переструктурирование репрезентации задачи.
Но что такое (ментальная) репрезентация? Очень упрощая, можно сказать, что репрезентация задачи в ходе решения – это образ ее условий и цели «в голове» решателя. Это его знания о том, что ему дано и что нужно найти; о том, что ему известно и чего не хватает для решения. Воспоминания о том, какие попытки он уже совершил и что все они пока оказались неудачными, а также о похожих задачах, которые он решал (или даже успешно решил) когда-то раньше. Его соображения о том, что следует делать дальше, и т. д. Причем всё перечисленное представлено в каком-то формате: решатель имеет полный или частичный доступ ко всей этой информации и может ее использовать в ходе поисков ответа[41].
Непосредственно увидеть репрезентацию другого человека исследователь никак не может. В полном объеме она недоступна и самому решателю. Но о ней многое можно узнать, анализируя протоколы решений[42]. Например, многие головоломки решаются за счет выхода в третье измерение, но первые попытки решить такие задачи испытуемые обычно совершают на плоскости. Об этом легко судить по тому, как они манипулируют предметами, составляющими задачу, – монетами, спичками и т. п. На этом основании можно догадаться, что исходная репрезентация задачи «плоская»: для решателя все предметы находятся на одном уровне, без выхода в третье измерение. Решение, если оно вообще будет найдено, связано с переструктурированием исходной неверной 2D-репрезентации. Репрезентация задачи, в которой можно найти решение, должна содержать три измерения!
На этом примере понятно, с какой теоретической проблемой столкнулся Олссон. Как можно пошагово, подчиняясь теории задачного пространства, перейти от двухмерной репрезентации к трехмерной? Они же совершенно разные!
Чтобы вписать инсайт и переструктурирование в теорию задачного пространства, Олссон рассуждал следующим образом: решение задачи – это поиск в задачном пространстве, но, с одной стороны, размер этого пространства может быть очень велик, и его нельзя окинуть одним «мысленным» взглядом (еще раз напомним, что на 2.2 изображено очень маленькое пространство очень простой задачи), а с другой стороны, задачное пространство может быть неполным или просто неверным[43]. В ходе решения, после многочисленных усилий и попадания решателя в тупик, может произойти переструктурирование репрезентации задачи. Оно именно происходит – им нельзя управлять по собственному желанию. Оно как кошка, которая гуляет сама по себе или не хочет слезать со шкафа.
В результате переструктурирования задачное пространство очень сильно изменяется: в нем появляются новые области (психологи мышления называют их рукавами), корректируются ошибки и неточности, одни условия задачи становятся центральными, а другие уходят в тень, и т. д. Инсайт – это момент, когда в результате переструктурирования и само решение задачи, и путь к нему появляются в задачном пространстве. Важно, что они возникают вместе – решение и путь к нему. Т. е. решатель наконец видит, как можно найти ответ, дойти до него. Это и есть инсайт! Только не надо забывать, что переструктурирование может направить из тупика в другой тупик, а не к правильному решению.
Следующим шагом Олссон указал, какие именно варианты переструктурирования ведут к инсайту. Он теоретически предсказал несколько возможных изменений репрезентации задачи, позволяющих вырваться из тупика. Рассмотрим их подробнее.
Немецкий психолог Гюнтер Кноблих с коллегами провел исследование, чтобы проверить теорию Олссона[44]. В центре внимания оказались две возможные формы переструктурирования в ходе решения: ослабление ограничений (constraint relaxation) и декомпозиция чанка (chunk decomposition), т. е. разложение его на части (от англ. chunk – кусок, порция). В эксперименте были использованы арифметические задачи со спичками (рис. 2.5).
Задачи с римскими цифрами включают в себя несколько разных ограничений, которых на самом деле нет в условии. Например, цифры якобы можно изменить только с помощью операций, которые одновременно преобразуют обе стороны равенства, как учат в школе на уроках арифметики: уберем с одной стороны – прибавим к другой. Здесь это не так! Скажем, в задаче А (см. рис. 2.5) можно переложить одну спичку, превратив IV в VI. Или кажется, что знаки арифметических операций «плюс», «минус» и «равно» должны остаться неизменными. Это тоже не так! Вы вполне можете превратить вертикальную палочку из плюса в единицу, как того требует задача В. Или, например, кажется, что любая задача имеет такой вид, как на рисунке: одно число равно сумме двух других. Тоже нет! Задача С решается преодолением ограничения на тавтологию, т. е. на форму самого равенства. Решенная задача будет выглядеть совсем иначе. Три названных ограничения и снимаются переструктурированием, в противном случае эти задачи останутся нерешенными.
