Как писал сын Берии – Серго Берия, в расследовании этого дела есть одна деталь, «на которую в течение многих лет предпочитают закрывать глаза отечественные историки: все допросы обвиняемых, проходивших по этому «делу», вели не следователи МГБ, а члены партийной комиссии».
Дело в том, что Сталин, назвавший в свое время преемниками в партии Кузнецова, а в правительстве Вознесенского, по непонятным причинам не стал спасать их от шельмования со стороны отдельных членов политбюро. По мнению Судоплатова, мотивы, заставившие Маленкова, Берию и Хрущева уничтожить ленинградскую группировку, были ясны: усилить свою власть. Они боялись, что молодая ленинградская команда придет на смену Сталину.
Борьба за власть внутри верхушки СССР привела к тому, что обычные прегрешения немедленно раскручивались до размеров государственных преступлений. Но напрашивается вопрос, какие прегрешения совершили они? Подтасовка партийных протоколов на состоявшейся 25 декабря 1949 года в Ленинграде объединенной областной и городской партийной конференции по избранию на ответственные должности, то есть – фальсификация результатов голосования, а значит, нарушения партийных норм. При проверке подтвердилось, что 23 бюллетеня с голосами «против» были заменены на положительные. Второе прегрешение – организация Всероссийской торговой оптовой ярмарки в январе 1949 года в Ленинграде без специального разрешения центральных органов. Эту ярмарку по реализации остатков товаров народного потребления на сумму 5 миллиардов рублей, скопившихся на складах Министерства торговли СССР, Попков и Лазутин устроили с разрешения Вознесенского. Организация ярмарки, по оценке специалистов, в условиях плановой экономики привела к разбазариванию государственных товарных фондов и неоправданным затратам государственных средств, и вывозу товаров на национальные окраины страны. Получалось, что «ленинградцы» без уведомления центра сами стали торговать с республиками.
15 февраля 1949 года Политбюро, как уже говорилось выше, принимает постановление, где квалифицирует всю совокупность фактов как государственные действия названных лиц и непартийные методы, которые «являются выражением антипартийной групповщины, сеют недоверие… и способны привести к отрыву Ленинградской организации от партии, от ЦК ВКП(б)».
Но этим дело не кончилось. Вскрылись интересы и госбезопасности. Дело в том, что второй секретарь Ленинградского горкома партии Яков Капустин, находясь в 1935–1936 годах на стажировке в Англии по линии торгпредства, вступил в интимную связь с англичанкой-переводчицей. Однажды ее муж застал их двоих в постели. Была явная подстава. Разразился скандал, который удалось спустить на тормозах. Но в 1949 он всплыл на поверхность. Материалы по Капустину пока нигде не опубликованы, но в открытых источниках упоминается, – «в частности, в донесении от 1 августа 1949 года Абакумов писал Сталину: «… есть веские основания считать Капустина агентом Британской разведки».
Родионов предлагал не только создание Компартии Российской Федерации, но и учредить собственный российский гимн и флаг – традиционный триколор, но с серпом и молотом. Вознесенский занижал планы по ряду отраслей промышленности. В секретариате Госплана пропали 9 секретных документов, а всего за пять лет 236 секретных и совершенно секретных документов. Так был утрачен Государственный план восстановления и развития народного хозяйства на 1945 год (план капитальных работ) № 18104 на 209 листах и много других.
Теперь, что касается роли Абакумова в этом деле. Дело в том, что Политбюро в полном составе, включая Сталина, Маленкова, Хрущева и Берию, единогласно приняло решение, обязывающее Абакумова арестовать и судить ленинградскую группу.
Но что бы ни писали в школьных учебниках по истории партии и что бы ни писал Хрущев в своих воспоминаниях, инициатором дела был не Абакумов, а политики.
Конец апостола СМЕРШа
«В крови до пят, мы бьемся с мертвецами, воскресшими для новых похорон…»
Эти слова принадлежат великому Федору Тютчеву, сказаны им в августе 1863 года.
Как известно, 25 февраля 1946 года Указом Президиума ВС СССР Народный Комиссариат обороны СССР был преобразован в Народный Комиссариат Вооруженных Сил СССР, а уже 15 марта – в Министерство Вооруженных сил (МВС) СССР. 27 апреля 1946 года В.С.Абакумова утвердили в должности начальника Главного управления контрразведки СМЕРШ МВС СССР.
Точная характеристика периода стремительного восхождения Абакумова дана П.Судоплатовым. Он вспоминал:
«После окончания войны на первый план выдвигалась проблема реорганизации Вооруженных сил. Вслед за этим Сталин предложил Политбюро рассмотреть деятельность органов госбезопасности и поставить перед ними новые задачи. Позднее Мамулов и Людвигов рассказали мне, что от Меркулова потребовали представить на Политбюро план реорганизации Министерства госбезопасности. На заседании Берия, по их словам (оба они, как я упоминал, возглавляли секретариат Берии), обрушился на Меркулова за неспособность определить направление в работе контрразведки в послевоенное время. К нему присоединился и Сталин, обвинив Меркулова в полной некомпетентности.
