— Молчи! — вспылила королева. — Могла бы сразу мне рассказать, а не морочить голову насчет Анри! Лицемерная интриганка!
— А что такое с Анри? — нахмурился король.
Сейчас начнется, подумала Ив.
— Ты разве не знаешь? — ядовито усмехнулась Элеонор. — Твоя драгоценная подружка собралась замуж за нашего сына. Он уже разорвал помолвку с Биргид.
Несмотря на серьезность ситуации, Ив расхохоталась, увидев растерянное лицо Гильерма. Так тебе и надо, старый врун.
— А вы, мисс Карпентэр, — скривилась королева, — как вам не стыдно. И отцу решили угодить, и сыну. Неужели вы думали, что ваше двуличие не разоблачат?
— Элли, я бы попросил тебя…
— Замолчи!
Королева махнула рукой. Ив съежилась в страхе. Гильерм тоже.
— Ты старый идиот! Ты думаешь, эта юная красотка будет с тобой счастлива? И года не пройдет, как она найдет себе дружка помоложе и покрасивее, кого‑нибудь вроде… Рэндольф? Что ты тут делаешь?
Ив обернулась. Рэндольф открыл дверь и заглядывал в комнату.
— Услышал крики, Элеонор. Решил, что может понадобиться моя помощь. Ив… — Он склонил голову.
Ив и не думала, что когда‑нибудь обрадуется Рэндольфу, но она именно обрадовалась.
Наверняка снова пробрался в ее комнату, чтобы шпионить, но какая разница? Главное, что он появился вовремя и спасет ее от разъяренной ревнивицы.
— Бог мой, Рэндольф, неужели и ты тоже? — засмеялась королева, и Ив поняла, что рано обрадовалась. — От тебя я такого совсем не ожидала.
— Что тоже, Элеонор?
— Увиваешься за этой…
Тон королевы явно говорил о том, что грубого словца она не испугается.
— Элли, — кашлянул Гильерм.
— У вас все в порядке? — спросил Рэндольф.
Его лицо было непроницаемо, однако Ив уловила довольную усмешку в уголках рта. У нее неприятно засосало под ложечкой. Неужели он и здесь приложил руку?
— Элеонор, тебе нужно успокоиться, — вкрадчиво сказал Рэндольф. — Не говори сейчас того, о чем в будущем можешь пожалеть.
— Верно, — закивал Гильерм.
— Не защищай его! — вспыхнула королева. — Все вы одинаковые. Дуреете из‑за любой хорошенькой мордашки. Даже если за ней ничего не стоит.
Презрительный взгляд в сторону Ив стал той пресловутой соломинкой, которая превратила верблюда в инвалида[27]. До сих пор Ив старалась держать себя в руках и соблюдать хоть какую‑то видимость приличий. Но сколько можно оскорблять человека ни за что?
— Послушайте меня, ваше величество! — громко сказала Ив, призвав на помощь хлесткий бруклинский акцент. — Не знаю, что ваш муж делал в моем шкафу, но я тут не при чем! На мой счет можете не волноваться. Нигде он меня не цеплял. Если они изменяет вам, то не…
Но Ив не суждено был восстановить справедливость. Вопреки логике и надеждам Ив на то, что это ужасное недоразумение разрешится, если она все объяснит, Гильерм подскочил к ней с проворством пылкого юноши, схватил за руку и горячо зашептал.
— Прошу тебя, хватит притворства. Сейчас самый подходящий момент сказать Элеонор всю правду. Мы должны быть честными…
Он сошел с ума, подумала Ив в ужасе. Но сумасшествия в глазах Гильерма не было, а была мольба, немая и страстная. Он словно просил ее не выдавать его.
— Отлично! — Ив высвободила руку из цепкой хватки короля. — Пусть будет правда. Какая вам угодно правда. Но без моего участия.
Ив забежала в ванную, заперлась на задвижку и включила воду, чтобы не слышать криков. Пусть разбираются без нее. Гильерм ведет странную игру. Рэндольф что‑то замышляет. А еще Анри…
Ив всхлипнула. С нее хватит. Если бы она знала, что на пути к короне столько интриг, она бы приняла предложение сына булочника Джаспера Зевенса, который сватался к ней в шестнадцать лет и обещал всю жизнь кормить ее воздушной сдобой!
12
Через три часа Милли вернулась из магазина и вытащила Ив из ванной комнаты. Как обычно в последнее время Милли была не в настроении. Несмотря на новые часики с жемчугом, вечернее платье от Valentino и три пары туфель от Manolo Blahnik, брови Милли были нахмурены, а губы скукожены недовольной гузкой.
— Что ты тут делаешь? — спросила Милли. — Посмотри, что Джерард мне купил.
Но у Ив не было сил восхищаться покупками Милли, тем более покупками, сделанными на деньги Джерарда. Она вкратце рассказала подруге о том, что произошло сегодня. К удивлению Ив, Милли буквально повторила слова королевы:
— Они все прямо с ума от тебя посходили. Интересно, почему?
И, скинув босоножки, Милли стала примерять первую пару, ярко‑оранжевую, с изумрудными ремешками.
Ив твердо знала, что прежняя Милли сразу бы приняла ее сторону. Они бы хорошенько поругали Элеонору, поахали бы над вероломством Рэндольфа, посмеялись бы над халатом, прилипшим к рукаву короля. Но эта Милли, вышагивающая по комнате на высоченных каблуках, хвастающаяся новыми часами, сумками, платьями, была Ив незнакома.
