тите…
– Уилл, не приставай к мисс! – К столику подошла Камилла с исходящей паром чашкой на блюдце.
Уилл вздрогнул и ретировался, скрывшись за стеллажами.
– Прошу прощения, мисс, – сказала Камилла. – Мой брат бывает крайне, – она чуть повысила голос и повернула голову к выглядывавшему из-за книжной полки Уиллу, – настырным!
– Ничего страшного.
Камилла поставила перед Полли чашку, пожелала приятного чтения и удалилась.
Полли вдохнула аромат кофе и корицы, отпила и раскрыла книгу.
«Эта история произошла одной холодной зимой, незадолго перед Новым годом…»
– Какое многообещающее начало. – Полли улыбнулась и продолжила чтение…
…Негромко тикали часы, со второго этажа доносился храп Папаши Бертрана, шуршали переворачиваемые страницы. Кофе был давно выпит.
Полли клевала носом. Книга хоть и была весьма занимательной, все же сонливая атмосфера, стоящая в книжной лавке, потихоньку побеждала. Помимо прочего, Полли все еще читала только вторую главу, а полезных сведений до сих пор так и не получила. Она с тоской окинула довольно пухлый переплет – чтобы прочитать эту книгу полностью не хватит и недели. Да и вообще, на что она рассчитывала, используя для исследований сказку? За все время, что она была в «Переплете», в ее блокноте не появилось ни одной записи.
Полли вдруг почувствовала, что на нее глядят, подняла взгляд и наткнулась на два немигающих огромных глаза за стеклами-плошками очков. Уилл наблюдал за ней, прячась за стеллажом и выглядывая через пустое место между двумя книгами. Сперва Полли смутило его внимание, но затем она поняла, что брата Камиллы интересует не она сама, а ее реакция от прочитанного.
Догадавшись, что его заметили, Уилл исчез, а там, где мгновение назад были его глаза, втиснулась книжка.
– Хм.
Полли заправила скрепку-закладку на страницу и закрыла «Мешок Крампуса».
– Вы тут? – спросила она, и из-за стеллажа высунулось бледное треугольное лицо.
– Вы ко мне обращаетесь?
Полли кивнула.
– Вы мне не поможете?
Уилл подошел, нервно потирая руки.
– Сестра запрещает мне приставать к читателям.
– Мне нужна помощь, – сказала Полли. – Вы ведь говорили, что много раз читали эту книгу…
– Да, – Уилл заговорщически прошептал, – и не только зимой. Хотя это не принято. Традиция…
– Я вас не выдам.
– Чем я могу вам помочь?
– Я провожу кое-какое исследование, – начала Полли. – Меня интересует Крампус.
– О, разумеется!
– К своему стыду, должна признаться, что я почти ничего о нем не знаю. Вы мне не расскажете о нем?
Полли ожидала увидеть такую же реакцию, какая была у мамаши Гриззелоу и ее маленького прихвостня Эдгара, но Уилл даже не подумал выразить насмешку или снисхождение. Он горячо закивал.
– Что вас интересует?
– Все. Кто он такой? Чем занимается? Что за история с углем?
Уилл, очевидно, польщенный тем, что может быть полезен – еще и в такой интересной для него теме, широко улыбнулся и часто-часто заморгал. После чего напустил на себя серьезный вид и сказал:
– Крампус – это злобный дух зимы, которого часто называют кривым отражением Человека-в-красном.
– Почему «кривым отражением»?
– Ну, он очень похож на Каминника, хотя в то же время совсем на него не похож. Их часто путают. Видите ли, они оба появляются лишь зимой, оба носят красные шубы с белой меховой оторочкой, оба проникают в дома горожан. Что касается Крампуса, то никто не знает, где он проводит весь год – есть мнение, что он впадает в спячку и пробуждается лишь в последний день осени. Ходят легенды о древних часах, стоящих в самой чаще леса. Именно к ним после пробуждения приходит Крампус, и там он дожидается, глядя на то, как ползут стрелки, приближая зиму. А потом, с первым снегом, он и его свита, состоящая из голодных духов зимы и лесной нечисти, появляются в городе.
– В Габене? – с сомнением спросила Полли, но тут же напомнила себе, что это просто легенда.
Уилл кивнул и продолжил:
– Почти целый месяц после своего появления Крампус и его свита прячутся в городе, ловят слухи, собирают ссоры и крики, выискивают звуки наказаний. Прихвостни Крампуса вызнают, где живут плохие дети, чтобы потом, в новогоднюю ночь, их хозяин явился к этим детям и наказал их. Он всегда носит с собой плеть и мешок, в который засовывает детей.
Полли нахмурилась.
– Он похищает детей?
Уилл кивнул.
– Это называют «Жатвой Крампуса». Всю новогоднюю ночь Крампус ходит по домам, проникает в гостиные и детские спальни и ворует детей. А перед рассветом поднимается снежная буря, и, скрываясь в ней, Крампус и его свита покидают город. Они волокут мешки с детьми в лес. И там, в чаще…
– Что он с ними делает? – завороженно прошептала Полли, позабыв, что ничто из описанного не происходит на самом деле.
– Крампус разжигает большой костер, накаляет свое железное клеймо и…
– Не может быть…
– Да, в этом городе есть старики, которые могут похвастаться, если уместно такое выражение, отпечатками клейма Крампуса – это те, кого в детстве похищали. Но не это худшее.
