агитации, лишь использующей элементы анализа? Некоторые утверждают, что перестают. Или следует даже более суровый вердикт: такие журналисты, раз потеряв «журналистскую невинность», перестают быть журналистами навсегда.
Как же так? Получается, что косметолог, работающий в ежемесячном глянцевом журнале для женщин, это журналист, а журналист, отбывающий свою личную или пусть даже навязанную ему политическую (предвыборную) повинность, — не журналист?
63
Система (индустрия) СМИ так разрослась, что путаница происходит даже с определением тех, кто собственно и составляет ее кадровую основу.
За редкими исключениями, люди, работающие в ежемесячных изданиях, не называют себя журналистами. В России сейчас почти нет ежемесячных изданий (кроме академических), посвященных политике, поскольку то, что выходит раз в месяц, не успевает уследить за каждодневным изменением событий — а ведь
ЖУРНАЛИСТИКА ПО СУТИ СИЮМИНУТНА, КРАТКОСТЬ - В НЕЙ НЕ ТОЛЬКО ПРОЯВЛЕНИЕ ТАЛАНТА, НО И ФОРМА СУЩЕСТВОВАНИЯ.
Поэтому журналисты не работают в альманахах, ежегодниках, в ежемесячных толстых, то есть литературных, журналах — они работают в еженедельниках и в ежедневных газетах, на радио и телевидении, в информационных агентствах и с недавнего времени—в сетевых изданиях.
Еженедельники все-таки позволяют фиксировать изменение событий почти каждодневно. Так же, как в ежедневных газетах, журналисты еженедельников знакомят читателей с событиями вчерашнего, сегодняшнего, завтрашнего дня, ибо редко какое событие длится только один день — чаще два-три как минимум. Если взять газету любой направленности, любого объема и пройтись по темам, то мы увидим, что 70—80% материалов в ней посвящено тому, что произошло вчера, что было позавчера, или тому, что произойдет завтра и послезавтра. Все остальные события, которые описываются в газетных или журнальных статьях, даже если это события десятилетней или столетней давности, используются как аргументация или иллюстрация к текущим событиям. Журналистика живет сегодняшним днем: газета не будет писать о том, что некий человек 100 лет назад вошел в аудиторию, если только не окажется, что с приходом того человека 100 лет назад началась цепочка событий, которая в конечном итоге привела к тому, что Путин теперь является президентом России.
Все эти вступительные, а потому отрывочные замечания и примеры я привожу для того, чтобы показать:. многое в журналистике слишком ясно, но многое уже основательно запутано и мифо-
64
логизировано, ибо слишком разрослась и слишком важную роль сегодня играет журналистика в нашей жизни. Цель курса моих лекций -разобраться в главном.
В своей жизни я слышал много выступлений теоретиков журналистики и журналистов-практиков о журналистике, а в молодости даже обучался на факультете журналистики Московского государственного университета. Разумеется, я давно уже не читаю книг о журналистике, ибо все ее основные навыки мною давно освоены — не все, правда, практически.
С 1976 года и по 1988-й я работал в советской внешнеполитической пропаганде. Конкретно — в агентстве печати «Новости», считавшемся «отделом» ЦК КПСС. Это, кстати, была не худшая, а по нынешним временам даже, пожалуй, и лучшая журналистская школа — мы вынуждены были конкурировать с западной пропагандой и журналистикой, то есть хотя бы отчасти владеть и их арсеналом. Это, в частности, очень помогло мне, когда в 1988 году я перешел работать в тогдашнюю, как ее называли, «трибуну гласности» — в еженедельную газету «Московские новости». В 1990 году я покинул «МН», чтобы основать, создать и возглавить совершенно новую ежедневную газету — «Независимую», и почти одиннадцать лет руководил ею.
Я всегда много писал и печатался — в России (а когда-то в СССР) и за рубежом. Я много выступал по телевидению, а в последнее время веду свою авторскую программу «Что делать?» на канале «Культура», — но телевизионным журналистом себя не считаю. Писать — вот моя профессия.
Я много писал сам, но много и редактировал других. Я выполнял чужие задания, а последние 15 лет давал задания другим. Я работал в изданиях, созданных другими, и создавал издания сам.
Поэтому в своих лекциях, а ныне — в своем учебнике, я буду в первую очередь опираться на собственный опыт. Не потому что он удачнее других (хотя во многом — удачнее), а потому что мне так легче.
Итак, подведу итог своему вступительному слову. Этот курс лекций (учебник) я создал, преследуя три цели.
Первая, как я уже писал во введении к данному курсу, — облегчить себе работу со своими студентами.
