Мне во время войны приходилось чаще по службе и реже в быту встречаться с Абакумовым. Я наблюдал и изучал его. У меня составилось определенное о нем мнение, которое полностью подтвердили последние события.
Для того, чтобы создать о себе славу, он идет на любую подлость, даже в ущерб делу. Сейчас под руководством Абакумова созданы невыносимые условия совместной работы органов МГБ и МВД. Как в центре, так и на периферии работники МГБ стараются как можно больше скомпрометировать органы МВД. Ведь Абакумов на официальных совещаниях выступает и презрительно заявляет, что «теперь мы очистились от этой милиции. МВД больше не болтается под ногами» и т д.
Ведь между органами МГБ и МВД никаких служебных отношений, необходимых для пользы дела, не существует. Такого враждебного периода в истории органов никогда не было. Партийные организации МГБ и МВД не захотели совместным заседанием почтить память Ленина, а проводили раздельно, и при этом парторганизации МГБ не нашли нужным пригласить хотя бы руководство МВД на траурное заседание.
Ведь Абакумов навел такой террор в Министерстве, что чекисты, прослужившие вместе 20–25 лет, а сейчас работающие одни в МВД, а другие в МГБ, при встречах боятся здороваться, не говоря уже о том, чтобы поговорить. Если кому-либо из работников МГБ требуется по делу прийти ко мне, то нужно брать особое разрешение от Абакумова. Об этом мне официально сообщали начальник отдела Грибов и другие.
Ведь в МГБ можно только хвалить руководство, говорить о достижениях в работе и ругать прежние методы работы.
Во внутренних войсках, переданных из МВД в МГБ офицерам запрещено вспоминать о проведенных операциях во время войны (по переселению немцев, карачаевцев, чечено-ингушей, калмыков и др.). Можно только ругать эти операции.
А ведь осенняя операция МГБ по украинским националистам была известна националистам за десять дней до начала и многие из них скрылись. Это ведь факт. А Абакумов за операцию представил сотни сотрудников к наградам.
Не так давно Абакумов вызывал одного из начальников Управления и ругал за то, что тот не резко выступал на партсобрании против старых методов работы МГБ.
Везде на руководящие должности назначены работники СМЕРШ, малоопытные в работе территориальных органов МГБ. Сотрудники МГБ запуганы увольнением с работы и расследованиями.
Всем известно, что Абакумов не проверил ни одного органа СМЕРШ и боится это сделать, т. к. найдет там много безобразий.
Приезжающие с периферии сотрудники МГБ рассказывают, что там у многих районных отделов МГБ в течение года не было ни одного арестованного. Спрашивается, что делают 3–4 сотрудника РО МГБ в течение года.
А ведь Вам известно, товарищ Сталин, сколько прибыло в страну репатриантов, а среди них и англо-американских шпионов.
Ведь Абакумов обманул ЦК и провел в штаты МГБ Управление Судоплатова, которое в течение полутора лет ничем не занимается в ожидании работы.
В Управлении кадров МГБ десятки генералов и полковников ходят безработными по году и получают жалование по 5–6 тысяч. Секрет заключается в том, что эти генералы на работе осрамились, а вместе с тем для Абакумова нужные, вот и выжидается момент, куда их можно потом «выдвинуть».
Ради личного престижа Абакумов готов идти на антигосударственные дела.
Я расскажу Вам, товарищ Сталин, историю передачи московской милицией в МГБ регулировщиков уличного движения.
В МВД СССР стали поступать заявления от трудящихся столицы и от приезжих граждан, что милиционеры на главных улицах Москвы грубят и не желают разговаривать с населением. При этом указывали номера постов, где эти милиционеры стоят. Когда мы занялись проверкой, то оказалось во всех случаях это были сотрудники охраны МГБ, стоявшие в форме милиции. Мы вынуждены были написать об этом Абакумову. Вместо принятия мер, Абакумов попросил меня зайти и вместе с Власиком начали оскорблять меня и тов. Круглова, заявляя при этом, что если они захотят, то заберут всех регулировщиков к себе.
Действительно, через двое суток поступило распоряжение о передаче регулировщиков в МГБ.
Сейчас работники МГБ сами говорят, что регулировщики им не нужны, да и практически получается нелепо. На первом посту теперь стоят по 4 человека, вдоль улицы Горького в 100 метрах друг от друга сотрудники МГБ. Зачем, спрашивается, тратить вдвойне государственные средства. А ведь это делается, товарищ Сталин, под видом усиления охраны членов Правительства.
Абакумов чувствует, что рано или поздно вскроются все его дела, поэтому он сейчас и старается убрать лиц, знающих об этих и других фактах.
Товарищ Сталин! Прошу Вас поручите проверить факты, приведенные в этой записке и все они подтвердятся. Я уверен, что в ходе проверки вскроется очень много других фактов, отрицательно влияющих на работу Министерства Государственной Безопасности.
Вместе с этим, я очень прошу Вас, дорогой товарищ Сталин, поручите комиссии ЦК ВКП(б) разобраться с делом, которое создал Абакумов против меня для того, чтобы свести со мной личные счеты.
(стилистика и пунктуация текста сохранены).