Рис. 2.5. Арифметические задачи со спичками из экспериментов Кноблиха и его коллег
Второй вариант резкого изменения репрезентации задачи – декомпозиция чанка. Чанком называют устойчивый «кусочек» воспринимаемой или хранимой в памяти информации. В задачах спичечной арифметики цифры III, XI, IV и т. п., так же как знаки операций «+», «=» – это чанки. Чанками являются и отдельные спички, из которых составлены эти более сложные знаки. Однако между ними имеется существенная разница. Во всех случаях отдельная спичка обозначает единицу. Она остается единицей и в рамках цифры, скажем, II или III. Поэтому такой чанк достаточно легко разорвать, «извлечь» из него одну спичку и переложить ее в другое место. Авторы исследования называют такие чанки «рыхлыми». Напротив, спички в цифрах X и V не являются единицами. Вы не можете оторвать спичку от римской десятки и просто перенести ее куда-то еще: получится бессмыслица. Единственный вариант – превратить V в X или наоборот. Поэтому разделить на части такие чанки гораздо сложнее. Авторы назвали их «тугими».
Кноблих и коллеги предположили, что трудность задач спичечной арифметики зависит от типа тех ограничений, которые необходимо преодолеть. Если ограничения действительно отличаются друг от друга (как и разные варианты разделения чанка), то найденное решение задач одного типа не будет помогать в решении задач другого типа. Т. е., например, верно решив задачу типа B (см. рис. 2.5), испытуемый затем будет успешнее решать именно подобные задачи, а не те, которые похожи на А, C или D. Так и оказалось в действительности. Эти результаты – явный аргумент в пользу теории Олссона. Постепенно за ней закрепилось название теория изменения репрезентации (Representational change theory – RCT). Эти идеи и их экспериментальные подтверждения оказали огромное влияние на последующие исследования инсайта.
Еще раз отметим важное изменение, вытекающее из работ Олссона: инсайт – это не просто яркие переживания, связанные с пониманием или решением задачи. Их стали называть другим термином – чаще всего ага-реакцией. (Мы говорим: «Ага!», когда нам удается что-то понять или в чем-то разобраться.) Инсайт – это переструктурирование репрезентации задачи, выводящее решателя из тупика. Сильные эмоции связаны именно с этим.
Следующие теоретические новации
Чуть позже американские психологи Роберт Вайсберг и Джессика Флек попробовали проверить теорию изменения репрезентации. Они искали следы тупика и переструктурирования на основе анализа вербальных протоколов (т. е. высказываний испытуемого в ходе решения). Обнаружилась неожиданная вещь: в ходе решения задач, которые обычно решаются инсайтом (некоторые из них мы приводили в качестве примеров в этой главе), в большинстве случаев действительно имело место переструктурирование репрезентации, а вот признаки тупика встречались намного реже. Испытуемые редко говорили в ходе решения о том, что у них нет никаких идей, что они не знают, что делать дальше, что ходят по кругу и т. п. Авторы объяснили этот факт тем, что переструктурирование происходит не только за счет преодоления тупика, но и за счет сознательного использования дополнительной информации. Это могут быть аналогии с другими задачами, обратная связь от неудачных попыток текущего решения, какие-то дополнительные идеи или ассоциации и т. п. И такие информационные «добавки» тоже помогают переструктурированию. Модель Олссона Вайсберг назвал переструктурированием «снизу вверх», т. е. идущим от задачи (ее условий – цифр, предметов и их расположения и т. п., из которых она состоит), а свою модель – переструктурированием «сверху вниз» – происходящим за счет дополнительной информации, извлекаемой решателем из памяти. При этом он настаивал, что его модель не противоречит, а дополняет теорию Олссона, поскольку инсайт может иметь разные причины и разную природу[45]. Таким образом, идея о решающей роли тупика для появления инсайта была поставлена под сомнение.
Теория изменения репрезентации оказалась под огнем критики и с других позиций. Еще одна исследовательская группа попробовала включить инсайт в теорию задачного пространства. Британские психологи Джеймс МакГрегор, Томас Ормерод и Эдвард Кроникл задумались над ролью эвристических стратегий в ходе решения. По их мнению, задачное пространство многих очень сложных задач слишком велико, чтобы его можно было охватить «одним взглядом» в ходе решения. В таких ситуациях именно эвристические стратегии могут позволить сократить перебор возможных шагов.
Описанные выше стратегии помогают решателю ориентироваться в условиях задачи и двигаться прямо к решению. Но всё не так просто. Например, стратегия «подъем в гору» помогает отсечь целые рукава задачного пространства, не тратить времени на их обследование и двигаться к цели. В простых задачах это часто позволяет найти решение. Но не в сложных! Там такие прямолинейные усилия не приводят к успеху – доступных вариантов слишком много.