65
Вторая — рассказать о журналистике то, что о ней надо знать всем, кто с нею сталкивается, а особенно тем, кто в ней работает.
Третья — помочь тем, кто хочет в журналистике преуспеть, а проще говоря, тем, кто хочет стать знаменитым журналистом.
Только этими тремя скромными целями ограничиваются мои амбиции. Думаю, кое-кому они покажутся чрезмерными. Я к этому готов, да и привык. И изменять себе не собираюсь, ибо всегда считал одной из главных истин ту, что утверждает: самоуничижение паче гордыни.
В заключение еще одно замечание. Я знаю всех или почти всех крупных, известных, влиятельных или популярных журналистов современной России. И когда я буду ссылаться на их негативный опыт, то, разумеется, мною в этих случаях будет руководить только академический интерес и забота о студентах. На чем же, как не на примерах из реальной журналистики, учить ей?!
Ничего личного в этих примерах выискивать не следует — за отсутствием искомого. Впрочем, не уверен, что эта оговорка поможет, то есть внешне она — избыточна, а значит — не нужна.
Впрочем, нет, нужна. Ибо журналистика - вообще избыточная профессия. И текст, этот основной продукт журналистского труда, также всегда избыточен, хотя в журналистике высшего класса должен казаться внезапно и неожиданно для читателя или слушателя оборвавшимся. Об этом парадоксе, впрочем, мы поговорим специально в свое время и в подходящем месте.
Итак, ничего лишнего - это не из журналистики, даже если брать работу информационных агентств. Ведь собственно журналистика начинается там, где, зачитав сообщение о погоде, телевизионный ведущий осклабится в почти непристойной улыбке.
66
Столкновение с журналистикой вообще и даже конкретнее — с политической журналистикой — неизбежно и для профессиональных политиков и политологов, и для обычных граждан, которые стремятся понять, что происходит в стране, или принять реальное участие в событиях, например путем осознанного голосования на президентских выборах, и для людей, вроде бы не интересующихся ничем, кроме своей частной жизни.
Перефразируя известное выражение, я сказал бы так:
В наше время в России никто не свободен от политики, а равно ее сестры и служанки — журналистики. Хорошо это или плохо, каждый волен судить сам, но полезно, по крайней мере, знать характеры этих двух, политики и журналистики, скандальных особ.
Должен заметить, что я в основном буду рассказывать именно о политической журналистике. И не только потому, что она больше мне знакома. Главных причин две. Первая: по степени своего влияния на аудиторию политическая журналистика является наиболее мощной, сам фактор влиятельности имманентно присущ политической журналистике — для того она, в конечном итоге, и существует. Вторая причина: политическая журналисти-
67
ка очень концентрирована. Всё, что в других тематических видах журналистики может быть размыто, необязательно, зависимо от чисто субъективных пристрастий автора, в политической журналистике заострено и почти императивно.
Политическая журналистика, являясь, естественно, частью журналистики в целом, увенчана всеми достоинствами этого благородного общественного института, равно как и страдает всеми его пороками. Мне еще представится случай углубиться в описание и того, и другого, но для начала скажу, что все известные определения журналистики, включая самые метафористические, по-своему верны. И «вторая древнейшая профессия» (я лишь уточнил бы, что третья, ибо вторая — это, безусловно, политика), и «четвертая власть», и даже хрущевские, кажется, «приводные ремни», не говоря уже о ленинском
— «важнейшая часть партийной работы». В этом феномен журналистики, ее парадоксальная суть:
Вот он, первый и основной парадокс журналистики, раздвоивший сознание, мораль и поведение не одной тысячи (не одного миллиона?) современных журналистов.
Не верьте тому, кто будет либо лишь превозносить журналистику, либо лишь охаивать ее. Это или лжец, или дурак. Или журналист, что, в общем-то, не исключает ни первого, ни второго, хотя и не обязательно предполагает оба эти качества.
Тематика моих лекций определяется банальным принципом «от общего к конкретному», хотя возможны и отклонения от этого пути. Сначала придется поговорить об общей теории журналистики. Затем я перейду к рассмотрению более конкретных тем.
68
Например, теме взаимоотношений и взаимосвязи политической журналистики, политики и общественного мнения. На мой взгляд, очевидно, и, я думаю, на основе собственного опыта все согласятся с тем, что нельзя намертво разделить эти три тесно связанных института. Действительно, предметом изучения политической журналистики, как правило, является политика, а объектом ее воздействия — аудитория, то есть общественное мнение. Общественное мнение, в свою очередь, влияет на политическую журналистику, а также непосредственно на журналистов и политиков и как на граждан, и как на профессионалов. Я подробно расскажу об этом замечательном треугольнике в соответствующем месте.