Документ, а скорее, пасквиль – мелкий, подлый, с попыткой избить «лежачего», так как к этому времени у стареющего Сталина в голове гнездились всякого рода фобии. Навязчивые состояния страха о неверности его окружения заставляли все чаще и чаще тасовать колоду своих оруженосцев, не доверяя им и страшась с их стороны «всяких пакостей и подлостей».
Сталин в конце 1948 года, видя, как активно вмешиваются в политическую жизнь своих мужей – членов партийного ареопага страны их жены, во многих случаях еврейки, приказал МГБ некоторых арестовать и начать расследование о их причастности к сионистскому заговору. Подобный всплеск отмечался и перед войной. Итак, стены «института еврейских невест» зашатались.
Первой жертвой стала жена В.М.Молотова – Молотова-Жемчужина (Перл Семеновна Карповская, фамилия у нее была от первого мужа, Арона Жемчужина). Кстати, она была близкой подругой второй жены Сталина Надежды Аллилуевой. Вячеслав Михайлович впервые приметил хорошенькую смышленую Полину Жемчужину, приехавшую в Москву из Запорожья, еще в 1921 году на одном из совещаний в Москве. Домой она уже не вернулась, а вскоре стала женой партийного функционера. Ее родная сестра покинула Советскую Россию в годы Гражданской войны и проживала в Эрец-Исраэль в Палестине. Полина была словоохотливой, умной и властной женщиной. Во время войны активно работала в Еврейском антифашистском комитете, который был распущен в начале 1948 года. Потом находилась в резерве Министерства легкой промышленности РСФСР.
Уже упоминаемый автор книги «Апостол» СМЕРШа» В.Степаков вложил в уста своего персонажа М.М.Зарубина (в разведке МГБ служил генерал-майор Василий Михайлович Зарубин) такой монолог:
«Как-то меня вызвал Абакумов и поинтересовался, нет ли чего интересного по Молотову. Вести оперативную работу против членов Политбюро мы не имели ни малейшего права, но приказ министра есть приказ. Я аккуратно, не произнося прямо фамилий, проинструктировал ребят. Они вспомнили об агентурной информации, положенной в свое время под сукно: кто-то из ближайшего окружения жены Молотова сообщал о ее, мягко говоря, не вполне скромном образе жизни… Пока ее супруг надрывался в Совете министров, Министерстве иностранных дел и Комитете информации, Полина Семеновна переживала третью молодость – уделяла много внимания своей внешности, принимала молочные ванны. Довольно свободно вела себя с мужчинами – на улицах, конечно, никого не ловила, но грань дозволенного перешла уже давно.
Абакумов, выслушав эту информацию, поморщился: «Слухи нам ни к чему, но направление интересное. Попробуй вместе с охраной что-нибудь организовать такое…» (его рука изобразила что-то, напоминающее вращение катушек от магнитофона).
Мы залегендировали свой интерес к Жемчужиной и вскоре получили то, что ждал министр. Жемчужина для какого-то небольшого ремонта вызвала к себе электрика. Сделать этот молодой и симпатичный парень ничего не успел – почтенная дама почти насильно уложила его в постель. Виктор Семенович остался доволен».
По версии Степакова, на приеме у Сталина Абакумов доложил о полученном компромате. Иосиф Виссарионович внимательно выслушал, пыхнул трубкой, окутавшись клубом ароматного дыма.
– Хорошо, что еще б… Продолжайте работать, – сказал негромко и усмехнулся в черные усы.
Работа продолжалась.
В 1948 году на официальном приеме в квартире Молотовых присутствовала Голда Меир – посол Израиля в СССР, уроженка Киева. В одной из книг воспоминаний она писала:
«Ко мне подошла жена Молотова – Жемчужина и сказала на идиш: «Я дочь еврейского народа». Мы беседовали долго… Коснулись вопроса о Негеве, обсуждавшегося тогда в Объединенных Нациях. Я заметила, что не могу отдать его, потому что там живет моя дочь, и добавила, что Сара находится со мной в Москве. «Я должна с ней познакомиться», – сказала госпожа Молотова. Тогда я представила ей Сару и Яэль Намир. Она стала говорить с ними об Израиле и задала Саре множество вопросов о кибуцах – кто там живет, как они управляются. Она говорила с ними на идиш и пришла в восторг, когда Сара ответила ей на том же языке. Когда Сара объяснила, что в Ревивим все общее и что частной собственности нет, госпожа Молотова заметно смутилась. «Это неправильно, – сказала она. – Люди не любят делиться всем. Даже Сталин против этого».
Прежде чем вернуться к другим гостям, она обняла Сару и сказала со слезами на глазах: «Всего вам хорошего. Если у вас будет хорошо, все будет хорошо и у всех евреев в мире». Больше я никогда не видела госпожу Молотову и ничего о ней не слышала.
Много позже Генри Шапиро, старый корреспондент «Юнайтед пресс» в Москве, рассказал мне, что после разговора с нами Полина Молотова была арестована»
В середине декабря 1948 года Сталин пригласил к себе в кабинет заместителя председателя Комитета партийного контроля М.Ф.Шкирятова и министра госбезопасности В.С.Абакумова. Вождь потребовал от них подготовить ему записку о П.С.Жемчужиной. Разговор был коротким – оба чиновника поняли, чего хотел прочесть в записке Сталин. Молотову приказал развестись с женой – Вячеслав Михайлович не посмел осл