А потом открыла холодильник. Он был пуст.
— Неужели этот дядька съел мои салаты? — удивилась я, гадая, чем бы позавтракать.
— И слава богу! — мстительно фыркнула Каринка. — Значит, скоро мы обнаружим его бездыханное тело.
Словно в ответ на ее слова, послышался шум открываемой двери, и «тело» появилось перед нами собственной персоной.
Это стало для нас полной неожиданностью. Оторопев и приготовившись к худшему, мы уставились на него сквозь очки. Насколько я могла разглядеть, сторож был никакой не монстр, не чудовище и даже не дядька, а самый обычный парень с длинными темными волосами, в джинсах, футболке, с перекинутой через плечо сумкой и — тоже в темных очках.
Однако он все же выглядел несколько странно. Во-первых, правая нога в гипсе — он передвигался на костылях. «Так вот чем объясняется производимый им шум!» — догадалась я и посмотрела на бедолагу с сочувствием. Правда, сквозь очки этот взгляд вряд ли достиг его, но ничего, зато и он не сможет разглядеть нас как следует!
Второй странностью оказалось то, что Рекс вертелся рядом с ним, как с давним знакомым.
А третьей был тот факт, что за его спиной висела Каринкина гитара.
Сторож выглядел солидно и, как нам показалось, сурово. Высокий, широкоплечий, с отлично накачанной мускулатурой, он представлял реальную силу, даже несмотря на костыли. А впрочем, в крепких руках костыли, наоборот, могли стать отменным оружием! К счастью, он нас не узнал. То ли не смотрел телевизор, то ли мы так хорошо замаскировались, то ли он тоже ничего не видел в своих очках. И вдруг он обезоруживающе улыбнулся и произнес:
— Давайте знакомиться! Я — гений, а вы?
Это вместо того, чтобы оглушить нас бранью, осыпать упреками за вчерашнее! Неужели, пока мы блуждали по лесам, мир перевернулся?
Застигнутые врасплох, мы с Каринкой, как две дуры, не нашли ничего лучше, чем назваться своими именами. Замаскировались, называется! А до самого простого — придумать себе имена — не додумались! Мы, конечно, тут же спохватились, но было поздно. Теперь сторож в гипсе знал, что перед ним — Карина и Марина. Но даже и тогда он нас не расколол! По очереди пожал нам руки, и я обнаружила, что мне нравится его ладонь — широкая, теплая, с немного жесткой, шершавой кожей. И рукопожатие понравилось — крепкое, но не грубое, как раз такое, каким оно и должно быть у сильного, уверенного в себе человека. Не то что у Петюни — после прикосновения к его холодной, влажной, вялой конечности мне всегда хотелось вытереть руку.
— А гений — это что, прозвище такое? — поинтересовалась я.
— Вообще-то, это имя, — снова расплылся в улыбке парень, и я заметила, что на его чуть-чуть раздвоенном подбородке появилась ямочка. — Для своих можно просто Гена.
«Для своих»! Мне вдруг стало жаль, что я не могу увидеть его глаза.
Каринкиных глаз я тоже не видела, но не сомневалась, что, не будь очков, они бы метали молнии. И действительно, когда подружка заговорила, ее голос был полон угрозы — очевидно, «чары» сторожа на нее не подействовали.
— Куда делся Вовик? — гаркнула она.
— Тот парнишка, который здесь спал? Я его отнес в более подходящее место — к себе в комнату. Там, по крайней мере, есть кровать!
Обезоруженная подруга промолчала, и тут Гена, предугадав ее следующий вопрос, сказал:
— Вас не было, и я взял гитару без спроса. Извините меня, ладно?
Прислонив костыли к стойке, он, балансруя на одной ноге, снял гитару и протянул нам.
Кто ж устоит против таких «реверансов»! Особенно этакого обаяшки. Каринка сдалась. На моих глазах совершилось еще одно чудо — подруга, готовая вот-вот взорваться, вдруг расслабилась и широко улыбнулась в ответ.
— Да нет проблем! Играй сколько хочешь.
— Я бы и рад, но проблема все-таки есть — не умею! — парень огорченно вздохнул и развел руками. — Всю жизнь мечтал о хорошем инструменте. Но родители так и не купили. А теперь уже поздно учиться. А вы играете? — обратился он к нам обеим, и я увидела, как Карина, вспыхнув от удовольствия, небрежно бросила:
— Так, немного…
— Правда? — обрадовался парень. — А какие композиции? Ну, что за группы предпочитаешь?
— Вообще-то, я исполняю свое. — Каринка с каждой минутой просто безобразно раздувалась от самодовольства!
— Ух ты! Здорово! Сыграй, а? — взмолился парень. — Я просто мечтаю послушать! Только можно я сяду, а? А то тяжеловато стоять на одной ноге.
— Конечно, садись, — пролепетала Каринка, подвигая Гене стул.
Сама она тут же пристроилась рядом, помогла Гене снять сумку, положила на стол.
Вот это «разводка»! Чудеса не кончались. Девчонка, еще накануне вечером вопившая: «Никаких парней!», потому что ее вчера бросили, поклявшаяся мстить всем пацанам без разбору и заделавшаяся мужененавистницей, вдруг размякла и растаяла, как масло на сковородке. Дешевая лесть превратила ее из твердокаменной статуи в самую настоящую тряпку.
