Уже 8 ноября 1976 года – всего через полгода после выхода постановления от 17 февраля 1976 года министр обороны СССР, член Политбюро ЦК КПСС Дмитрий Устинов утвердил Тактико-техническое задание на разработку советской многоразовой космической системы «Энергия»-«Буран», подготовленное Главным управлением космических средств (ГУКОС) Министерства обороны СССР под руководством генерал-полковника Александра Максимова, сменившего на этом посту горячего сторонника создания «советского шаттла» А.Г.Карася (правда, эта замена фактически произошла только в 1979 году: генерал-полковник Алексей Григорьевич Карась после тяжелой болезни скончался 2 января 1979 года, до этого генерал-майор Александр Александрович Максимов был заместителем руководителя ГУКОС – С.Ч.). Затем окончательный эскизный проект Многоразовой космической системы в составе двухступенчатой ракеты-носителя и орбитального корабля был утвержден генеральным конструктором НПО «Энергия» Валентином Глушко 12 декабря 1976 года. В марте 1978 года был подготовлен Технический проект.
И наконец, «Комиссией Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам 18 декабря 1976 г. была утверждена кооперация исполнителей - организаций-разработчиков и заводов-изготовителей»[32].
Конечно, особенно активно работы развернулись на головных предприятиях советской космической промышленности. В книге по истории фирмы «Энергия» читаем:
«Головными разработчиками НПО «Энергия» и НПО «Молния» с участием ЦАГИ (Г.П.Свищев) и ЦНИИМАШ (Ю.А.Мозжорин) был проведен сравнительный анализ двух схем корабля с горизонтальной посадкой - схема моноплана с низкорасположенным крылом двойной стреловидности и схема типа «несущий корпус». В результате сравнения в качестве оптимального варианта для орбитального корабля была принята схема моноплана. Совет главных конструкторов с участием институтов МОМ и МАП 11 июня 1976 года утвердил это решение. В конце 1976 года был разработан эскизный проект орбитального корабля»[31].
«Многоразовая космическая система 1К11К25 «Буран» (впоследствии ставшая известной как «Энергия-Буран») разрабатывалась в качестве нашего симметричного ответа на американскую систему «Спейс Шаттл», предусматривавшую в том числе и военное использование. О значении «Бурана» для обороны страны красноречиво свидетельствует тот факт, что впервые в нашей истории техническое задание, выданное ГУКОСом МО, подписал 7 ноября 1976 года лично министр обороны СССР Дмитрий Устинов.
Среди целей создания «Бурана», согласно ТЗ, только одна двойного назначения - «решение целевых задач в интересах обороны, народного хозяйства и науки». Остальные были чисто военными. Это -комплексное противодействие мероприятиям вероятного противника по расширению использования космического пространства в военных целях, проведение военноприкладных исследований и экспериментов в обеспечение создания больших космических систем с использованием оружия на известных и новых физических принципах, выведение на орбиты, обслуживание на них и возвращение на Землю космических аппаратов, космонавтов и грузов.
Для обеспечения создания военных нагрузок для «Бурана» в 1976 году вышло секретное постановление правительства «Об исследовании возможности создания оружия для ведения боевых действий в космосе и из космоса». Предполагалось, что многоразовые корабли станут основой для построения ударной системы космического базирования, состоящей из спутников-разведчиков и боевых орбитальных станций с ракетным и лазерным оружием.
Появились на свет боевые проекты той же «Энергии». На основе орбитального корабля и беспилотных аппаратов «БОР-4» разрабатывались автономные ударные модули космического базирования с боевыми блоками «космос-Земля» планирующего типа, в НПО «Астрофизика» начались разработки лазерного космического оружия, а еще через несколько лет в КБ «Салют» приступили к проектированию «Скифа» -машины, которая, по мнению многих, могла торпедировать процесс разоружения и разрядки одним фактом своего присутствия на орбите, а по мнению других, представляла собой лишь несколько «подваренный» функционально-служебный блок от челомеевских ТКСов.
«Скиф» на орбиту так и не вышел, но даже с позиций сегодняшнего дня нельзя однозначно сказать, хорошо это или плохо, - неизвестно, как бы дальше развивались события, если бы СССР первый (!) развернул боевую лазерную станцию в космосе...
Гонка ударных стратегических систем могла выплеснуться в космос? Да, но также вероятно и то, что в случае успешного запуска «Скифа» 19 лет назад сегодня США не вели бы свои НИОКР по боевым космическим системам в полном одиночестве» [27].
«12 декабря 1976 г. был утвержден эскизный проект многоразовой космической системы (индекс 1К11К25), в которой главной составной частью стала двухступенчатая ракета-носитель (индекс 11К25) с кислородно-керосиновой 1 ступенью и кислородноводородной 2 ступенью.
Эскизный проект был одобрен в целом, но получил ряд замечаний и предложений, для реализации которых было разработано Дополнение к нему.