— Знаешь, ты мне гораздо больше нравилась, когда только мечтала о миллионере, — сказала Ив с грустью. — Деньги Джерарда плохо на тебя влияют.
Плюх. Нога Милли подвернулась, и она шлепнулась на ковер.
— Ты мне тоже больше нравилась, когда мечтала только о своем короле! — выпалила Милли. — Но тебе мало короля и принца, да? Тебе еще и миллионера подавай?
— Ты ревнуешь меня к Джерарду?
Ив попыталась засмеяться, но почему‑то у нее ничего не вышло.
— Нет, не ревную. Потому что знаю, что ему нет до тебя никакого дела. — Милли сузила глаза. — Меня бесит, что ты нагло за ним бегаешь.
— Я не бегаю за ним! — отчеканила Ив.
Она чувствовала, что безумно устала. Еще одну ревнивую даму она не вы несет.
— Не понимаю, как я могу бегать за Джерардом, если ты проводишь с ним все время. Покупаешь все эти вещи… — Ив замялась. — Гуляешь с ним, спишь с ним.
Лицо Милли исказилось.
— Я гуляю с его кредиткой, а не с ним! Он все время занят. И учти, Ив… — Она посмотрела на подругу с плохо скрытой яростью. — Если я узнаю, что он занят тобой, тебе не поздоровится!
***
Вечером за ужином не было видно никого из королевской семьи. Пробежал Джерард, схватив самую большую булочку и пробормотав что‑то о срочных делах. Десять минут пил кофе Рэндольф, слушая бессвязный рассказ Биргид о том, как она провела день. Угрюмой букой сидела Милли и поедала вкуснейшего заливного угря с таким видом, будто это гамбургер с протухшим латуком из бруклинской забегаловки.
У Ив совершенно не было аппетита, но она заставляла себя сидеть в столовой со всеми. Ей не терпелось узнать последние новости, да и оставаться в одиночестве своей комнаты Ив было страшно. Не ровен час пожалует очередная оскорбленная дама, у которой она якобы отбила мужчину.
Неожиданное появление Греты немного разрядило напряженную атмосферу. Непосредственная баронесса бросилась к девушкам с поцелуями и восторгами от удачной поездки.
Какое счастье, что хоть кто‑то в этом доме не замешан в темных делишках, думала Ив, любуясь круглым личиком Греты. Швейцарка трещала без остановки и за пять минут успела выложить все о дядином имении, живописных швейцарских пастбищах и счастливом стечении обстоятельств, которое позволило ей оформить наследство без лишней бумажной волокиты.
— Теперь вы состоятельная женщина, Грета, — сказал Рэндольф. — Поздравляю. Осталось подыскать хорошего мужа и…
Рэндольф заполнил паузу улыбкой, Грета — румянцем во всю щеку.
— Правда, Грета, давайте выдадим вас замуж, — оживилась Милли. — Может, сыграете свадьбу одновременно с нашей Ив. Будет весело.
— Как? Ив собралась замуж? — Добродушная физиономия Греты лучилась радостью. — И кто наш счастливчик? Хотя, если сказать по правде, я догадываюсь.
Смех забулькал в груди Греты. Ив немедленно захотелось сунуть ей в рот пирожное, чтобы остановить и смех, и дальнейшие рассуждения о ее свадьбе.
— Кто он, по‑вашему?
Милли подсела ближе к Грете
— Я не уверена, что могу говорить об этом прямо, — кокетливо произнесла Грета.
— Можете сказать мне на ухо.
— Давайте не будем, — начала Ив, но Милли уже подставила Грете ухо, и та, глянув на Ив с лукавой улыбкой, что‑то прошептала.
Против воли Ив была заинтригована. Неужели эта швейцарская фермерша что‑то заметила? Грета не производила впечатление проницательной женщины, в отличие от той же королевы, и раз уж для Элеонор их отношения с Анри стали откровением, как могла Грета о них догадаться?
— Что за чушь! — фыркнула Милли. — В жизни не слышала большей глупости!
— Поверьте моему опыту, милочка, — заквохтала Грета. — Я в таких делах разбираюсь.
— Мы все умираем от любопытства, — усмехнулся Рэндольф. — Кого вы имеете в виду, Грета?
— Грета передышала свежем воздухом, — процедила Милли. — И я советую ей не делиться своими бреднями с нормальными людьми.
Это была откровенная грубость. Бедняжка Грета растерянно захлопала ресницами.
— Перестань! — нахмурилась Ив. — Если у тебя плохое настроение, не надо…
— А вы пробовали этот восхитительный бланманже? — громко спросила Биргид.
Милли прыснула, Ив улыбнулась, и даже из глаз Греты исчезли слезы. Трудно было вообразить себе более нелепую попытку разрядить обстановку.
Или более успешную.
Биргид тоже заулыбалась.
— Я хотеть сказать, что к чему шептать на ухо, когда все знают, что Ив и Анри… вместе… как это сказать.
Ив мысленно застонала. Кажется, сегодня абсолютно все считают своим долгом пройтись по ее личной жизни. Более того, каждый считает себя экспертом в этом вопросе.
— Ив и Анри? — пролепетала Грета. — Но как это может быть?
— Очень просто, — засмеялась Биргид. — Вы думать, что я и Анри, но я…
— Биргид, бланманже и правда очень вкусное, — непринужденно сказала Ив. — Советую всем попробовать.
Грета переводила глаза с нее на рассерженную Милли и, кажется, догадывалась, что сморозила страшную глупость. Ив ужасно злилась на нее, что не мешало ей умирать от любопытства. Чье имя все‑таки назвала болтливая баронесса, раз Милли так взбесилась?