Мистер Томмс был так погружен в свои мрачные мысли, что не сразу заметил: на этаже творится что-то странное.
Дальняя дверь открылась, и по проходу между столами двинулись шесть человек в черных пальто, котелках и идентичных круглых очках. Все они держали кожаные саквояжи, а один волочил огромный кофр. Во главе процессии прихрамывая шел высокий джентльмен, опираясь на трость.
Клерки за столами недоуменно переглядывались и перешептывались: «Что-то стряслось!», «Куда они идут?!»
Люди в черном остановились у дверей лифта, а предводитель, обладатель точеных висков, тонкой улыбки и блеклых рыбьих глаз, дернул рычаг.
Мистер Томмс вскочил со стула и бросился к ним.
– Прошу прощения… Разрешите… Позвольте…
Он был так удивлен происходящим, что даже не заметил, как наступил одному из агентов банка на ногу и задел локтем другого.
– Ми… мистер Ратц… – заплетающимся языком проговорил мистер Томмс.
Бледное отталкивающее лицо повернулось к нему.
– Томмс.
– Мистер Ратц, вы… вы уезжаете?
– Все верно, Томмс.
– Но… сейчас?
– Срочное задание. Мы выяснили, где скрывается Карибиан.
– Что? Карибиан?
Мистер Томмс знал это имя – все в банке знали. Имя №1 в списке разыскиваемых лиц. Человек, который обманывал банк долгие годы, хитрый, пронырливый – он всегда был на два шага впереди. И как бы господа Ригсберги ни жалели своих денег, они не поскупились и назначили награду за любые сведения о его местонахождении.
– Поступили сведения о том, что мерзавец скрывается на острове Эринс, – сказал мистер Ратц. – Остров Эринс располагается в Пыльном море. Путь неблизкий, и госпожа управляющая велела отправляться немедленно.
– Но… сэр… Наше дело…
– Боюсь, вам придется самому его завершить, Томмс. Лично.
– Что? – пораженно прошептал клерк. – Мне? Но я не знаю, как! Я же просто конторщик… я не умею… кхм… запугивать и угрожать…
Мистер Ратц глянул на него поверх очков.
– Так вы полагаете, мы именно так поступаем с ними? Запугиваем и угрожаем?
Он усмехнулся. Его люди рассмеялись холодным зловещим смехом.
– Нет, Томмс, все обстоит серьезнее. Протокол «Громдлинга» требует более решительных и жестоких мер. Вам пора вылезти из-за своего стола и самому запачкать руки.
– Запачкать?
Агенты снова рассмеялись. Один из них наклонил голову и высунул язык. Томмсу показалось, что у него просто заболело горло, но почти сразу он понял, что тот сымитировал удушение петлей.
Мистер Ратц вытащил из внутреннего кармана пальто перфокарту и протянул ее Томмсу.
– Вы встретитесь с нашим человеком. Все уже готово. Нужно просто явиться в указанное время в нужное место и дернуть один-единственный рычаг. Уверен, с этим даже вы справитесь. Кстати, – добавил он. – Я все еще жду от вас свое вознаграждение за оказанную помощь.
Он вытянул руку раскрытой ладонью вверх, и Томмс, по-прежнему пребывая в некоей прострации, опустил в нее горсть лимонных леденцов.
– Благодарю.
Раздался звонок, и двери лифта открылись. Агенты прошли внутрь.
Томмс стоял огорошенный и поникший.
– И главное, Томмс, – сказал мистер Ратц. – Все должно походить на несчастный случай. Это важно.
Двери лифта закрылись.
***
3 часа до Нового года.
Скрипнул ключ, и дверь открылась. В квартире было темно.
Роберт Томмс зажег лампу и заплакал. Отчаяние захватило его целиком.
Когда Ратц и его люди покинули банк, он отправился на улицу Семнадцати Слив и нашел там нужного человека.
Аэрокэбмен мистер Чапс знал, что от него требуется, и был крайне недоволен тем, что к нему явилась какая-то «бумажная крыса». И все же он был готов содействовать: насколько Томмс понял, мистер Ратц обещал пересмотреть его долг банку, если он выполнит все в точности. Нехотя кэбмен позволил Томмсу усесться с ним рядом в штурманской рубке.
Вскоре к кэбу подошли двое: усатый господин в пальто с меховой оторочкой и девочка в смешной шапке.
– Вы летите? – спросил усатый господин с тревогой: из-за усилившейся метели полеты над Габеном отменили.
Кэбмен кивнул:
– Последний вылет. Садитесь.
Радуясь своей удаче, пассажиры сели в экипаж. Был озвучен адрес, и мистер Чапс запустил двигатели.
– Как замечательно! Мы все же попадем к тетушке Эллейн! – донеслось до мистера Томмса из салона. Девочка была так обрадована – она ни о чем не догадывалась, и банковский клерк почувствовал себя еще хуже.
Аэрокэб поднялся в небо.
Томмс покрылся холодным потом. Ни о каких смешанных чувствах и речи не шло. То, что ему предстояло сделать, вызывало у него ужас.
Они летели над Тремпл-Толл в сторону канала. Снег бился в окна, выл ветер, гудели винты, а сердце банковского клерка колотилось где-то в горле.
– Чего вы ждете? – хмуро спросил мистер Чапс.
Роберт Томмс молчал. Горло свело судорогой.
– Вы знаете, что делать? – прорычал кэбмен. – Или вы передумали? Все отменяется?