На заседании, где присутствовали заместители Меркулова, должны были обсудить новые задачи Министерства госбезопасности. Военная контрразведка СМЕРШ, которая в годы войны находилась в ведении Наркомата обороны, возглавлялась Абакумовым и контролировалась Сталиным, вновь возвращалась в состав Министерства госбезопасности, поскольку Сталин перестал возглавлять Наркомат обороны. Министром обороны был назначен Булганин, сугубо штатский человек, не имеющий военного образования – его срочно произвели в маршалы, после чего последовало это назначение.
Тогда, на совещании, произошла интересная сцена. Сталин, окинув холодным взглядом собравшихся, вдруг неожиданно спросил, почему начальник военной контрразведки не может быть одновременно заместителем министра госбезопасности. Меркулов тут же с ним согласился…»
– Я готов его назначить первым заместителем, – угодливо с явным заискиванием согласился министр.
– Товарищи, видите, Меркулов ведет себя на Политбюро как двурушник, поэтому, я так думаю, его целесообразно заменить на посту министра госбезопасности, – саркастически, подозрительно смежив глаза, заметил вождь.
На самом деле это был повод убрать Меркулова – давнего ставленника Берии, вышедшего у вождя из доверия в тот период. У Сталина как заботливого и пунктуального администратора была уже готовая кандидатура не засветившегося в Центре генерал-лейтенанта Сергея Ивановича Огольцова, полгода как переведенного в Москву с должности начальника Куйбышевского областного управления.
– Я рекомендую на эту должность товарища Огольцова. Генерал-лейтенант. Послужил на самостоятельной должности.
И вдруг Огольцов на это предложение вождя неожиданно ответил:
– Товарищ Сталин, я благодарен за оказанное вами мне доверие, но как честный коммунист, хочу быть откровенен с вами, – я не подхожу для этого высокого поста, поскольку у меня недостает для столь ответственной работы необходимых знаний и опыта.
– Что ж, тогда есть предложение назначить на эту должность товарища Абакумова.
Берия и Молотов промолчали, опустив головы, зато член Политбюро Жданов горячо поддержал эту идею.
Первым заместителем к новому министру госбезопасности и по совместительству – начальником Второго Главного управления (контрразведка) Сталин назначил Евгения Петровича Питовранова.
Вряд ли вождь не знал, что Абакумов ревниво наблюдает за стремительной карьерой своего молодого коллеги и всегда подчеркнуто сдержанно реагирует на его успехи, да и в личных отношениях старается удерживать его «на дистанции». Сталинская «система противовесов» и здесь была тонко вплетена в ткань кадровой политики. За это он не мог осудить Виктора Семеновича как последователя «разумного администрирования». А пока ничего не предвещало опасности – механизм МГБ работал ровно и четко.
У Берии настроение понизилось. Он почему-то надеялся, что именно Меркулов станет министром госбезопасности. В назначении Абакумова на этот пост он видел не столько новое осмысление Сталиным послевоенного времени, сколько реальные шаги в сторону повышения роли органов ГБ в системе государства.
«Прошлые заслуги, заслуги Абакумова в войне со своим СМЕРШем, – рассуждал про себя уязвленный Берия, – по всей вероятности сыграли положительную роль в принятии Сталиным этого решения».
К концу 40-х годов авторитет когда-то всемогущего хозяина СМЕРШа и взлетевшего опять не без элементов везучести на трон министра Госбезопасности СССР Виктора Семеновича Абакумова поблек. Встречи со Сталиным проходили все реже и реже. Надо отметить, что, начиная с конца тридцатых годов прошлого века, советские спецслужбы перестали служить только партии и народу. Они стали служить лично Сталину.
Сталин системно и циклично проводил замены руководящего состава органов безопасности и разведки, как писал в книге «Галерея шпионажа» Андрей Шаваев, причем понятия «ротации кадров» в ЕГО спецслужбах практически не существовало – было ИСТРЕБЛЕНИЕ кадров после выполнения разведкой, контрразведкой… определенных концептуальных блоковых задач, подводивших итог завершению определенного этапа реализации сталинских тайных внешнеполитических и внутриполитических стратегических замыслов.
Планомерно и последовательно уничтожались носители тайного знания подоплеки политической борьбы и компрометирующих Сталина и его окружение сведений. За исключением четырехлетнего периода Великой Отечественной войны, кадрам спецслужб Сталин не давал ни расслабиться, ни укрепиться.
При Сталине понятие «пушечного мяса» было применено не только к «вмерзшей в снега пехоте», но и к спецслужбам. Во всепоглощающей мясорубке перманентного террора и репрессий выживали путем естественного отбора только самые беззаветно преданные, осмотрительные, сильные духом, удачливые в оперативных и уголовных делах (нередко липовых), фантастически работоспособные, способные не оглядываться назад и по сторонам самородки. Страх и