«Я увидел мою жену и не почувствовал знакомости.
Если бы мою жену подменили, то я бы не чувствовал, что она мне знакома, когда увидел ее.
Следовательно, мою жену подменили».
Таким образом, «странное» содержание бреда о подмене людей возникает в результате обычного логического рассуждения, которое пытается объяснить очень странный чувственный опыт – незнакомости знакомых людей. Однако большинство людей если и задумаются о таком варианте, могут быстро от него отказаться в силу его неправдоподобности. Именно поэтому с точки зрения двухфакторной теории здесь имеет место второе нарушение – сбой в процессах оценки правдоподобности выводов, объяснений и идей.
Впоследствии подобная теория находила подтверждение и на материале других видов бреда: бреда Котара (когда пациент убежден, что он мертв или что у него отсутствуют конкретные внутренние органы) или соматопарафрении (убежденности в том, что собственное тело пациента ему не принадлежит).
Важно отметить, что для объяснения тех или иных особенностей бредовой симптоматики исследователям приходилось обращаться к представлениям о том, как устроено мышление у условно здоровых людей. Таким образом, они подошли к описанию тех мыслительных процессов, которые особенно заметны, когда возникает сбой в их работе, но при этом совсем незаметны в большинстве других ситуаций.
Особенно примечательна концепция тандема психологов-исследователей британца Райана МакКея и француза Хьюго Мерсье о том, что бредовые убеждения – это проявление сверхбдительности к поступающей извне информации. С их точки зрения, когда мы сталкиваемся с информацией, поступающей от других людей, адаптивным механизмом является готовность усомниться в истинности или правдоподобности сообщения. В то время как информация, которую мы получаем от собственных органов чувств, обычно не оценивается критично и воспринимается по умолчанию как соответствующая реальности. У пациентов с бредовой симптоматикой подобный контраст в отношении к разным источникам информации более выражен, и поэтому они более скептично относятся к информации от других людей, которая противоречит их собственному опыту.
На основе многочисленных исследований в области когнитивной нейропсихиатрии мы можем сделать осторожный вывод, что люди отличаются друг от друга в том, насколько точно они оценивают правдоподобность высказываний извне, и в том, насколько выражен их скепсис по отношению к информации, не соответствующей их жизненному опыту. Таким образом, от пациентов с бредовой симптоматикой люди, обесценивающие многие социально значимые общеизвестные факты, могут отличаться скорее количественно (в степени выраженности тех или иных характеристик мышления), а не качественно.
И наконец, несколько рекомендаций
Мы рассмотрели, как порой неудачно работает наше мышление в тех или иных ситуациях. Что мы можем сделать для того, чтобы его улучшить? Предлагает ли когнитивная психология какие-то прикладные средства для усовершенствования нашего мышления? Безусловно, здесь можно сформулировать некоторые рекомендации. Но следует помнить о том, что универсальных психологических рецептов не существует, и все они могут быть использованы только с учетом ваших индивидуальных особенностей.
Как бороться с когнитивными искажениями?
Одна из главных угроз продуктивному мышлению – когнитивные искажения. Можно ли ослабить их влияние?
Напомним, что когнитивные искажения – это систематические ошибки в оценке вероятностей событий при принятии решений. Например, переоценка вероятности попасть в авиакатастрофу из-за того, что случившиеся авиакатастрофы попадают в СМИ и всегда на слуху.
Первый способ победить когнитивные искажения – осознать их существование. Большинство подобных искажений связаны с работой неосознаваемых когнитивных процессов, поэтому они остаются вне поля нашего сознания. Если осознание произошло, то в ситуациях, в которых искажения могут сыграть роль, человек будет более внимательным. Если не сам, то хотя бы по напоминанию.
Еще один простой способ – попросить человека поразмышлять, почему его решение может быть неверно. Занятие позиции, альтернативной той, которую человек интуитивно выбрал, может помочь снизить влияние когнитивных искажений при принятии конкретного решения[111].
Другой способ бороться с когнитивными искажениями – образовательные методики с разбором принятых решений и искажений, которые на них повлияли. Такие методики могут включать в себя просмотр видеоматериалов или интерактивные игры. Некоторые исследования показывают, что такие техники обладают долгосрочными эффектами[112].
