Русскому парню, прошедшему неплохую школу в спецназе, позвонил родной дядя-генерал, в отличие от племянника оставшийся на службе.
– Ты выяснил планы своего нынешнего работодателя? – спросил дядя.
– Планы странные, – сказал парень – и поведал родственнику все, что успел раскопать, подслушать, подсмотреть…
– М-да…
– Мне выполнять задание олигарха? – уточнил парень у дяди-генерала.
– Не торопись, – ответил дядя. – Вначале выясни, чем он ему так не угодил. Олигарх же не приказывал тебе действовать сразу же. А у вас впереди – много дней в море. Побеседуешь с потенциальной жертвой, выяснишь, что там у них произошел за конфликт… Должно быть, что-то серьезное.
– Избавиться от него в Питере было бы несложно. Он же ходит без охраны. У него даже машины нет! Тюкнули бы по голове в темной подворотне…
– Вот именно, – согласился дядя. – Зачем тащить его в морское путешествие да на экзотические острова?
– А если я решу, что он может быть нам полезен? – спросил парень.
– Спасешь. Спрячешь. Свяжешься со мной. Вывезем как-нибудь гражданина Российской Федерации – из любой страны. Ты же знаешь возможности родной страны и отдельных ее представителей, которые носом чуют большую прибыль.
Дядя хохотнул.
– А вы чувствуете большую прибыль в этом деле?
– А ты нет? Ты подумай хорошенько, что затеял твой нынешний работодатель. Хорошенько прикинь! Зачем такие расходы? Зачем это путешествие? Да еще таким составом?
– Женщину жалко, – вздохнул парень.
– Ты никак виды на нее имеешь? – удивился дядя.
– А почему бы и нет? Красивая женщина. Добрая. Ко всей прислуге по-человечески относится.
– Ну, тут смотри сам… Только бы женщина делу не повредила. Сам знаешь народную мудрость про бабу на корабле.
– Мы вообще-то не только на корабле будем, – напомнил племянник.
Глава 2
Новый год мы с мужем любили праздновать в жарких странах. Как я уже говорила, Юрий Владимирович обожает плавать, я люблю солнце, теплый песочек, море… И почему бы не слетать на собственную виллу на Сейшелах, если она у нас есть?
Но мне туда предстоял долгий путь на яхте – из самого Лондона. А Сейшельские острова находятся в Индийском океане! Яхта шла вокруг Африки, потом должна была идти по этому самому Индийскому океану, чтобы добраться до нужного места.
Дело в том, что мы поругались с Юрием Владимировичем. Он узнал, что я иногда занимаюсь тем, чем занималась до знакомства с ним, – выхожу на сцену в ночных клубах. Я поняла, что не могу без этого. Мне нужно восхищение мужчин, мне нужно чувствовать их желание… Ведь я так никогда и не испытала оргазма с Юрием Владимировичем, да и сексом мы в последнее время занимались очень редко. Мужу все-таки было сорок девять лет, близилось пятидесятилетие, которое он планировал справлять с размахом. Возможно, пик моего удовольствия – это то, что я испытываю на сцене. Каждому свое.
Я поняла, что в свое время на гимнастическом помосте, а потом на сцене ночного клуба я становилась совсем другим человеком. В жизни я была… никакая. Я ни на что не реагировала бурно, я была флегматичной и апатичной. Чаще всего мне было на все плевать. Но я помнила, как я преображалась на гимнастическом помосте. Точно так же я преображалась на сцене. Там я жила! Мне требовались эти эмоции. Я не могла без них существовать.
Я всегда выходила в маске, всегда – в клубах, которыми теперь на паях владели мой брат и Юрий Владимирович. Вначале Петя был категорически против, но я настояла. Он не мог мне отказать. Он понял, что мне это нужно до зубовного скрежета.
Фигуру после рождения ребенка я восстановила быстро, ежедневно занималась в тренажерном зале, который имелся в особняке, потом пригласила мастеров, чтобы они переделали еще одну комнату под танцевальный зал, и танцевала там одна…
Я «выхожу в люди» уже четыре года. Но Юрий Владимирович только сейчас об этом узнал. И узнал-то потому, что меня, в свою очередь, узнал тот его друг, с которым они спорили перед нашим личным знакомством, и друг вместо того, чтобы получить торговый центр, лишился ночного клуба… Мы долго ругались с Юрием Владимировичем. Он так и не понял, почему мне нужно танцевать на сцене.
– Ты же не шлюха! Ты никогда не была шлюхой! – кричал он. – Ты мне ни разу не изменила, даже не пыталась! Тебе это не нужно! Да моя служба безопасности, мои психологи диву даются! Никто поверить не может, что я тебя встретил в ночном клубе! Хотя они-то все это знают…
– А твои психологи могут понять, что я – актриса? – спросила я. – Что мне нужна сцена?
– Так иди запишись в какой-нибудь драмкружок! Организуйте какие-нибудь домашние постановки с другими женами! Даже царь со своей семьей это делал!
– Ты про кого сейчас говоришь? Какой еще царь?! – не поняла я.
– Николай Второй. Он играл в домашнем театре в особняке у Юсупова. В том самом, где потом Распутина убили. Вот и вы с девчонками тут в Лондоне что-то подобное устройте. А уж сцену как-нибудь для вас найдем.
