ой демократии. Взгляни на Китай – цифровой контроль эффективен. Кто от него откажется, тот в итоге проиграет. Будущее тотально. Вот в чем дело.
– Тотально? – переспросил Глеб, осматривая забинтованную руку. Мамины политические проповеди его утомляли не меньше отцовских.
– Тоталитарно, ну ты понял… Курицу я убираю?
Вместо ответа Глеб свободной от бинта рукой взял бедро с тарелки и начал есть. Ел, вгрызаясь, откусывая сразу помногу. Жир стекал на подбородок, и Глеб вытирал его лежавшими на столе салфетками, которые пачкались и становились темно-бежевыми. Пальцы тоже становились темно-бежевыми и заметно дрожали. Глеб доел с бедра все мясо, а после еще долго пожевывал кость то с одной стороны, то с другой, выдавливая зубами сок.
Хорошее отношение к роботам
Как в жизни древнего кочевника всегда были лошадь или верблюд, так и в жизни Глеба всегда был компьютер. Сначала компьютер был светом и гулом. Отец пропадал в командировке где-то на границе с Грузией, а мама до поздней ночи батрачила из дома, заполняя икселевские таблицы. Глеб лежал в кровати и ждал ее. Глеб не мог заснуть в одиночестве, но чувствовал, что, пока из противоположного конца спальни доносится жужжание процессора, пока блики от экрана расползаются синью по потолку, мама рядом. Маленький Глеб знал, что скоро гул и свет исчезнут, а мама придет к нему, погладит по волосам, прежде чем лечь по соседству, завернувшись в свое тяжелое одеяло.
Потом компьютер стал кем-то вроде дальнего родственника. Случалось, после завтрака Глеб, раздосадованный отстойной овсянкой, тихарился в спальне и, сидя там на мамином рабочем стуле, рассматривал монитор. Громоздкий монитор выглядел упавшей на бок серой пирамидкой, экран – ее дном. Утром отец показывал, как пользоваться мышкой и открывать меню «Пуск», а вечером мама учила говорить взрослым «здравствуйте» и «спасибо». Постепенно компьютер привлекал Глеба все больше, привлекал таившимся внутри миром игры и отдыха. Да и теперь мечталось найти летом какой-нибудь никчемный день, чтобы зарубиться с Володей по Сети в доту. К десятому классу игры сменились соцсетями, а домашний компьютер – плоским и легким ноутбуком. Ноут был для Глеба средневековой базарной площадью, шумным, подчас бесящим местом, где можно и потрепаться со знакомыми, и позырить на разных шутов-паяцев, и решить насущные проблемы, например найти перевод нужного слова.
Поиск работы резко превратил ноут в личное бюро. Глеб оставлял отклики на сайтах с вакансиями и слал письма по электронной почте, которая раньше казалась бестолковой. Он сделал резюме – грубый винегрет из достижений: второе место на лыжных соревнованиях, участие в районных олимпиадах, заверения в коммуникабельности. Приветственный сигнал ноута напрягал теперь едва ли не так же, как звонок на урок.
Даже общение с друзьями в соцсетях стало какое-то деловое. Надя сразу вызвалась помогать. Она каждый день бомбила личку ссылками: работа курьером, работа промоутером, работа продавцом-консультантом. Володя наоборот – либо подшучивал, либо загадочно отмалчивался. Первого июня, вернувшись с пробежки, Глеб написал ему: «Что ты думаешь о крипте?» Володя ответил ночью: «Если ты хочешь быстрых денег, это не варик… Эфир подразумевает вложение долгосрочное. У меня есть идея покруче для тебя». Глеб: «Какая?» Володя: «Надо не здесь… как встретимся вдвоем без Нади, расскажу».
Встретиться, правда, не удавалось уже две недели, причем по Володиной вине. Он зачем-то удалил тик-ток и теперь мог не выходить в интернет несколько дней подряд, нес что-то про репетиции с труппой. Надя тоже на Володю жаловалась, но и ее жалобы были мутные, дескать, Володя стал другой, а его новые друзья ей не нравятся. В чем дело и что за друзья, Надя нормально не объясняла. Вместо объяснений она подкинула Глебу первую многообещающую вакансию. Промоутер за четыреста пятьдесят рублей в час. Раздавать листовки. Как раз от шестнадцати лет. И мигом откликнулись, позвали на собеседование в пятницу. Глеб сосчитал, что, если он будет пахать по пять дней в неделю до середины августа, денег на поездку к осени хватит. Ждать, конечно, долго, только ничего лучше пока не предлагали. Можно было еще курьером, но курьером Глебу совсем не хотелось устраиваться: раздражала униформа, стыдила безумная, прочно засевшая в мыслях перспектива получить заказ в собственный дом, к маме, которая часто пользовалась доставкой.
Офис был на шестом этаже высотного здания около железнодорожной платформы Каланчевская. Оставив снаружи умеренную жару, Глеб очутился в прохладном и чистом вестибюле. За стойкой ресепшена сидела высокая девушка, слегка похожая на рыбу-меч. Она улыбнулась Глебу и спросила, куда он собирается. Глеб сказал ей номер офиса и уточнил, что идет на собеседование. Девушка протянула белый прямоугольник, объяснила, что это пропуск, который нужно приложить к турникету.