Как бороться с имплицитным научением, когда оно неадаптивно
Имплицитное научение, которое мы обсуждали раньше, не всегда помогает нам эффективно и без усилий учиться. Иногда благодаря этому когнитивному процессу мы усваиваем закономерности, которые не хотели усваивать. В других случаях, полагаясь на имплицитное научение, мы принимаем интуитивные решения в ситуациях, когда они ведут к ошибкам. Это может происходить, если научение происходило в одном контексте, а решение принимается в другом. Если между этими двумя ситуациями есть сходство, система 1 (по Канеману) может запустить автоматическую реакцию, основанную на прежнем опыте. Это ведет к решению и поведению, неадекватным для новой ситуации.
Как противостоять таким эффектам? В главе 3 мы обсуждали, что имплицитное научение активнее всего проявляется в поведении, когда мы действуем в холистическом режиме принятия решений, то есть принимаем быстрые решения на основе первого впечатления. Мы обсуждали, что затормозить такие решения и перейти к аналитическому режиму можно, фокусируясь на деталях ситуации, а не на общем впечатлении от нее. Кроме того, мы больше подвержены интуитивным решениям, когда находимся в расслабленном положительном состоянии. Соответственно, если мы хотим быть уверены, что решения принимаются рационально, а не на основе заученных привычек, можно ввести себя в слегка негативное эмоциональное состояние. Или, по крайней мере, перейти из расслабленного состояния в состояние повышенной активации. Этого можно достичь с помощью энергичной музыки, физических упражнений, концентрации внимания, применяя короткую медитацию.
Многозадачность и продуктивность
Современный мир активно подталкивает нас к многозадачности. Гаджеты и уведомления делают наши задачи и инструменты их выполнения максимально доступными. Возможна ли настоящая многозадачность, то есть эффективное решение нескольких задач параллельно? Современные исследования говорят, что, скорее всего, нет.
Во-первых, переключение с одной задачи на другую – это всегда трудозатратный процесс. Исследователи исполнительных функций (способности контролировать ход мышления усилием воли) считают переключаемость одной из трех основных функций контроля – наряду с торможением когнитивных процессов и обновлением информации в рабочей памяти. Все исполнительные функции сопровождаются ментальным усилием – ощущением усилия, схожего с тем, которое возникает при физической нагрузке. Кроме того, исполнительные функции сопровождаются отрицательными эмоциями. В норме люди стараются избегать ментального усилия. Длительное усилие сопровождается ощущением истощения и неспособностью поддерживать прежний уровень концентрации при решении новых задач. В лабораторных условиях этот эффект называют «истощением эго»[113]. Некоторые исследования показывают, что многозадачность является фактором стресса[114]. Из вышеописанного следует, что многозадачность не может быть долгосрочной стратегией выполнения какой-либо работы или обучения новым навыкам и знаниям. Практикуя многозадачность, мы неизбежно начинаем выполнять задания хуже, совершать больше ошибок.
Выполнение серьезной длительной рабочей задачи подчиняется определенной динамике. Всё начинается со стадии врабатывания, когда когнитивная система адаптируется к требованиям ситуации и актуализирует имеющиеся знания и навыки. Все внешние отвлекающие факторы и мысли перестают отвлекать, и мы можем полностью сфокусироваться на поставленной цели. Переключаясь на другую задачу, нам снова требуется время для врабатывания. Если мы переключаемся быстрее, чем заканчивается эта фаза, обе задачи выполняются менее эффективно.
Одновременно с негативными эффектами существует эффект иллюзии многозадачности. Людям, как правило, кажется, что они могут переключаться с задачи на задачу и эффективно разделять внимание. Однако это только иллюзия – иногда весьма опасная. Почему она возникает? Потому что когда сознание занято одной задачей, оно не замечает проблем, которые возникли с решением второй. Это можно показать в экспериментах, в которых люди выполняют две задачи. Как только возникает ситуация, требующая одновременной реакции, одна задача выполняется, вторая замедляется или не выполняется вовсе – и испытуемые этого не замечают![115]
В свете всего вышесказанного следует признать, что многозадачность просто не работает. Если мы хотим повысить эффективность нашего мышления, многозадачности следует по возможности избегать. Несколько задач, которые требуют срочного решения, следует либо разбить по времени, либо поручить кому-то, либо согласиться на заведомо более низкое качество их выполнения.
Метакогниции и мышление
Важным компонентом эффективного мышления являются хорошо развитые метакогниции. Напомним, что метакогниции – когнитивные процессы, объектом которых являются другие когнитивные процессы. Это процессы наблюдения когнитивной системы за своей работой. Иначе говоря, мышление о своем мышлении. Адекватное представление о своих знаниях, умениях и навыках лежит в центре любой продуктивной работы.