Восьмой способ: представьте худший исход событий
Мы уже говорили, что удачливые люди (как особый тип людей) скорее пессимисты, чем оптимисты. Это не вяжется со старым представлением, что удачливые люди беспечны и беззаботны. В голове возникает образ неунывающего оптимиста, ничем не обремененного, не беспокоящегося о плохом исходе дела. Парадокс заключается в том, что такие люди, несмотря на счастливые улыбки и жизнерадостный настрой, зачастую неудачники.
Оптимизм – это ожидание лучшего, но удачливый человек должен знать, как справляться с неудачами.
В каждом новом начинании – работа, романтические отношения, денежное предприятие – удачливый человек применяет первый способ, то есть четко разграничивает удачу и план: «Эта ситуация только частично под моим контролем. Удача или неудача, на которые я не влияю, перевесят ситуацию либо в лучшую, либо в худшую сторону». Помня об этом, везунчик затем анализирует худший исход событий.
«Я знаю, что ситуация может ухудшиться. Теперь надо подумать, как она может ухудшиться. Каков самый худший исход? А если существуют два или больше худших вариантов развития событий, то какие они? А может ли худшая ситуация ухудшиться еще больше? Если так произойдет, что я смогу сделать, чтобы подстелить соломки?»
Беспечные и беззаботные люди не задают себе таких вопросов.
Маргарет Фаррар была одним из самых удачливых людей, у которых я когда-либо брал интервью. Большей частью своего невероятного успеха она была обязана тому, что являлась заядлым любителем анализировать наихудший исход дела. Давайте взглянем на ее долгую и счастливую жизнь.
Она жила в мире кроссвордов и долгие годы оставалась его неоспоримой королевой. Это она изобрела кроссворды в том виде, в каком мы знаем их сегодня. В течение 27 лет она работала редактором кроссвордов в газете «Нью-Йорк Таймс», и под ее руководством в издательстве «Саймон энд Шустер» вышли популярные сборники головоломок. Но, скорее всего, ее имя было бы нам сегодня неизвестно, если бы она не применила восьмой способ как минимум дважды в своей удачной карьере.
Я познакомился с Маргарет в 1979 году. Она жила в большой, старой, заваленной книгами квартире на Ист-Сайде в Нью-Йорке. Она встретила меня на пороге: маленькая женщина 82 лет, бодрая и дружелюбная. Я приехал к ней не для того, чтобы взять интервью об удаче, но я сразу же понял, что передо мной систематически удачливый человек. Она предложила мне кофе и начала рассказ о своей жизни такими словами: «Знаете, чтобы преуспеть в чем угодно, недостаточно быть просто умным. Нужно быть и удачливым». (Первый способ в действии.) «Я всегда была удачливым человеком. Еще с молодости. Я всегда оказывалась в нужном месте в нужное время».
Маргарет Фаррар, тогда носившая девичью фамилию Петербридж и имевшая прозвище Пиф, оказалась в Нью-Йорке в 1921 году. Немного поработав то тут, то там, она наконец нашла работу секретаря воскресного редактора в уже не существующей газете «Нью-Йорк Ворлд».
В то время газета только начинала печатать, как они это называли, «словесные головоломки», чтобы заполнить незанятое место в полосе. Тогда эти головоломки представляли собой неинтересные маленькие ромбообразные фигуры, содержащие слова не длиннее шести букв. Ни редакторы, ни читатели не проявляли к ним никакого интереса. Они нужны были лишь для того, чтобы заполнить пустое место, и отношение к ним было соответствующее. Их портили ошибки, несуществующие слова, например «бзинь» (определение: звук, издаваемый падающими монетами), скучные определения, а также общее наплевательское отношение со стороны редакции.
Задание придумывать еженедельные головоломки ложилось на плечи младших членов редакции, которые не горели желанием его делать. Каждый нехотя выполнял задание в течение нескольких недель, потом придумывал причину, почему его стоит переложить на другого сотрудника. Наконец, очередь добралась до Пиф Петербридж.
Когда редактор попросил ее взяться за задание, первой реакцией Пиф был восторг. Она догадалась – тогда даже не подозревая, насколько точно, – что неожиданная удача случайно свалилась ей в руки. «Я поняла, что это была возможность выбраться из ловушки, которой стала для меня работа секретаря, – вспоминала она. – В те времена большинство женщин попадали в эту ловушку на всю оставшуюся карьерную жизнь. Если вдруг выпадала возможность заняться чем-то другим, чем угодно другим, мы хватались за эту возможность».
Но когда спала первая волна эйфории, молодая Пиф обратилась к незаменимому восьмому способу. Она спросила себя, что может пойти не так, и перед ее мысленным взором возникла мрачная картина. Она увидела, что тратит все свое рабочее время на то, чтобы улучшить головоломки. А это будет происходить медленно. Никому до них не будет никакого дела. В конце концов редакторы решат больше не печатать головоломки. Пиф захочет вернуться к своим обязанностям секретаря, но ее место уже будет занято другой женщиной. И Пиф выставят из газеты.
