Именно «наивные теории» и являются очевидной помехой в обучении. Они сильно отличаются от научных воззрений и по своему содержанию (чего стоит только представление о неподвижной Земле, вокруг которой вращается Солнце!), и по своему происхождению. Причем сами по себе они достаточно устойчивы и «упруги» и практически никогда не отступают без специальных усилий. Чтобы изменить их, требуется систематическое обучение – часто достаточно продолжительное. Именно тогда происходят существенные понятийные подвижки (англ. conceptual changes), и мышление становится другим. Однако и в этом случае наивные теории окончательно не исчезают.
У образованных испытуемых научные формы знаний, безусловно, доминируют. Особенно это касается тех областей, в которых и было получено специальное образование. Однако даже здесь мы можем обнаружить присутствие наивных теорий. Соответствующие экспериментальные исследования базируются на довольно простой идее: время, необходимое для формулирования ответа, отражает объем перерабатываемой информации. Более сложные задачи требуют большей переработки и, соответственно, больше времени для решения. Израильский психолог Рувим Бабай одним из первых стал применять следующую методику эксперимента. Испытуемому предъявляются заранее подготовленные утверждения четырех типов, с которыми он должен согласиться или нет (см. таблицу). При этом фиксируется время и содержание ответа.
* Примеры взяты из работы Shtulman A., Valcarcel J. Scientific knowledge suppresses but does not supplant earlier intuitions // Cognition. 2012. Vol. 124. Issue 2. Pp. 209–215.
Второй и третий варианты могут поставить испытуемого в сложное положение: они сталкивают между собой плохо совместимые представления. И это закономерно снижает точность ответов и приводит к увеличению времени на раздумья. Тогда как проверка первого типа утверждений осуществляется сравнительно быстро и с меньшим количеством ошибок. Утверждения четвертого типа в таких экспериментах служат контрольным условием. Например, даже хорошо образованные испытуемые подтверждают истинность утверждения «Луна вращается вокруг Земли» (которое истинно согласно как наивной, так и научной теории) существенно быстрее, чем утверждения «Луна вращается вокруг Солнца» (которое истинно, согласно научной теории, но ложно, согласно наивной)[107]. Такие результаты позволяют предположить, что у образованных участников есть две разные теории, которые по-разному описывают вращение Луны: одна связывает ее с Землей, а вторая – систему Земля – Луна с Солнцем. При этом они не слишком сочетаются между собой или даже противоречат друг другу. Первая из них возникает в более раннем возрасте и потом дополняется в ходе школьного обучения физике или астрономии, вторая – явное следствие более глубокого (и позднего!) систематического обучения.
Как можно объяснить задержку ответа на второе утверждение? С одной стороны, можно предположить, что дело в сложности самой модели. Чтобы построить очень непростую картину, включающую три астрономических тела (Солнце, Земля, Луна), и дать ответ, требуется больше времени. С другой стороны, трудность может заключаться в том, что испытуемым приходится выбрать одну из двух моделей, а это требует дополнительных усилий.
Однако доминирующая сегодня теоретическая позиция сложнее. Моделей действительно две: одна включает в себя и интуитивные, и отчасти научные составляющие, а вторая опирается на чисто научные воззрения. Причем интуитивная теория в ответ на вопрос активируется быстрее – она ведь и возникла в более раннем возрасте, и более просто устроена. В ситуации, когда ответ совпадает с точки зрения обеих теорий (в случае утверждения «Луна вращается вокруг Земли»), это приводит к быстрому и правильному ответу. Во втором случае («Луна вращается вокруг Солнца»), чтобы дать правильный ответ «Да», сначала нужно затормозить работу наивной теории: ведь с ее точки зрения Луна вращается вокруг Земли и правильный ответ – «Нет»! Это и приводит к существенному замедлению.
Казалось бы, мы допускаем противоречие: как интуитивные теории могут значимо влиять на обработку информации у образованных испытуемых, ведь они уже владеют научными теориями? Однако ситуация именно такова. Целый ряд исследований демонстрирует, что замена интуитивных теорий на научные вообще не происходит или происходит не в полной мере. Судя по всему, научное знание «в одной голове» надстраивается над наивными теориями, не отменяя и не вытесняя их. И представления об окружающем мире у образованных людей оказываются составными: различные по происхождению «теории» или ментальные модели конкурируют друг с другом.