В июле 1977 г. Дополнение было выпущено и легло в основу Постановления Правительства от 21 ноября 1977 г., которым были утверждены основные этапы и мероприятия по обеспечению создания многоразовой космической системы.
После окончательного согласования эскизного проекта и Дополнения к нему в марте 1978 г. был подготовлен технический проект.
Учтя эти замечания в Дополнении к техническому проекту, НПО «Энергия» приступило к созданию системы в целом и ракеты-носителя. НПО «Энергия» в кооперации разработчиков начала выпуск рабочей документации на штатную ракету-носитель, экспериментальные ракеты и установки»[32].
Поскольку советский «Буран» создавался примерно на семь лет позже американского шаттла и с учетом технических характеристик и опыта разработки заокеанского челнока, то стоит ли удивляться, что в итоге, – по крайней мере, «на бумаге», - он превзошел старшего собрата по многим параметрам:
«Наш «Буран» мог вывести на круговую опорную орбиту высотой 250 км груз массой до 30 тонн при старте с Байконура, а американский шаттл, стартуя с более южного мыса Канаверал - только 29.5 тонн. «Буран» был способен вернуть с орбиты на Землю груз массой до 20 тонн, а «американец» - не более 14.5 тонн. Автономность полета «Бурана» была почти в два раза выше, чем у шаттла - до 30 суток. «Буран», изначально создававшийся как военный аппарат, имел более мощные двигатели орбитального маневрирования и больший запас топлива (до 14 тонн), что значительно расширяло его возможности на орбите. Он имел два бортовых манипулятора (вместо одного у шаттла), его экипаж мог достигать 10 человек (при 7-8 у шаттла). Имея лучшую аэродинамику, более совершенную теплозащиту и высокую тяговооруженность, «Буран» мог использоваться в роли орбитального бомбардировщика, «ныряя» в атмосферу над вражескими объектами и сбрасывая на них ядерные боевые блоки, разрабатывавшиеся в НПО «Молния» на основе испытанных в космосе беспилотных орбитальных ракетопланов БОР-4» [28].
В статье «Решение на «Буран» Дмитрий Пайсон приводил дополнительные сведения о том, как формировались военные цели советского многоразового космического корабля:
«Вернемся к пресловутым 30 тоннам на опорной орбите, которые, по мнению представителей промышленности (Афанасьев - МОМ), заказчикам-военным были нужны, а по мнению органов госуправления (Комиссаров - ВПК) - нет. Уже в начале 90х состоялась встреча автора (т.е. Дмитрия Пайсона – С.Ч.) с Э.В.Алексеевым, начальником 50-го ЦНИИ МО с 1988 по 1992 год, который в свое время как раз занимался обоснованием военного применения «Бурана». По словам Алексеева, потребность военных в спутниках этого весового класса была объективной и диктовалась выявленными особенностями развития соответствующей техники. Это, конечно, для генерала Карася могло стать весомым аргументом. С другой стороны, ни одна из отечественных фирм, разрабатывавших военные спутники основных классов (разведывательные, связные или навигационные), до сих пор не предала гласности данные о наличии реальных разработок, рассчитанных в свое время именно на «Буран» - как по массе, так и с точки зрения возможности обслуживания на орбите. Известна весьма приблизительно единственная работа в этом направлении самарского ЦСКБ. Разработчики спутников связи из НПО ПМ, напротив, считают, что проявили в свое время мужество и выдержку, не поддавшись на «бурановский соблазн» и ничего особенного в расчете на эту программу не заложив».
После того, как облик создаваемой системы «Энергия»-«Буран» определился окончательно, появилось еще одно решение Советского руководства -Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 21 ноября 1977 года № 1006-323. В частности, постановление определяло:
«- создание самолета-транспортировщика на базе стратегического бомбардировщика 3М на первом этапе, с последующим применением для этих целей нового грузового самолета Генерального конструктора О.К.Антонова;
- создание научно-исследовательской и производственной кооперации предприятий Министерства общего машиностроения СССР (в части ракетного и посадочного комплексов) и предприятий Министерства авиационной промышленности СССР (в части планера орбитального корабля);
- решение ряда организационных, хозяйственных и социальных задач по укреплению и перевооружению предприятий и организаций, участвующих в создании многоразовой космической системы «Буран», социальному обеспечению коллективов этих предприятий и организаций;
- решение вопросов по системе и объёмам государственного финансирования работ по созданию многоразовой космической системе «Буран»[27].
Как мы уже писали выше, отчет Ю.Г.Сихарулидзе об открыто милитаристском характере американской программы «Спейс шаттл» был написан и стал рассылаться по министерствам и ведомствам в марте 1976 года. Через два с половиной года, осенью 1978-го, интерес к отчету проявил лично Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Впрочем, произошло это с подачи ответственного работника