Я покачала головой. Мы опять ругались. Муж отказывался меня понимать. Скорее – просто не мог.
Не знаю уж, что там ему наговорили и насоветовали его психологи и прочие специалисты, но он отправил меня в этот принудительный круиз вместе с преподавателем экономики, «голубым» англичанином. Англичанин собирался в круизе еще писать какую-то научную работу – кроме индивидуальных занятий со мной. Ребенок с русской няней (гражданкой Украины), которая работает у нас больше трех лет, и новой английской гувернанткой был отправлен со мной (у Юрия Владимировича никогда не возникало мыслей нас разделять), также в нашей компании оказалась мамочка Юрия Владимировича, которую я не видела лет пять, в сопровождении бывшего одноклассника моего мужа, придурковатого оппозиционера, с которым у Ольги Петровны теперь была большая любовь. Они познакомились на каком-то митинге. После того, как оба дважды загремели в кутузку, Юрий Владимирович решил их временно изолировать от общества в надежде, что, проведя долгий период времени на яхте, с очень ограниченным кругом общения, они друг другу надоедят и Юрий Владимирович сможет уже на Сейшелах купить бывшему однокласснику билет домой и отправить его подальше от собственной мамочки.
Аня присоединилась к нам в ЮАР, куда прилетела на самолете из Парижа. Теперь она чему-то обучалась во Франции. Я как раз собиралась уточнить чему. Папа постоянно направлял ее то в одно русло, то в другое, пытаясь выяснить, к чему у нее есть склонности и что ее на самом деле интересует. По-моему, этого не знала она сама. Аня точно не хотела в дальнейшем взять на себя папин бизнес. Она говорила мне, что я буду просто отстегивать ей ее проценты «на жизнь». Аню интересовали тусовки и мальчики. Она прекрасно говорила на английском и на французском. Юрий Владимирович дал мне задание провести с падчерицей соответствующую работу. Конечно, за ней постоянно следила его служба безопасности, но они не могли ей приказывать. Они ее только вытаскивали из щекотливых ситуаций, в которые Аня с завидным постоянством попадала в последние годы (бабушкины гены?). Юрий Владимирович считал, что она скорее послушает меня. На Сейшелах должна была состояться встреча с очередным претендентом на Анину руку (про сердце речь не шла). Естественно, это был кто-то из сыновей папиных партнеров.
В общем, все мы в некотором роде были помещены на эту яхту в воспитательных целях. Хотя мало кто из граждан России посчитал бы подобный круиз наказанием. Но я считала. Я хотела совсем другого. Я хотела на сцену… Если бы не ежедневные занятия с экономистом, который на самом деле отрабатывал полученные деньги, то я бы сошла с ума от безделья. Да, я каждый день делала часовую зарядку, я танцевала минимум по два часа и не скрывала своих танцевальных занятий от команды, которая приходила смотреть на меня на палубу. Конечно, я не обнажалась во время этих выступлений. Обычно я надевала короткие девочковые платьица в стиле «беби-долл». Говорят, такие любила Твигги. Я их тоже люблю. И люблю показывать коленки. Хоть какие-то эмоции! Также я вдосталь назагоралась. В бассейне ежедневно меняли морскую воду, но в нем было особо не развернуться, а мы не останавливались для купаний с борта, потому что, кроме меня, это никому не было нужно. И мне, как и другим, тоже хотелось побыстрее прибыть на Сейшелы.
Появление Ани в Кейптауне немного развеяло рутину. До этого мы заходили в порт только один раз, наверное, чтобы пополнить запасы пресной воды и продуктов питания, но на берег я не сходила ни разу. Во Фритауне сходил старший из службы безопасности с помощником. Больше никто. В Кейптауне не сходил никто. Я не могла развеять скуку даже пробежкой по магазинам. На борт за все время плавания поднялась одна Аня. Мы с ней расцеловались. Виделись мы только летом, когда я сама приезжала в Париж. Аня давно не наведывалась в Лондон.
– Ты как? – спросила она у меня.
– Все надоело. Скука смертная. Хочу попросить у твоего отца, чтобы реально подпустил меня к бизнесу. Делом хочу заниматься!
– Давай-давай. Хотя бы ради того, чтобы он от меня отстал.
У меня на самом деле имелись все основания думать, что Юрий Владимирович готов по-настоящему подпустить меня к делу – чтобы больше не выходила на сцену ночных клубов. Я так ему и сказала. Не зря же я столько училась! Не зря же он сам меня постоянно экзаменовал! Пока мне доверялось решение только мелких вопросов. Но ведь не просто же так сейчас на яхте плывет этот экономист? Со мной велась серьезная подготовка. Я уже не говорю про то, что подтянула английский – я шесть лет живу в Лондоне, в языковой среде! Хотя некоторые наши сограждане умудряются не выучить язык и за большее количество лет проживания в чужой стране. Также я стала учить французский, и на яхте со мной по-французски говорил помощник капитана, так как представлял эту нацию любителей красивых женщин, вина и лягушек. Но ничего лишнего он со мной себе не позволял, как и никто из команды. Я была женой босса. Можно смотреть, нельзя трогать.