— Здравствуй. Какими это судьбами?
— Вот прислали навестить с работы. — я протянул апельсины — По профсоюзной линии.
Она посмотрела на сетку с таким чувством, что там должны были быть маленькие живые крокодильчики.
— Ну проходи.
Я зашел в ее комнату. К моему удивлению, здесь все было очень чисто и аккуратно.
— Садись, я сейчас, я заварю кофе.
Она вышла на кухню. Я посмотрел на обложку книги, лежавшей в изголовье ее кровати — это была книга Уоллеса о поведении орангутангов на воле.
— Я пойду. — услышал я голос ее сестры — сними через час кастрюлю с плиты…
— Через пять минут кофе будет готов — сообщила Марина, вернувшись и садясь напротив.
— Только не думай, что я особенно хотел идти. Мне просто поручили.
— А я и не сомневаюсь.
— Некому больше было. У одной ребенок в садике, у другой…
И тут я увидел то, что не разглядел с самого начала. Под правым глазом, скрытый лишь отчасти тональным кремом, проявлялся синяк.
— Я упала с лестницы. — быстро сказала она.
Настроение у меня совсем испортилось.
— Давно ты вернулся из командировки? — попыталась она меня отвлечь.
— Вчера.
— Ну и как?
— Нормально. С завтрашнего дня уматываю в новую командировку.
Тут хлопнула входная дверь. Марина вздрогнула. По тому, как она сжала свои губы, я понял, что ей не очень-то сейчас хочется идти за кофе.
— Я принесу кофе. — сказал я. И, не дав ей возразить, вышел на кухню.
Он уже сидел за кухонным столом, сразу напротив тарелки с борщом. С первого же взгляда все было ясно — мы в разных весовых категориях. По типу своей внешности он относился скорее к животному миру и, несмотря на некоторое внешнее сходство с гориллой, был ближе, скорее, к простейшим. Он исподлобья пронаблюдал за тем, как я беру кофейник и медленно выливаю кофе в его борщ. Потом ставлю его на место и сажусь напротив.
— Надо же как-то завязать разговор, ведь правда?
— Я тебя по стенке размажу. — тихо пообещал он, поднявшись и опершись гиреообразными кулаками о стол, навис надо мной.
Он стоял в классической стойке партера, с переносом центра тяжести на руки, что предоставляло возможность сбив руки, сбросить его на пол, эту возможность я и не упустил и закрепил ее болевым приемом на удушение. Не совсем дзю-до, но для провинциального города сойдет.
Животное стало хватать ртом воздух.
— Веди себя спокойно, — посоветовал я, поднимая его за адамово яблоко и прижимая к стенке. И добавил уже на весьма приближенном к оригиналу языке:
— Если ты еще хоть раз, хотя бы пальцем Марину тронешь — я тебя закопаю. Все.
— Что тут происходит? — в дверях стояла Марина.
— Мы просто болеем за разные футбольные команды. — пояснил я, опуская потихоньку в задний карман его брюк кипятильник. — Самое страшное, что я еще и Кашпировский, — прошептал я приблизив губы к его уху. — Я тебе по ночам сниться буду. — И я воткнул кипятильник в розетку.
— Извините — сказал я Марине — Мне пора. До свидания. — Я захлопнул дверь.
— А-А-А-А-А-А-А!!! — раздался рев за дверью. — А! А! А!
Сначала я подумал, что это Марина так расстроилась, что я ушел. Но потом подумал, что вряд ли. Скорее всего это Степан не мог догадаться отключить себя от розетки и поэтому просто колотил себя по заднице. Прошло еще несколько секунд, прежде чем он, видимо, случайно этого добился.
Я решил пройтись немного пешком по вечернему городу.
Среди прохожих было столько приятных лиц, что казалось маловероятным, что среди них могут быть такие уроды вроде Степана.
Я не льстил себя надеждой. Сегодня мне просто повезло — сработало преимущество первого удара и эффект внезапности. Следущая наша встреча со Степаном может окончиться менее успешно. Нужно придумать что-нибудь новенькое. Я уже сделал один шаг в этом направлении, когда сказал ему про Кашпировского. В этом что-то есть…
ГЛАВА 4
Меня разбудил будильник. Я долго гонялся за нм по комнате, пытаясь выключить. В конце концов он уселся на подоконник и хитро уставился на меня одним глазом, переступая с ноги на ногу.
— Козел. — сказал я. — Я просил разбудить меня в семь, а не в половине седьмого.
Вообще-то он, конечно не козел, а петух гамбургский по кличке Гребень. Чтобы он прекрати кукарекать, я дал ему проса. Будильник барахлил.
Я дотянулся до телефонного аппарата и набрал номер.
— Алло, это морг? К вам не поступал вчера труп Фролова Виктора Игоревича?
— Поступал.
— Спасибо.
Значит можно спокойно поспать. Сегодня хорошее утро. Я провалялся в постели еще полтора часа, после чего поехал на работу, сделав скорбное лицо.
Шеф рвал и метал.
— Ты опоздал на целый час!!! Сейчас уже народ в зоопарк попрет! Что ты на меня так вылупился.?!!!
— Шеф, вы же скончались.
— С чего ты взял?
— Мне это в морге сказали. Я туда каждое утро звоню.
Значит, они меня сегодня разыграли. Праздник был испорчен.
Шеф гнался за мной до самой клетки. Я заперся изнутри и, скорчив ему рожу, одел на себя шкуру Бенни и включил телик, где показывали гонки «Формулы 1».