Научные знания, освоенные в результате специального обучения, хорошо работают в спокойных ситуациях. Как показывают исследования, опирающиеся на анализ времени реакции, если мы попросим образованного человека отвечать на вопросы в условиях временнóго прессинга, всё разительно поменяется. Эксперименты зафиксировали устойчивость ранних ментальных моделей в области математики, астрономии, различных разделов физики (скажем, связанных с пониманием плавучести тел) и т. д. В условиях временнóго прессинга они вступают «в игру» и определяют ответ, который дает испытуемый.
Например, группа ученых-физиков из ведущих американских университетов оценивала предъявляемые объяснения как истинные или ложные. Среди предложенных были высказывания, подразумевающие реальную цель (женщины пользуются духами, чтобы приятно пахнуть) или реальную причинно-следственную связь (сода шипит из-за того, что выходит углекислый газ[108]). Кроме того, предъявлялись тестовые утверждения, которые описывали ненаучные телеологические объяснения различных природных явлений (например, деревья производят кислород, чтобы животные могли дышать; микробы мутируют, чтобы стать устойчивыми к лекарствам). В спокойных условиях физики практически безошибочно отвергали телеологию, считая тестовые утверждения ложными. Однако в условиях дефицита времени ситуация разительно поменялась: процент принятых объяснений такого рода существенно увеличился[109]. Таким образом, наивные телеологические модели оказались сохранными и у специалистов-физиков.
Всё это дополнительные аргументы в пользу необходимости торможения наивных теорий, сохранившихся несмотря на обучение. Ведь такие результаты получены в ходе тестирования людей, имеющих специализированное высшее образование, а в некоторых случаях – и соответствующие ученые степени. Так что дело не в большом объеме информации, который приходится перерабатывать в таких задачах, а во влиянии помех, вызванных столкновением двух альтернативных объяснений – наивного и научного. Более того, с помощью специальной предварительной настройки либо активации наивных или, наоборот, научных теорий (такая настройка называется праймингом[110]) можно значимо повлиять на скорость и точность ответов испытуемых.
Легкая доступность своих собственных ментальных моделей имеет еще одно заметное следствие: громадную переоценку своих знаний – их точности, объема и глубины. Американский психолог Фрэнк Кейл предлагал испытуемым сначала оценить их понимание работы какого-то сложного устройства (скажем, двигателя и винта вертолета), а потом в ходе интервью просил нарисовать и объяснить, как работают эти механизмы. Результаты были ошеломляющими: участники эксперимента радикально переоценивали свои знания. Декларируя высокую степень понимания и осведомленности о том, как работает устройство, они в ходе расспросов демонстрировали удивительно низкий уровень реальных знаний, упрощая всё, что только можно было упростить (см. рис. 5.2). Ситуация становится еще более занятной по отношению к пониманию значений слов родного языка. Здесь были получены целиком аналогичные результаты. И в этом случае испытуемые значительно переоценивали степень своих знаний, т. е. свою способность объяснить, что значит то или иное, казалось бы, знакомое слово.
Рис. 5.2. Наглядное представление результатов исследования Кейла.
Источник: Keil, F.C. Trends in Cognitive Sciences, Volume 7, Issue 8, 368–373
Бред
Еще один важный источник аргументов о том, что люди довольно сильно отличаются друг от друга в способности оценивать правдоподобность той или иной информации или вывода, приходит к нам из клинической психологии и психиатрии. Ярким симптомом сразу нескольких психических расстройств является бред, то есть совокупность ложных представлений, в которых пациент непоколебимо убежден и которые не поддаются коррекции.
Группа австралийских психиатров во главе с Максом Колтхартом задалась вопросом, почему у разных пациентов отличается содержание бреда: кто-то убежден в том, что его преследуют и хотят убить, а кто-то – что его тело гниет заживо. Для ответа на этот вопрос они предложили двухфакторную теорию, которая предполагает, что за возникновение бреда и за его содержание отвечают разные процессы.
Проще всего проиллюстрировать эту теорию на примере довольно редко встречающегося бреда Капгра. Суть этого вида бреда в том, что пациент убежден: кого-то из знакомых ему людей (чаще всего близких родственников) или знаменитостей подменили очень похожим двойником. Логика возникновения подобных убеждений, с точки зрения авторов, предполагает, что у таких больных есть два независимых нарушения. С одной стороны, у них не возникает чувство знакомости при столкновении с известными им людьми, а с другой – нарушена оценка правдоподобности выводов. Первая проблема приводит к тому, что человек, сталкиваясь, например, со своей женой, не чувствует, что она ему знакома. Он пытается объяснить себе подобную ситуацию и пользуется при этом одним из типов логического вывода, который в свое время описал британский логик Чарльз Пирс. Такой логический вывод называется абдукцией: