Элизабет кивнула и стала спускаться по лестнице в гостиную.
Тетушка Пруденс в это время, как всегда, спала в кресле около камина, в котором медленно горел огонь. Элизабет заметила, что на лбу тетушки появились капельки пота.
Стараясь не разбудить старую женщину, Элизабет взяла бокал из ее руки, сняла шерстяную шаль с ее плеч и положила на диванчик, затем осторожно, чтобы не помять платья, села на краешек дивана и стала ждать.
Прошло несколько минут, и от сопения тетушки Пруденс Элизабет стало клонить в сон. Она встала и подошла к каминной полке. Взяв сундучок отца с полки, отперла его, осторожно вытащила книгу отца «Болезни и способы их лечения» и извлекла из нее свидетельство о браке, подписанное принцем Уэльским и Марией Фитцхерберт. Могут ли они и вправду быть ее родителями?
Невероятно! Свидетельство было спрятано внутрь этой самой книги в течение всей их жизни, и они никогда не знали об этом. Она положила свидетельство на чайный столик и провела пальцем по краю бумаги, который разрезал Лотариан. Как это все странно, поразительно! Она снова взглянула на это чертово свидетельство.
Как бы ей хотелось, чтобы она вытащила из книги это свидетельство, а не Анна. Элизабет понимала, что ее сестра чувствует вину за то, что именно она достала это свидетельство из тайника.
Если бы она могла повернуть время вспять! Элизабет твердо знала, что заявила бы о своем праве и взяла бы на себя вину за то, что именно она одна обнаружила свидетельство в книге.
В этот момент склеенные страницы наверху открылись под давлением ее пальцев.
– О, проклятье! – Она тяжело дышала. – Будь он проклят! – Элизабет снова взглянула на тетушку Пруденс, чтобы удостовериться, что она не слышала ее. Пожилая женщина пошевелилась на мгновение, но вскоре ее размеренное дыхание возобновилось.
Элизабет выдохнула и взглянула на полуоткрытую страницу. Там был какой-то текст, написанный от руки, а не напечатанный в типографии. Она подняла глаза на тетушку Пруденс – та спала.
Элизабет осторожно разделила две склеенные страницы и внутри обнаружила приклеенное письмо, написанное на очень тонкой бумаге.
Когда луна сегодня ночью будет высоко в небе и осветит мост через Серпентин, я буду ждать вас, МакЛарен. Та услуга, о которой вы просите, дорогого стоит. От вас требуется соблюдение полной конфиденциальности.
Фрэнсис, графиня Джерси
Элизабет поднесла книгу поближе к глазам. Нет, этого не может быть! Но письмо было спрятано вместе со свидетельством о браке. Леди Джерси?
Она схватила лист плотной писчей бумаги и стала пристально рассматривать послание и сложенную страницу из свидетельства о браке. Леди Джерси хотела эту бумагу.
Дрожь пробежала по телу Элизабет. Ей не надо было других доказательств ее происхождения, достаточно было узнать и об этом.
Элизабет услышала скорбные рыдания Анны, когда та спускалась по лестнице. Она положила книгу и свидетельство на чайный столик и направилась к двери, намереваясь рассказать Анне о том, что она нашла. Услышав плач сестры, Элизабет остановилась.
Девушка повернулась, чтобы снова спрятать книгу, как вдруг увидела тетушку Пруденс, стоящую у камина и раскачивающуюся из стороны в сторону. В руках она держала свидетельство о браке.
– Сделай это, – прошептала Элизабет, – Сейчас же.
«Эльмак»
Было только восемь часов, а репортеры светской хроники уже сообщили, что бал, который леди МакЛарен устроила в честь своего сына, имел оглушительный успех, несмотря на то, что многие молодые знатные люди еще оставались на континенте. Репортеров не волновало, что большая часть гостей пока не прибыла в «Эльмак».
Экипажи уже выстраивались по три в ряд около входа в ассамблею, и на протяжении мили другие ожидали своей очереди, чтобы высадить пассажиров, мечтавших попасть на самое грандиозное и с нетерпением ожидаемое событие этого сезона.
Анна и Элизабет, ехавшие вместе с леди Аппертон в ее экипаже, стояли в очереди наряду с другими экипажами примерно в миле от входа в ассамблею. Это было хорошо. Время, проведенное около «Эльмака», давало Анне возможность еще раз убедить себя, что она не должна разрывать помолвку на глазах у всего Лондона.
Она даже не увиделась с Лэрдом благодаря вмешательству Старых Повес и леди Аппертон, которые поклялись сделать эту ночь как можно более спокойной для Анны.
Но она знала, что они не смогут защитить Лэрда от предстоящих событий. Несомненно, он ожидал эту главную ночь своей жизни. Ждал, что он будет танцевать с Анной, и его совершенно ничего не волновало. Лишь две недели назад их ожидала счастливая жизнь вдвоем, но теперь – нет.
К большому сожалению графини, Анна вежливо отказалась воспользоваться экипажем лорда МакЛарена. Леди Аппертон пыталась объяснить недоумевающей матери причины, по которым Анна отказывалась от экипажа Лэрда, ссылаясь на то, что Анна нервничала: сейчас, когда пара вернулась в Лондон, истории о героизме лорда МакЛарена распространились по городу с быстротой пламени пожара.
Всем хотелось хоть одним глазком взглянуть на простую девушку из Корнуолла, упавшую с моста, а потом со скалы и поймавшую сердце новоиспеченного графа.
Анна и Элизабет не могли прогуляться по магазинам на Бонд-Стрит: их всюду преследовали дебютантки, выспрашивавшие секрет, как стать невестой графа.
Дошло до того, что обе выходили на улицу, переодевшись служанками, но и это не помогло. Владельцы магазинов, продававших ленты и дамские шляпы, – любимых магазинов девушек – не желали обслуживать покупательниц, у которых, как им казалось, не было достаточно денег для того, чтобы купить их товар.
«Таймс» наводнили рассказы о том, как юные девушки прыгали с моста через Серпентин в надежде, что появится герой, который вытащит их из воды, а потом женится на них.
Даже появилось сообщение о том, что одна дама столкнула в воду свою дочь, когда виконт Эпсли ехал верхом через Гайд-парк.
Впрочем, пока не было сообщений о травмах, спасениях… и браках, случившихся после несчастных происшествий.
Анна лишь надеялась, что после того, как она сделает то, что должна, чтобы защитить Лэрда, пусть даже разобьет свое сердце, всеобщее помешательство на прыжках с моста в Серпентин, вызывающее лишь смех, закончится с пользой для всех. Потом, возможно, Анна, не замечаемая никем, сможет вернуться к своей скучной, блаженной жизни.
– Ты уже виделся с мисс Анной? – спросил Эпсли, изучая фрак Лэрда и пытаясь найти, чем он превосходит его собственный. Он был немного разочарован, что они надели визитки одинакового темно-зеленого цвета: визитка Лэрда была сшита из кашемира, а у Эпсли – из камлота, но доволен тем, у них обоих великолепный вкус.
– Нет, еще не видел ее. – Лэрд переминался с ноги на ногу на верху величественной лестницы и наблюдал, как живое море знатных вельмож, приехавших на бал по случаю помолвки, заполняло «Эльмак».
– Ты знаешь, кого я видел? Хотя – на расстоянии, поэтому мог ошибиться – леди Хенсфорт!
Лэрд схватил Эпсли за плечи.
– Осторожнее, друг. Не хочу, чтобы фрак был помят, пока его не увидели леди… Ты уверен, что видел Констанс? – Лэрд слегка тряхнул Эпсли.
– Нет-нет, я же сказал, что не уверен. С какой стати ей приходить сюда? Я искренне сомневаюсь, что ваша мать включила леди Хенсфорт в список приглашенных.
– Извини. Как раз перед отъездом из Сент-Олбанса Анна нашла старое письмо, которое так и не было доставлено мне.
– Старое любовное письмо от леди Хенсфорт, да?
– Нет, от Грэхема. Не знаю, почему он не отправил его мне. – Лэрд взял Эпсли за руку и потащил его в альков, где они могли поговорить наедине. – В письме объяснялась причина, по которой он вступил в армию, когда разразилась война.
– Я всегда думал, что он – герой, послушный долгу сын и все такое.
– Так же думал и я, поэтому когда отец объявил, что Грэхем уехал сражаться за Англию, то есть сделал то, чего я по своей трусости не сделал, я поверил этому. И потом, когда мой брат был убит…
– Ты считал, что ты виноват во всем.
Лэрд кивнул.
– И бренди стал моим лучшим другом, без всяких обид, Эпсли.
– Какие обиды! Бренди и мой лучший друг… Итак, что же говорится в этом чертовом письме?
– Совсем не то, что я ожидал. Оказалось, что Грэхем и Констанс, леди Хенсфорт, были очень влюблены друг в друга. Но, когда он сделал ей предложение, почти три года назад, ее родители отказали ему. Он ведь был лишь вторым в очереди на наследство, а не первым, как я. К тому же у них уже было многообещающее предложение от лорда Хенсфорта.
– Я намеревался спросить тебя об этом. Лорд уже был трупом на свадебной церемонии и стоял на подпорках или в тот момент он еще был жив? – ухмыльнулся Эпсли, но улыбка мгновенно сошла с его лица. Лэрд не разделил его веселья. – Я лишь хочу сказать, что этому мужчине, должно быть, было восемьдесят лет и он доживал свой век.
– Да, он был стар. Но женился на Констанс. Из письма я понял, что это причинило Грэхему такую боль, что он купил патент, чтобы новоиспеченную леди Хенсфорт и его разделяло как можно большее расстояние.
– Смерть Грэхема – не твоя вина. – Эпсли похлопал Лэрда по спине в знак поддержки. – Теперь ты знаешь это наверняка, не так ли?
Лэрд, закусив губу, кивнул.
– Да. Ну вот, теперь ты можешь представить, какое облегчение я испытал. Эта вина так тяготила меня, что я с трудом ее переносил. Грэхем ведь был не только моим братом, но и другом.
– Старик Хенсфорт умер сразу после свадьбы, ведь так? – спросил Эпсли, разыскивая взглядом лакея с подносом.
– Да. И после траура Констанс бросилась ко мне на плечо, а я – к ней. Грэхема уже не было два месяца. Но у меня еще теплилась надежда, что он жив. Бог мой, она была такой слабой и такой красивой…
– Полагаю, что брак между вами мог бы получиться.
Лэрд разозлился, услышав это замечание.
– Если бы я не вызвал у нее неприязнь после того, как она узнала о моей плохой репутации. У нее было такое отвращение ко мне, что она разорвала помолвку, ну, во всяком случае, так она заявила об этом. – Лэрд покачал головой. – Оказалось, что, когда дивизион, в котором служил Грэхем, вернулся с задания, он послал ей письмо с просьбой выйти за него замуж, когда он вернется домой.