Шеф пытался дотянуться до меня через решетки и, брызжа слюной, ругался. Я повернулся к нему и спросил.
— Шеф, где справедливость? Сборы есть?
Шеф вздохнул и несколько успокоился.
— В пять раз больше обычного. Звери жиреют. Раньше тигры со львами так и ели посетителей глазами, а теперь смотрят на них добродушно, как Дед Морозы на утреннике.
Неинтересно.
— Но шеф, я не только за полноценное питание животных, но и за более просторные вольеры, против тесных клеток в которых держат лисиц, волков и пантер. Я за более приближенные к природным условия их содержания. Нужно создавать условия для размножения редких видов животных, с последующим возвращением их на историческую родину.
Шеф вздохнул.
— Мечтатель. Я раньше тоже был таким. Ну ладно, мне пора, Бенни. Пока.
Утром следующего дня ко мне в клетку вошла Марина, Я сделал вид, что обрадовался. А она, по-моему, соскучилась по-настоящему. Оставив без внимания завтрак, я принялся выискивать блох у нее в волосах — так все приматы, кроме человека изъявляют свою симпатию.
Меня так и подмывало спросить, как же там дела с этим ублюдком и выдернул он себя наконец из розетки или так и стоит, орет, но мне кажется, Марина была бы несколько смущена таким нескромным вопросом от говорящего орангутанга. Однако настроение у нее было прекрасное.
Вечером она принесла ужин и, как обычно, осталась посидеть со мной после закрытия зоопарка. Обычно она сама изливала мне свою душу в длиннющих монологах. Так вышло и на этот раз.
Расчесывая мне гриву, (я только не позволял ей расчесывать затылок и шею, где была спрятана молния, чтобы не вызывать лишних вопросов), она сказала нечто такое, что меня даже растрогало:
— Ну вот, скоро выйдет на работу твой непосредственный начальник Петров, и ты меня забудешь, Бенни. Знаешь, Бенни, люди не такие уж испорченные существа, — в каждом из них есть что-то хорошее. Даже, казалось бы, такая стопроцентная сволочь как Петров, тоже имеет в себе чтото хорошее. Ты мне не поверишь, Бенни, но он — настоящий мужчина.
Меня это тронуло. Она, что, интересно, думала, что игрушечный, что ли?
Ища одной лапой блох в ее локонах, другой я залез в ее сумочку и стибрил ключи.
Она попрощалась со мной и ушла.
Сегодня мне предстояло поработать ночным Кошмаровским. Но еще раньше я оказался вовлеченным в Иракский конфликт…
Саддам Хуссейн приоткрыл один глаз, посмотрел на меня своим злым бездонным зрачком и снова плюхнулся мордой в лужу. Хуссейн был самым противным аллигатором в нашем зверинце. Был еще кайман по прозвищу Данди и нильский крокодил по имени Гена. Их содержали в полуоткрытом бассейне напротив обезьянника.
Женщина у барьера бассейна подняла на руки котенка и интенсивно гладила его против шерсти.
Я отвернулся и принялся делать вид, что вылавливаю своих блох, тем более, что у моей клетки набралось около шести посетителей. Я чувствовал себя актером Малого театра на малой сцене. Один из зрителей стал корчить мне рожи, я взглянул на него, как на идиота и перевел взгляд на женщину у бассейна. В этот момент задняя лапа котенка соскользнула, он коротко мяукнул и полетел вниз. Саддам Хуссейн приподнял веко, увидел цель и медленно, как линкор тронулся с места. Нильский крокодил раскрыл зубы в улыбке. Данди вообще никак не отреагировал на такой маленький кусок.
Женщина посмотрела вниз, прижав руки к щекам, а потом…
Идиотка, решила залезть в бассейн! Она перекинула одну ногу через барьер.
Зубастые рептилии сразу переключили все свое внимание на нее. Хуссейн обнажил зубы в гостеприимной улыбке, Данди пришел в восторг от такой халявы и тоже тронулся с места.
И главное, — даже из посетителей никто не смотрел в сторону бассейна! Я заорал, пытаясь, привлечь внимание к происходящей сцене, но только вызвал бурю восторга у зрителей. Они решили, что это я их передразниваю.
Я плюнул на все и выскочил из клетки, выбив замок. Я побежал к бассейну, толпа, увидев меня, кинулась в рассыпную, решив что они вывели меня из себя. Когда я перемахнул через перилла, там уже все было в порядке — котенок отряхивался на берегу, а Хуссейн нацелился на аппетитную ножку.
Я подцепил котенка и выкинув его наружу, еле успел увернуться от Саддама, подпиннув его в челюсть и, подпрыгнув, повис на барьере. Кажется он обиделся.
Когда я перевалил через ограду, женщина мягко осела в обморок. Загадочный народ эти женщины: к крокодилам лезть не боятся, а если у кого-то волосы подлиннее чем у них, — в обмороки прыгают. И я дохромал обратно до клетки.
Публика рукоплескала. Киллеры в бассейны грустили до слез.
Вечером я слинял в гараж и прицепил к своему мотоциклу коляску. Позже я вернулся к зоопарку, открыл своим ключом ворота и, заоконно проникнув в террариум извлек на свободу сетчатого питона. Эта змея — конкурент анаконды на должность Мисс Самая Длинная Змея В Мире. Есть еще наша бухгалтер Ольга Иосифовна, но та покороче. На своей исторической родине в Южной Америке — сетчатые питоны достигают десяти метров, Боб был еще м