– Удачи вам! – пожелала она.
Добравшись на лифте до шестого этажа, Глеб отыскал нужный кабинет, посмотрел время на смартфоне – убедиться, что пришел точно к сроку, – выключил смартфон и нажал на блестящую кнопку звонка. Заиграла мелодия, отрывок из «К Элизе» Бетховена. Затем послышался писк, открыли массивную металлическую дверь, и Глеб оказался в светлом зале. Там было три рабочих места возле трех широких пластиковых окон. По центру же, на крутящемся стуле, сидел коротко стриженный паренек в костюме-тройке и остроносых лакированных туфлях.
– Здравствуйте, – сказал Глеб.
Паренек молча указал на стул рядом. Глеб затараторил:
– Я по поводу вакансии промоутера… это будет мой первый опыт, но я очень хочу поработать с людьми на улице, потренировать навыки общения, так как в будущем собираюсь стать дипломатом. Вообще, я участвовал в дебатах, и для меня это не проблема, я ездил автостопом и умею знакомиться с людьми на улице, однажды даже…
– Да харэ уже, – перебил паренек и шепотом выругался. – Ты мне лучше вот что скажи. Вот смари, стоишь ты в одной футболке на трех вокзалах с тремя кэгэ бумажек, кругом бомжи, бляди и колхозники, ну, как обычно. И тут ливень зарядил, гроза. Такая, что и бабка твоя вся за секунду взмокнет. Капюшон униформой не предусмотрен. Что делать будешь, понимаешь?
Глеб уставился в пол.
– Надену на голову пакет, а флаеры возьму в руки.
– Гондон себе на голову надень! – заржал паренек. – Флаеры же у тебя взмокнут в руках!
– А какой тогда правильный ответ? – Глеб чуть повысил голос.
– А никакого… Ничего не надо делать. Просто стоять и дальше работать. Типа дождя и нет.
– Угу. Как самурай.
– Что? Короче. Ты если сюда к нам идешь, ты как робот, понимаешь? А роботы не сахарные – не мокнут. Понимаешь?
Глеб хотел бы возразить, что от влаги как раз роботы первые сломаются, но вслух сказал:
– За четыреста пятьдесят рублей в час вполне понимаю.
– Что? Четыреста – это если ты до третьего месяца дотянешь. А так двести для начинающих. За четыреста пятьдесят надо ваще кабанчиком все раскидать, такое раз на раз не приходится… – Паренек встал, отряхивая полы пиджака. – Что ж вы не читаете, что оплата до четырехсот пятидесяти рублей в час, до! До!
Глеб готов был поклясться, что в объявлении, которое прислала Надя, не было никаких «до».
– Можешь, короче, проваливать, – заключил паренек, направляясь к автомату с кофе и сникерсами в углу зала.
Глеб думал догнать паренька и ударить в челюсть. Но драка в офисе, куда и попасть можно лишь с пропуском, грозила кончиться плачевно. Поэтому он просто вышел и постарался хлопнуть громоздкой дверью как можно сильнее. Но у двери был механический доводчик. У самого порога она затормозила, закрывшись в итоге бесшумно и плавно.
Глеб спускался назад лестницей, бегом, громко топая по ступенькам. И на робкое «до свидания» девушки с ресепшена он тоже не ответил, выплюнув себя навстречу яркому июньскому солнцу.
Опомнился Глеб уже на светофоре, собирающем потных пешеходов красной минутой. В ожидании Глеб включил смартфон, зашел в соцсети и написал Наде: «Что-то конторка разводом оказалась». Тут же пожалел – Надя просто увидела вакансию и знала не больше него. На иконке приложения «Вконтакте» красовался пузырчатый нарост уведомления. Там с Глебом переписывалась только Аня.
Анна 13:04
знаешь мне стыдно и странно
что ты потратишь последнее лето чтобы работать из-за меня
а у тебя же потом одиннадцатый класс и егэ
ты конечно и так подготовлен уже слава богам, но все-таки последнее школьное лето
я его помню как лучшие каникулы из всех. мы ездили в португалию. И как будто после того океана закончилось детство
наступила осень
а теперь зима
хотя тут у нас плюс девятнадцать
мне утром показалось я тебя видела в очереди в газетный киоск около убана
может мне наплевать на все и приехать
но я боюсь. маму в рф ждет суд а может и меня тоже кто знает. Еще раз прости что так вышло
Глеб 13:23
это мое решение. Если бы мне было реально трудно, я бы забил сто раз уже. Работать начать полезно тем более . Но если честно, мне кажется, ты приехать можешь спокойно
Анна 13:37
я подумаю. пока обещать не могу(
вот говорят иногда типа болит душа. иногда говорят: страдает душа и тело
а я как политеистка считала всегда что это разделение для лохов
что нет никакого тела и души нет
человек неделим и с миром богов он связан и левой лодыжкой и мыслями
когда что-то страдает – страдает все сразу
а что будет за смертью просто неважно потому что смерти не существует пока есть человек
Эпикур так сказал и не знаю чего ему не верить))
а теперь я ловлю себя что мечтаю чтоб из меня улетела я как бы но я основная
улетела вот в тебя