[54].
Таблица IV. Роль этнических меньшинств в сирийской политике
Друзы
1949, апрель
Первый постколониальный режим президента Кувватли пытается разрушить основу власти одного из важных друзских кланов (неудачно). Это было одним из факторов, который привел к первому перевороту Хосни аль-Затима (первый военный диктатор в арабском мире).
1949, август
Хосни аль-Затима свергает группа офицеров, многие из которых являются друзами. Эти события последовали за попыткой усмирить друзский район Джабал. Ключевые командные должности в бронетанковых частях занимали друзы, поддержкой которых заручились заговорщики.
1949, декабрь
Новый режим пытается объединить Сирию с Ираком. Замышляется новый переворот с целью прекратить это объединение. Переворот осуществляется силами офицеров-друзов из бронетанковой части, что приводит к военной диктатуре Шишакли.
1954, февраль
Режим Шишакли свергнут. Этому предшествовали военная оккупация друзского района Джабал и арест делегации друзов, что привело к беспорядкам и репрессиям. Группа, совершившая переворот, состояла из трех фракций, среди которых друзская была, вероятно, самой важной.
Алавиты
1966, февраль
Переворот левой фракции партии БААС против режима Хафеза и основателей партии Афлака и Битара из правой фракции этой же партии. Переворот якобы основывался на идеологических разногласиях внутри движения БААС. На самом деле левый режим БААС был всего лишь прикрытием для группы офицеров-алавитов во главе с Салахом Джадидом — также ала-витом.
1967, февраль
Начальник генерального штаба, мусульманин-суннит заменен алавитом. Политическую власть сохранил контролируемый алавитами Национальный революционный совет, «декоративными» министрами были мусульмане-сунниты и христиане.
Если в наличии нет экстремистской фракции, нам придется прибегнуть к тактике малых действий, говоря самым разным потенциальным участникам переворота о нашей с ними политической близости. Однако помимо нарушения такой добродетели, как честность, это чревато необходимостью постоянной презентации переворота то с одной, то с другой политической точки зрения, что может привести к неудаче.
Выяснить, к какой этнической группе принадлежит тот или иной офицер, не составит труда; выявить его политические взгляды — дело куда более сложное. Но труднее всего будет узнать, находится ли он в натянутых отношениях со своим армейским руководством. Только семье и близким друзьям этого офицера известно, считает ли он, что его начальники относятся к нему несправедливо или являются некомпетентными, раздражен ли он до такой степени, что будет приветствовать радикальное изменение существующего режима. Если у нас нет прямого выхода на конкретного человека, придется, чтобы понять его внутренний настрой, получать информацию из вторичных источников.
Стандартной процедурой сбора сведений является отслеживание карьеры того или иного офицера с целью выяснить, кого обошли при повышении в должностях и званиях, предполагая — при прочих равных — что именно они охотно присоединятся к возможному перевороту. Во многих странах мира данные о повышении в званиях в вооруженных силах публикуются в официальных газетах, и, начав с определенного выпуска военной академии (или училища), можно отследить карьеру любого офицера от выпуска до нынешнего момента. В некоторых странах, где данные о присвоении званий не публикуются (скажем, по соображениям безопасности), можно собрать соответствующую информацию, используя телефонные справочники за разные годы, в которых имена и фамилии офицеров приводятся вместе с их должностями. Там, где ни телефонные справочники, ни газеты не служат полезными источниками информации (как, например, в Советском Союзе), мы можем прибегнуть к другим методам: попросить старого товарища того или иного офицера организовать с ним встречу или составить мини-биографии с помощью знакомых этих офицеров; какими бы средствами мы ни пользовались, наша цель — восстановить как можно более точно карьерный путь каждого выпускника военной академии (училища). Карьерную позицию любого офицера надо сравнить с позицией его однокашников, а не с позицией его сослуживцев по части. Таблица Vпредставляет эту информацию в нужном формате.
Таблица V. Выпуск 19** года военной академии страны X: нынешние карьерные позиции
Семь лейтенантов наверняка с удовольствием присоединятся к перевороту, направленному на изменение существующего порядка вещей, но низкое звание этих офицеров, скорее всего, адекватно их способностям, и в таком случае их «помощь» может негативно сказаться на перевороте. В общем смысле гораздо полезнее знать, что капитаны и майоры с куда меньшим энтузиазмом поддерживают существующий режим, чем полковники[55], в то время как два бригадных генерала — если их вообще не назначили на этот пост из-за политической надежности — вероятно, станут ярыми сторонниками тех, кто дал им эту должность.
Этническая принадлежность, политические взгляды и карьерные перспективы могут служить для нас путеводной нитью для прогнозирования возможной реакции того или иного потенциального участника переворота, когда мы найдем к нему подход. Но здесь надо иметь в виду два фактора. Первый из них — организационный, а второй — чисто человеческий.
