— Тебе не кажется, что он что‑то скрывает? — спросила Ив, когда любопытство Анри было наконец удовлетворено.
— Джер — самый надежный и честный человек из всех, кого я знаю, — просто ответил Анри. — Если он что‑то скрывает, значит, у него есть на то причины.
Ив хотела было посмеяться над наивностью Анри, но не смогла. В конце концов, что она может противопоставить его словам? Необъяснимую неприязнь к человеку, которого она знает без году неделю?
Анри говорил и говорил, но Ив даже не трудилась отвечать. Все ее мысли были заняты Джерардом. Она очнулась, лишь когда уловила что‑то вроде «с Биргид я уже все обговорил».
— Что ты обговорил? — встрепенулась Ив.
— Насчет нашей свадьбы, — жизнерадостно улыбнулся Анри. — Я сегодня утром все рассказал и ей, и Джеру. Ты не против?
— Не знаю, — вздохнула Ив. — Все так быстро происходит. Тебе не кажется, что мы спешим?
— А зачем тянуть? — удивился Анри. — Биргид очень обрадовалась. Говорит, что рада за меня. Ты вчера ей очень понравилась.
Ив вспомнила, что она сама подумала о Биргид вчера, и устыдилась.
— Я вас сейчас познакомлю, — продолжал Анри, — если она никуда не убежала. А сам поговорю с мамой.
— Уже? — обмерла Ив, представив себе реакцию строгой королевы на откровения сына.
— Надо успеть, пока мама не начала рассылать приглашения на нашу с Биргид свадьбу, — рассмеялся Анри. — Не волнуйся, Ив. Я все в момент улажу.
***
Биргид оказалась милой девушкой. После секундной неловкости, когда они не знали, о чем говорить, Биргид принялась расспрашивать Ив о Нью‑Йорке. Она планировала провести там медовый месяц со своим Жоржем — странный выбор, по мнению Ив. На что Биргид ответила, что сыта Европой по горло, а в южные страны ей нельзя из‑за сильной аллергии на солнце.
— У меня прыщи во все тело бывает, — поведала она с детской непосредственностью, чем немедленно расположила к себе Ив.
Уж кто‑кто, а Биргид точно не была ей соперницей. Теперь Ив видела, что Анри прав, и Биргид точно не будет чинить им препятствий.
Но не успела Ив спросить себя, почему это так мало ее радует, как препятствия взяли и возникли. Двери комнаты распахнулись, и по тому, как створки с грохотом врезались в стену, Ив поняла, что пожаловали неприятности.
— Добрый день, юные леди.
В дверях стояла королева Элеонор. Ее пиджак не был застегнут на одну пуговицу, а из идеального каре выбилась пара прядей, что само по себе означало катастрофу.
Брови королевы ее были нахмурены. Глаза метали молнии. За спиной Элеонор маячил расстроенный Анри, и было ясно, что из его самонадеянного «я в момент все улажу», ничего не получилось.
— Биргид, — сказала королева холодно, — мне нужно с тобой поговорить.
Биргид шагнула к Ив.
— Не оставлять меня, — прошептала она. — Пожалуйста.
Ив взяла ее за руку и легонько сжала пальцы, но королеве было не до сентиментальных девичьих глупостей.
— Моя дорогая мисс Карпентэр.
Она так посмотрела на Ив, что ей немедленно захотелось провалиться сквозь землю.
— Поднимитесь к себе, пожалуйста. С вами мы поговорим позже.
Ив считала себя современной девушкой и как все современные девушки думала, что может постоять за себя. Но одного взгляда королевы Элеонор было достаточно, чтобы современная девушка в душе Ив нацепила чепчик и рюши и смиренно прошептала.
— Да, ваше величество.
***
Ив шла к себе в комнату, и сотни смелых остроумных ответов приходили ей в голову, от «я остаюсь и готова услышать все, что вы скажете Анри и Биргид» до «не переживайте, ваше величество, ваш сын мне не нужен, и я сегодня же уезжаю домой». Она рассмеялась, представив реакцию королевы. Какой неожиданный поворот, не правда ли, ваше величество?
И разумный, вздохнула Ив, открывая дверь своей комнаты. Одно дело мечтать о короне, и совсем другое — выходить замуж за конкретного, милого, но абсолютно нелюбимого человека, чтобы эту корону заполучить!
— Кажется, все зашло слишком далеко, — сказала Ив, закрывая за собой дверь. — Может, пора остановиться?
— Ни за что, — ответил из стенного шкафа приятный мужской голос, и Ив, несмотря на свою современность и прагматизм, заверещала во все горло.
— Ради Бога, Ив, это всего лишь я!
Из шкафа выглянуло смущенное лицо с остроконечной бородкой.
— Сейчас на ваш крик сюда прибегут все.
— Что вы здесь делаете, ваше величество? — пролепетала Ив на грани обморока.
— Прошу вас, зовите меня просто Гильермом, — произнес король, вылезая из шкафа.
Шелковый халат Ив зацепился за рукав его клетчатого пуловера, и Гильерм безуспешно пытался отцепить его. Ив сдавленно хихикнула. Это не королевская резиденция, а цирк абсурда какой‑то. В то время как принц отстаивает свое право жениться по велению сердца, в комнате его невесты прячется его отец.
— Что вы здесь делаете Гильерм? — повторила Ив, усаживаясь в кресло.
— Прячусь, — просто ответил король и, подойдя к двери, запер ее.