– Что может быть хуже?
– Заклеймив всех детей, Крампус начинает вызнавать, кто из них хуже всех себя вел. И когда он находит такого – самого плохого ребенка, прихвостни сдирают с несчастного кожу и запекают его на праздничный ужин для своего хозяина. Наевшись, Крампус отправляется вглубь леса и устраивается спать, до следующей зимы. Его прихвостни разбегаются по лесу, а остальные похищенные дети, оставленные без присмотра, возвращаются домой – ну, те из них, кто не замерзает в зимнем лесу и находит дорогу обратно.
Полли задумалась.
– Все это очень похоже на выдумки строгих нянюшек, чтобы запугать воспитанников и заставить их вести себя хорошо, – сказала она.
– Нет же, мисс, – запротестовал Уилл. – Крампус так же реален, как вы или я. Правда, он очень давно не появлялся в Габене. Некоторые думают, что это как-то связано с вырубкой Дурнвальда.
– А что вы скажете по поводу угля?
– Хм, уголь. Верно, совсем забыл. Крампус всегда оставлял после своих визитов уголь. В новогоднее утро родители похищенных детей обнаруживали в их кроватках фигуры из угля, одетые в пижамы и ночные рубашки. Порой, когда Крампус посещал дома тех детей, которые хоть и шалили, но все же не настолько, чтобы их клеймить или пожирать, он забирал у них подарки, оставляя в назидание груду угля.
– Почему именно уголь?
– Кто знает… По одной из версий, его логово располагается в угольной яме.
Полли спохватилась и принялась быстро-быстро записывать новые сведения в блокнот.
– А как выглядит этот ваш Крампус? – спросила она.
Уилл поглядел на нее с легким недоумением.
– Как я и говорил, он носит длинную багровую шубу, но в отличие от шубы Человека-в-красном, меховая оторочка на ней не снежно-белая, а грязная, рваная и покрыта копотью. С шубы свисают ржавые цепи и крючья. У него копыта и, говорят, даже есть хвост. Пытаясь подражать Каминнику, он отрастил бороду, но его борода – узкая, вислая, похожа на длинный треугольный язык.
– А что вы скажете о, – Полли бросила взгляд в блокнот, – клыках, как у пса, и горящих рыжим пламенем глазах? И о бубенцах?
– Все так. И клыки, и глаза, и древние бронзовые бубенцы, на каждом из которых вырезано его имя. И еще одно – едва не забыл… У Крампуса есть рога.
– Что? Рога?
– Да, два длинных рога, они торчат через дыры в капюшоне шубы.
– Рога выбиваются из описания, – пробормотала Полли.
Уилл поднял брови.
– Какого еще описания?
Полли задумчиво промолчала и
нацелила карандаш в блокнот.
– Позвольте задать вам очень странный вопрос, мистер эм-м…
– Уильям Кэррон, – подсказал букинист. – Но вы можете называть меня Уилл.
Полли кивнула.
– Да, Уилл. Итак, если бы, предположим, Крампус – и я понимаю, как это звучит – решил посетить Габен в этом году, куда бы он направился?
Полли ждала, что Уильям Кэррон рассмеется или хотя бы пожмет плечами, но он не раздумывал ни мгновения:
– Это же очевидно! – воскликнул он и тут же спохватился: – Гм… прошу прощения. Вы ведь не знаете о гроге.
– Гроге?
– Крампус жить не может без елового грога. Если верить книге, с самого своего появления в городе он каждый день с наступлением темноты захаживает в единственное место в Габене, где такой грог еще продается.
– И что же это за место? – в нетерпении спросила Полли.
– Самый старый паб в городе. «Ворон и Пес» на улице Гримо.
Не успел Уилл договорить, как Полли всю передернуло. Жуткие воспоминания захлестнули ее. Разорванное горло. Зубы… острые треугольные зубы, проглядывающие во рту того человека.
– Кажется, вы знаете, что это за место, мисс, – заметил Уилл.
– О, я прекрасно знаю, что это за место.
Полли непроизвольно прикоснулась к ключице – там, под одеждой, до сих пор были уродливые следы, оставленные ужасной железной пастью.
***
Кэб продирался через Тремпл-Толл. А снег настолько усилился, что за окном ничего нельзя было разобрать из-за белой лоскутной пелены.
Полли скрипела зубами – она никак не могла привыкнуть к ужасным мостовым Габена, хотя до недавнего времени искренне полагала, что хуже брусчатки ее родного Кэттли быть ничего не может.
Стараясь отвлечься от дороги, Полли думала обо всем, что рассказал ей этот чудаковатый парень из «Переплета».
Разумеется, она ни на мгновение не поверила ни в существование самого Крампуса, ни в прочие легенды, которые сама называла просто и бесхитростно «чепухой» и «бреднями».
И все же она могла по достоинству оценить изобретательность вора: прикинуться Крампусом, чтобы его жертвам никто не верил, – это довольно умно. Неудивительно, что констебль поднял миссис Гриззелоу на смех. Прочие жертвы были все же не столь недальновидны, чтобы утверждать, будто их лично посетил Крампус: это значило бы не только прослыть суеверными, но и признать, что их дети – непослушные маленькие чудовища.