Недовольные офицеры обычно охотно участвуют в переворотах, однако нам нужны люди, которые не только будут сотрудничать с нами лично, как это имеет место в случае с «техниками», но и вовлекут в переворот части, находящиеся под их командованием. Таким образом, «лидеры», которых мы привлечем, могут (и должны) быть отчуждены от своих начальников, но не должны быть «аутсайдерами», которым не доверяют офицеры-сослуживцы и солдаты-подчиненные. Зачастую нас подстерегает опасность привлечения к перевороту неэффективного, непопулярного, коррумпированного недовольного офицера. Если мы позволим участвовать в перевороте подобным людям, то поставим под угрозу саму безопасность переворота, оттолкнем от него лучшие элементы и, что самое важное, — столкнемся с тем, что привлеченные нами «лидеры» не смогут задействовать в перевороте свои части.
Второй фактор, который нельзя упускать из виду, — непредсказуемость человеческого поведения. До сих пор мы пытались выяснить, какого рода связи могут быть выше лояльности армейского личного состава по отношению к начальникам. Можно ожидать, что из этих связей самыми сильными окажутся семейные, однако полностью полагаться на это не стоит. Арабская пословица говорит: «Я и мой брат против моего двоюродного брата; я и мой двоюродный брат против целого мира». Но вспомним историю семьи Арефа в Ираке в 1958–1968 годах (Таблица VI).
Отношения между братьями показывают, насколько сложно прогнозировать человеческое поведение. Между 1958 и 1962 годами один из них находился в тюрьме, будучи приговорен к смертной казни (исполнение приговора отложили), а другой командовал частью, которая могла бы двинуться на столицу в любой момент. Лидеры БААС, которые помнили об этом прецеденте, позволили Абд-эль-Рахману Арефу сохранить командование важной бронетанковой частью вблизи Багдада, и это было их ошибкой. Сразу после первого переворота 1963 года позиции брата президента были слабыми, и партийная милиция БААС, абсолютно не обученная, но хорошо вооруженная, могла быть использована, чтобы отстранить брата-военного от командования. Однако лидеры БААС решили, что Абд-эль-Рахман не будет сотрудничать со своим братом и поведет себя так же, как в 1958 и 1959–1962 годах. Но на этот раз он поступил по-другому, хотя брат нуждался в его помощи гораздо меньше, чем тогда, когда сидел в тюрьме и был приговорен к смерти.
Последний правитель Ирака президент Абд-эль-Рахман Ареф[56] был избран армией как компромиссный кандидат после случайной смерти в апреле 1966 года его брата Абд-эль-Салама, бывшего диктатора Ирака. Карьерное продвижение братьев показывает, что, оба будучи видными военными лидерами, они не всегда сотрудничали друг с другом.
Но, хотя люди непредсказуемы, а каждый потенциальный участник переворота обладает индивидуальными качествами, мы все же используем собранную нами информацию для того, чтобы классифицировать армейских лидеров в зависимости от возможной реакции на наше предложение сотрудничества.
После того, как мы выясним карьерный путь, а также этнические и политические связи потенциальных участников переворота, мы можем приступить к анализу наших перспектив, как показано в Таблице VII.
Таблица VI. Братья Ареф в Ираке, 1958–1968. Исследование их взаимной лояльности
При анализе информации нужно, конечно, иметь в виду, что важность того или иного фактора варьируется в зависимости от среды, в которой будет происходить переворот. Например, в Латинской Америке надо в первую очередь учитывать социальное происхождение офицера. Важнейший фактор в Западной Европе и Северной Америке — политические взгляды кандидата; этническая принадлежность практически не играет роли, хотя социальное происхождение имеет определенный вес.
Итак, мы видим, что из пятнадцати потенциальных участников переворота только № 3 предпочтителен со всех точек зрения; № 5 совершенно не годится, да и подход к нему будет, вероятно, опасным делом; остальные находятся где-то посредине между ними.
Таблица VII. Батальон № 1: перспективы привлечения военнослужащих к участию в перевороте. См. Таблицу III (стр. 74)
Когда мы повторим процедуру, примененную к батальону № 1, в отношении всех других частей вооруженных сил (или, во всяком случае, в отношении тех частей, которые могут реально вмешаться в ход событий), нам будет известна перспектива привлечения к участию в перевороте каждой части и каждого офицера внутри нее. Стопроцентного результата в охвате частей и личностей достичь не удастся никогда; в некоторых случаях вооруженные силы будут слишком большими по отношению к доступным нам ресурсам анализа или будут постоянно перемещаться, поэтому наш анализ может оказаться очень неполным.