— Эй, — возмутилась Ив. — Это еще что такое?
— Вы же не хотите, чтобы меня тут застукали? — усмехнулся король. — Я тоже не хочу. Ваше пребывание в Моралии, моя прекрасная американка, породило немало ядовитых сплетен.
Ив дернула плечиком.
— Я тут не причем. Вы все…
Она запнулась. Слова «как с ума посходили» явно не подходили для разговора с коронованной особой.
— Очень странно себя ведете.
— У любой странности есть свои причины, — улыбнулся Гильерм и встал у окна.
— Вас могут увидеть, — сказала Ив.
— Пускай.
— Разве вы не прячетесь?
Стук в дверь не дал королю возможности ответить.
— Мадемуазель Карпентэр, вы здесь?
Ив вскочила с кресла. Королева Элеонор!
Его величество побелел как мел и заозирался по сторонам. Ив пришлось помочь ему сориентироваться: она схватила Гильерма за плечи и впихнула обратно в шкаф.
Чем объяснять королеве, что они с ее супругом делают в комнате при запертых дверях, лучше ничего не объяснять.
— Простите, ваше величество, — сказала Ив, открывая дверь. — Я была в ванной и не слышала…
Ив осеклась. Пятнадцать минут назад королева Элеонора выглядела как европейский вариант разгневанной Геры[26]. Сейчас перед Ив стояла немолодая уставшая женщина с заплаканными глазами.
— Что‑то случилось, ваше величество?
— Я могу войти, мисс Карпентэр?
Ив кивнула и пошире распахнула дверь.
***
— Вы очень милая девушка, Ив, но поймите меня правильно. Я мать и забочусь, в первую очередь, о благополучии своего ребенка.
Элеонор сидела как раз там, где пять минут назад стоял ее муж, и Ив спросила себя, стала бы Элеонора так переживать из‑за совершеннолетнего сына, если бы знала, где сейчас находиться ее муж.
— Анри очень упрямый мальчик. Если он что‑то вобьет себе в голову, разубедить его невозможно. — Королева вздохнула. — Но я надеюсь на ваше благоразумие, моя дорогая. Анри умеет впутывать посторонних людей в свои авантюры. Его цель я понимаю прекрасно. Но что нужно вам?
Ив растерялась. «Всегда мечтала стать королевой» — Элеонор вряд ли понравится правда.
— Я… люблю вашего сына, — произнесла Ив, слегка замявшись.
Элеонор на миг застыла с полуоткрытым ртом, а потом, к смущению Ив, расхохоталась.
— Л‑любите? Девочка моя, неужели вы не понимаете, что он вас просто использует?
Элеонор положила руку на туалетный столик, который стоял рядом, и вдруг поднялась, сжимая двумя пальцами какой‑то предмет.
— Что это такое? — спросила она грозно.
Ив онемела. Предметом оказалось пенсне на тонкой золотой цепочке. Элегантная малополезная вещица, которую все привыкли видеть на носу его величества короля Гильерма Пятого.
— Я… я не знаю, — забормотала Ив, проклиная всех королей и королев на свете, а заодно и принцев.
— Он… он… он… — лицо королевы пошло некрасивыми пятнами. — Здесь? С вами? О боже!
Ив вскочила.
— Нет! Ваше величество, вы все не так понимаете!
Но королева не слушала: она металась по комнате, заглядывая во все шкафы, раздвигая занавески. Она заглянула под кровать, забежала в ванную…
Рано или поздно это должно было случиться. Элеонор добралась до шкафа, и вытащила оттуда Гильерма, к которому вновь прицепился злополучный халат Ив.
— Добрый вечер, Элли, — сказал он с обезоруживающей улыбкой.
Королева завизжала.
Ив закрыла глаза и упала на кровать. Пусть разбираются, как хотят. Она в этом фарсе не участвует.
Однако оказалось, что Ив в этом фарсе главное действующее лицо.
— Боже, я и подумать о таком не могла! — причитала королева. — С кем угодно, но только не с этой американской швалью!
— Позвольте…
Ив села на кровати.
— Элли, дорогая, только не горячись — Гильерм попробовал положить руки на плечи жены, но был безжалостно отогнан. — Разреши мне все объяснить.
— Где ты ее подцепил? В прошлом году в Бостоне? Или позапрошлом в Майами?
— Элли, дорогая…
— Нигде он меня не цеплял! — возмутилась Ив с кровати, но вставать не стала.
Элеонор казалось достаточно взбешенной, чтобы наброситься с кулаками, и Ив предпочла выяснять отношения на безопасном расстоянии.
— Я сам все объясню, Ив, — торопливо проговорил Гильерм. — Элли, дорогая, я давно хотел с тобой поговорить. Очень неприятно, что ты узнала об этом… так.
— Значит, все‑таки Майами, — всхлипнула Элеонора. — Ты два года обманывал меня. А как же наши клятвы? Помнишь, что ты обещал у алтаря?
— Любовь сильнее клятв.
— Боже. — Королева снова всхлипнула. — А я то, дура, на Грету одно время думала. Я так перед ней виновата… Но ты оказался еще глупее, Гильерм. Ты хоть знаешь, откуда она, кто ее родители?
— Для любви это совершенно неважно, — вздохнул король с пафосом.
Тут Ив поняла, что на безопасном расстоянии отсидеться не получится.
— Ваше величество, вы бредите, — твердо сказала она, слезая с кровати. — Какая еще любовь?