– Н-нет…
– Тогда делайте свое дело. Вот этот рычаг. – Кэбмен кивнул на приборную панель. – Мы над парком Элмз. Самое время…
Мистер Томмс потянулся к рычагу. Он знал, что должно произойти, когда он его дернет: кэб накренится, дверь откроется, и пассажиры выпадут. В ушах стоял еще не сорвавшийся крик девочки, он так и видел, как ее крошечная фигурка исчезает в снегу.
– Пошевеливайтесь, – рыкнул кэбмен. – Вы меня втянули в это. Покончим со всем скорее. Дерните уже проклятый рычаг…
Мистер Томмс взялся за рычаг и зажмурился.
– Давайте! Давайте же!
Томмс сжал пальцы на рычаге так крепко, что они заболели, а затем… вздрогнул и убрал руку.
– Нет. Я не буду этого делать. Все отменяется.
Кэбмен испустил глубокий вздох облегчения – было видно, что он и сам не рад заданию мистера Ратца.
– Я сделал, что от меня требовалось, – буркнул он. – Не моя вина, что вы передумали.
– Да-да, – промямлил Томмс.
Кэб благополучно приземлился на улице Пчел, и пассажиры, живые и невредимые, отправились к тетушке Эллейн…
– Куда? – спросил мистер Чапс, когда они удалились. – На Неми-Дрё?
Роберт Томмс не мог вернуться в банк. Последствия не должны были заставить себя ждать.
Не зная, что делать дальше, Томмс просто отправился домой. Он провалил все дело. Не справился. «Грабий список» лежал на столе в кабинете Выдри, но в нем не доставало последнего имени.
Он был так близок, но… он не смог.
И вот он здесь, в своей крошечной квартирке на Семафорной площади.
Он снял пальто и шляпу, выдвинул стул на центр комнаты, после чего направился в чулан.
Роберт Томмс не был плохим человеком. Он был наивным болваном и всячески ограждал себя от того, что происходит на самом деле. До того момента, как он сел рядом с мистером Чапсом, он и правда полагал, что все это какая-то несмешная шутка. Он искренне думал, что агенты из отдела по особо важным делам запугивают, шантажируют, угрожают, изредка ломают кому-то палец или руку, но… убийства? Убийства невинных людей просто ради того, чтобы кто-то третий не выбрался из долговой ямы?
Роберт долгие годы выстраивал вокруг себя кирпичную стену, за которой прятался от жестокой правды. И вот, замуровывая себя, в какой-то миг он так и замер с кирпичом в руке, глядя в единственный оставшийся проем размером с кирпич в своей стене. И в этом проеме ему открылось все. Он ясно увидел то, что они делают, то, что делает он сам. Вынести подобное было выше его сил.
С ужасом и безысходностью он осознал, что натворил. Как он мог быть таким слепым? Он действительно думал, что устранение помех в стиле Ратца – это шантаж?
Когда его рука сжала тот рычаг, стена, которой он себя окружил, пошла трещинами и развалилась – он все понял.
Роберт Томмс не был убийцей. Но из-за него убили столько людей… Он не просто пособник. Он – организатор всего этого кошмара…
Роберт вернулся из чулана с веревкой. Забрался на стул и забросил веревку на люстру. Связал петлю.
Отчаяние и пустота.
– Я не остановлю их, – прошептал он. – Это все продолжится. Но уже без меня.
Он надел петлю на шею и затянул ее.
За окном шел снег. Скоро Новый год. Где-то в банке лежит «Грабий список»… проклятый «Грабий список»… книга, пропитанная кровью…
Роберт закрыл глаза и шагнул со стула.
Веревка натянулась и заскрипела.
В дверь постучали.
Глава 13. Загадки, отгадки и кое-что о выдирании волос.
Город Габен – неприятное место. Набитое бедами, как подушка перьями.
Одна из бед Габена – это его славная полиция. Так говорят люди. Разумеется, шепотом, три раза проверив прежде, не покажется ли поблизости синий мундир с медными гербовыми пуговицами, высокий шлем или одутловатая рожа. Или же все это вместе.
В Тремпл-Толл все знают: с констеблями из Дома-с-синей крышей лучше не связываться. Для того, чтобы попасть к ним в лапы, не обязательно нарушать закон – они могут схватить вас, если им не понравится ваша прическа, или нос, или если у господина констебля будет дурное расположение духа. В глазах обывателя констебли не слишком отличаются от тех же грабителей, и то правда: ничто так не улучшит настроение представителя закона, как содержимое ваших карманов.
И все же, как ни странно, даже среди них были свои исключения, которые исправно несли службу, следили за общественным порядком, отлавливали шушерников и довольствовались крошечным жалованьем да нелюбовью своих ленивых и продажных коллег.
Одним из таких исключений был констебль Гун, пост которого располагался на улице Вишневой, у высокой кирпичной стены психиатрической лечебницы «Эрринхауз».
Для мистера Гуна день накануне Нового года тянулся неимоверно медленно.
Утром неподалеку от сигнальной тумбы в снегу увяз кэб – констебль помог кэбмену вызволить экипаж. Потом он разнял драку двух старушек, которые не поделили место в очереди к торговцу сахарными крендельками. Около обеда Гун снова поймал на горячем Бикни. Ну что за глупый и нелепый человек! Ладно, тот пытался шарить по карманам прохожих рядом с полицейской тумбой, так у него это еще и выходило из рук вон плохо – худшего воришку не сыскать во всей Саквояжне. Избавившись от Бикни, констебль Гун помог мисс в пальто с лисьим воротником: ей стало дурно – хорошо, что у него в тумбе есть пузырек нюхательной соли. После обед