Открыв рот, я наблюдала, как Каринка, мило улыбаясь, немножко поломалась, а потом что-то прощебетала и принялась настраивать гитару. Нет, вы только подумайте! Разве можно это так оставить?!
Я села рядом с Каринкой, ткнула ее в бок.
— Предательница! — заклеймила я ее. — А манифест! Ты забыла?
— Манифест утонул! — повторила она, гордо откидывая на плечу свои косички.
Надо сказать, на сцене с гитарой Каринка смотрится просто отменно. А сегодня, благодаря новой прическе и темным очкам, она была просто неотразима! Самая крутая рокерша, которую только можно себе представить. Хотя чему же тут удивляться — это все гены! Оба Каринкиных предка — известные рок-музыканты, двадцать лет тому назад создавшие рок-группу «Мотыга». Каринка выросла на сцене, исколесила с родителям полмира, могла при необходимости заменить на концерте любого музыканта, включая басиста и барабанщика. Естественно, что она мечтала о карьере рок-звезды, но ее родичи, как это ни странно, были категорически против, выбрав для дочки тихую офисную работу юриста-экономиста.
— Мы за свою жизнь так наломались, хоть ты должна жить по-человечески! Ты не знаешь, что такое шоу-бизнес! Интриги, разборки, предательство, мордобой, убийства! Сломанная жизнь, наркомания, алкоголь… Здесь тебя сожрут и не подавятся. Это же клубок змей, осиное гнездо. Даже и не думай соваться сюда! Все наши связи не спасут тебя от ударов и разочарований!
Однако Каринка не мыслила себе другого будущего, поэтому тайком от предков тратила карманные деньги на уроки сольфеджио и вокала. А еще она писала песни в стиле фолк-металл.
Каринкино упорство мне всегда нравилось, а песни — нет. Я вообще не любительница металла, а подругу просто колбасит на сцене, она выдает такой саунд, что хоть уши затыкай. Я считаю, что в музыке главное — мелодия, а Каринка напирает на технологию.
— Мелодия — это для попсы! — уверена она. — А все нормальные продвинутые течения обходятся без нее. Возьми, например, рэп или панк, или регги… Все строится на ритме, драйве и аранжировках. Современному человеку мелодия давно не нужна!
Но меня ей не убедить. Я считаю — то, чего нельзя спеть просто так, без всякой «технологии», — это не музыка. Между прочим, так же думают и ее родители. Все свои композиции они строят на добротной мелодии, наверное, поэтому их диски продолжают пользоваться бешеной популярностью. Кстати, отчасти еще и поэтому они не поощряют Каринкино увлечение — считают, что у дочки нет данных.
«Интересно, а что думает об этом Гена?» — стало вдруг интересно мне, но тут же я одернула себя — какая разница!
В любом случае мне было неловко, когда Каринка вышла на сцену бара — я ожидала, что она выдаст одну из своих забойных, бешеных композиций — и хорошему настроению обаяшки-сторожа придет конец. Я даже заткнула уши и зажмурилась — не хотела быть свидетельницей ее позора.
Однако все вышло совершенно не так. То ли из-за полученных впечатлений, то ли по какой-то другой причине, но вдохновленная подруга в это утро превзошла саму себя: она пела по-настоящему, а ведь до этого все ее вокальные партии ограничивались рычанием. Оказалось, что у нее сильный и красивый голос, очень похожий на мамин, — а солистку «Мотыги» всегда называли «звенящей струной русского рока». Но мало того: впервые в жизни я услышала приличную, запоминающуюся мелодию, такую, которой хочется подпевать. Исподтишка посмотрев на Гену, я увидела, что он и подпевает, отбивая ритм загипсованной ногой. Да и Рекс не выдержал — во время особенно пафосных мест он принимался подвывать, добавляя колорит музыке.
— Слушай, а эта очень даже ничего! — одобрила я во время одного из гитарных соло, подкрепив похвалу поднятым вверх большим пальцем. — Почему я такого раньше не слышала?
— Я только что ее сочинила! — сообщила Каринка, светясь от гордости.
Она закончила композицию тремя громовыми аккордами и спрыгнула со сцены. С выкриками «Супер! Улет!» Гена бросился к ней, зацепился костылем за ножку стула и упал бы, если бы мы с Каринкой не поймали его.
— Это же настоящий фолк-хеви-метал! — принялся восторженно жестикулировать он, когда мы усадили его за столик. — Эх, был бы тут братишка! Он бы просто умер от такого музона! Он на нем помешан! А у тебя есть еще что-нибудь?
Каринка, вспыхнув от удовольствия, ответила, между ними завязалась оживленная беседа, половину которой я даже не поняла. Рекс тоже заскучал, и я поняла, что он, как и мы, с утра ничего не ел. Надо было что-то делать с этим, и срочно.
— Э-э-э… послушайте-ка… Музыка музыкой, но неплохо было бы и поесть. Мы еще даже не завтракали, а уже время обеда! Но в холодильнике пусто!
— Да, я знаю, — виновато улыбнулся Гена. («Неужели я каждый раз буду при этом вздрагивать и чувствовать озноб?») — Там, в кладовке, есть другой холодильник, в нем полно еды. Вот ключи! — Он перебросил мне связку, а потом добавил: — Кстати, тут вечером оставались салаты… Я их вчера доел. Вы извините меня, ладно? Просто не мог удержаться! Никогда не пробовал ничего подобного. Это просто шедевр кулинарного искусства! Особенно тот, с сухариками. Дадите рецептик?