Таково было худшее развитие событий в воображении Пиф. Она поделилась своими опасениями с редактором, который рассмеялся в ответ и сказал, что она накручивает себя. Тем не менее она добилась от редактора одного обещания: газета продолжит печатать головоломки по крайней мере в течение года, что бы ни произошло.
Если бы Пиф не представила себе самое худшее развитие событий и не подготовила для себя пути отступления, есть вероятность, что кроссворды, такие, какими мы их знаем сегодня, просто не существовали бы.
Она взялась за выполнение нового задания с энтузиазмом. Увеличила размер кроссвордов, чтобы сделать их более интересными для образованных читателей. Ужесточила правила построения: перестала использовать незнакомые слова, например «волокна сахарной пальмы» (слово, которое появилось в самом первом кроссворде, напечатанном газетой), заменив их более общеупотребительными словами, которые обычно легко приходили на ум после недолгих размышлений. Выкинула из кроссвордов другие примитивные уловки типа несуществующих слов, таких как «бзинь». Усилила редакторскую и корректорскую правку, чтобы исключить опечатки, несовпадения определений и слов в сетке и др. Уделила особое внимание черным, незаполненным буквами квадратикам. Она придумала правила, которые стали прописной истиной в царстве кроссвордов в США (однако не в Англии): черные незаполненные квадратики должны иметь приятный для глаза размер, каждая буква должна входить в два слова и так далее.
Как она и представляла в своем воображении, рисуя худшее развитие событий, яростного энтузиазма кроссворды не вызвали. Кое-кто из руководства газеты решил, что «словесные головоломки» не помогут продавать газету и пора перестать их печатать. Но Пиф Петербридж напомнила об обещании: один год. Как оказалось, этого времени ей было достаточно. К концу года интерес читателей вырос достаточно, чтобы убедить редакторов продолжать печатать кроссворды еще несколько месяцев. И так дело всей жизни молодого редактора кроссвордов было спасено.
Со временем кроссворды стали одной из самых популярных ежедневных рубрик газеты. Маленький отдел кроссвордов Пиф вырос, когда к ней присоединились два помощника.
А в 1924 году кроссворды неожиданно стали любимой национальной забавой. Это событие совпало с днем, когда два улыбающихся молодых человека были препровождены к столу мисс Петербридж. Их имена – Ричард Саймон и Макс Шустер. Они вынашивали безумную идею: основать издательский дом и начать свое предприятие с выпуска сборника кроссвордов. Они хотели, чтобы редактор кроссвордов газеты «Нью-Йорк Ворлд» и ее помощники составили этот сборник.
Главный обозреватель газеты Франклин П. Адамс советовал Пиф не ввязываться в это предприятие. По его мнению, дело проигрышное, поскольку кроссворды были времяпрепровождением, доступным лишь маленькой кучке образованных людей с определенными странностями. Глупо было надеяться, что сборник кроссвордов станет интересен широкой публике.
Но Саймон и Шустер предложили каждому редактору по 25 долларов за составление сборника. Пиф нужны были эти 25 долларов. Кроме того, она опять представила себе худшее развитие событий, и выглядело оно не таким уж плохим. «Предположим, сборник не будет никому интересен, – сказала она, объясняя свой выбор. – Вообще никому. Что я потеряю? Мою репутацию? Но в то время у меня не было никакой репутации».
Она решила, что эта ситуация схожа с покупкой лотерейного билета: риск проигрыша был велик, но сумма проигрыша чрезвычайно мала. На всякий случай, вдруг сборник стал бы успешным, она устроила себе контракт, согласно которому имела право на часть прибыли от продажи сборника.
Вместе с помощниками она начала работать над составлением сборника. Но теперь в ее воображении возник другой «худший исход событий». А что, если рукопись потеряется?
Некоторые редакторы газеты подшучивали над ней из-за этого страха, но она тщательно обдумала такой вариант развития событий. Ее страхи были порождены все уменьшающимся энтузиазмом по поводу выхода сборника. С самого начала этого энтузиазма было немного, а теперь и тот, что был, стремительно убывал. Франклин П. Адамс отказался написать вступление. Отказались и несколько других видных лиц в издательском мире, включая известного редактора и литературного критика Джона Фаррара. Столкнувшись с таким количеством отказов, Саймон и Шустер начали сомневаться в своей затее. Может, сборник кроссвордов все же не был такой хорошей идеей?
Пиф почувствовала, что еще одна неудача – и они свернут дело. При этом необязательно крупная неудача. Было достаточно любой маленькой неудачки. И такой неудачкой, как она рассудила, могла стать потеря рукописи.
В случае потери она смогла бы восстановить рукопись, но на это ушел бы месяц или два. Тогда она не уложилась бы в сроки, обозначенные Саймоном и Шустером. Этот промах вкупе со все уменьшающимся энтузиазмом со стороны общественности положил бы конец проекту. Она представляла, как Саймон говорит Шустеру: «То есть мы должны ждать еще два месяца, пока сборник будет готов? Слушай, а может, нет худа без добра. Я уже много думал над тем, что нам следует еще раз все обсудить». А Шустер отвечал на это: «Ну, раз ты первый заговорил об этом, я тоже начал сомневаться».