Начну с простого. Ярчайший признак религии — это наличие Бога или богов. СМИ конечно же языческая религия, богов здесь множество — целый пантеон. Причем это боги четырех типов.
Во-первых, это боги, позаимствованные из настоящих религий, собственно боги: Иисус, Аллах, Будда, Иегова и другие. В до-медийные эпохи каждый из этих богов в сознании верующих разных конфессий обитал сам по себе. Контакты этих богов в обыденном общественном сознании были крайне редки: разве что у соседних народов, исповедовавших разные религии. Конфликты богов встречались чаще — во всяком случае при всякой войне, если воюющие страны принадлежали к разным религиям, не говоря уже, естественно, о религиозных войнах. Сегодня же в национальных СМИ, не говоря уже о транснациональных, боги разных религий живут, контактируют, дискутируют, конфликтуют и враждуют каждодневно, постоянно и по всем вопросам — от одежды и абортов до места подопечных им народов на Земле вчера, сегодня и в будущем. Это точно та же теокразия (смешение богов), которая царила в Римской империи и приняла самые нелепые формы перед ее крахом и распадом. Тогда, однако, на смену выродившемуся пантеизму пришло единобожное хрис-
204
тианство, уже ставшее не только религией, но и философией и моральным законом. А что придет на смену нынешнему смешению богов?
Боги второго типа в теокразии современных СМИ— это так называемые политические, спортивные звезды и звезды массовой культуры, а также те, кого в России зовут олигархами. Вполне обожествленные — как правило, уже ушедшие на покой или в могилу: Сталин, Ленин, Рузвельт, Гитлер, Черчилль, Киссинджер, Тэтчер, Горбачев, Ельцин, «Битлз», Пресли, Мерилин Монро, Пеле и т. д. Или по-луобожествленные, то есть полубоги — это активно действующие звезды. Не случайно о последних в наше время стали говорить как о культовых фигурах (то есть субъектах культов личности).
Третий тип богов — скорее говоря, по греческой иерархии, герои. Это звезды, но уже самой журналистики, самих СМИ, прежде всего, конечно, телевидения.
Наконец, четвертый тип — квазигерои. Это созданные медиа, в основном телевидением, реально не существующие субъекты — герои телесериалов и ток-шоу с подсадными утками или даже живые люди из социальных низов или простых обывателей, избранные телевидением для того, чтобы стать объектами телеэкспериментов типа реальных шоу. Эти квазигерои — просто демоны, наделенные либо ангельским, либо дьявольским ликом по воле сценариста.
В совокупности эта теокразия, сконструированная современными СМИ, нелепа и пугающа, ибо миф в ней надстраивается не над реальностью, а над другим мифом, сочиненным не историей и не гением, а автором сценарной разработки. Кроме того, в этом неоязычестве даже иерархия богов оказывается перевернутой — квазигерои и герои могут доминировать над богами, причем над богами как «реальными», так и над собственно медийными. Словом, налицо нечто вроде шаманства.
У СМИ как религии есть и свой символ веры — свобода слова и свобода печати, и основные догматы, например, такие: СМИ — голос общества; политики скрывают от народа правду, а журналисты
— ее находят и открывают; журналисты неподкупны и объективны (а может ли человек вообще быть объективен?); то, что сказано или написано в СМИ, есть если и не истина, то правда.
205
СМИ совершенно очевидно, каждое по отдельности и все вместе, занимаются миссионерством и прозелитизмом.
Более того, там, где тот или иной конгломерат СМИ господствует, то есть в своей собственной стране, именно средства массовой информации, как я отмечал в одной из первых лекций, являются одним из главных, если не главным, институтом социализации и образования (в широком смысле слова) молодого поколения.
Совсем уж очевидно, что общественная мораль, эта традиционная вотчина религии, сегодня определяется образцами, задаваемыми СМИ или в СМИ.
Культура, родившаяся до религии, тысячелетиями существовшая в лоне религии, оплодотворявшаяся ее (религии) сюжетами или, даже оторвавшись от религии и конфронтируя с ней, всё же остававшаяся в рамках или в поле тяготения заданных религией этических и эстетических норм (недаром говорят о странах христианской, православной, исламской культуры), сегодня существует, а главное — доходит до публики только по каналам СМИ и от лица этих СМИ. Более того, сама религия вне сегодняшних СМИ потеряла бы значительную часть и своего могущества, и своей паствы. Что уже произошло с высоким искусством, вне СМИ практически не существующим для массовой публики — разве что в виде туризма или так называемых римейков, то есть радикально модернизированных переделок.
Весьма показательно, что аудитория верит в сверхъестественные качества богов, полубогов, героев и квазигероев СМИ, в реальность существования этих субъектов даже тогда, когда они уже ушли в мир иной. Во-первых, потому, что, пока СМИ не объявили о чьей-либо смерти, тот остается жив в общественном сознании. Во-вторых, потому, что герои СМИ живут и после смерти — благодаря демонстрации их видеоизображений.
Аудитория не просто верит в сверхъестественность культивируемых в СМИ и работающих в них персонажей, но и эмоционально переживает свое отношение к этим богам и героям. Блестящая иллюстрация к этому — фантастические переживания сотен миллионов людей в связи с гибелью принцессы Дианы. Сама мысль о том, что СМИ превратились в религию, и зародилась в моем сознании тогда, когда с экрана телевизора в России я увидел плачущих русских женщин и девушек, рассказывавших,
206
что для них означает смерть принцессы Дианы. Совершенно очевидно, что эти люди не проливали и сотой доли этих слез и не испытывали десятой доли этих эмоций при телевизионном же сообщении
о каком-либо теракте в собственном городе, не говоря уже о получении известия о смерти какого-либо из своих дальних родственников.
И конечно же налицо вера в наличие двусторонних отношений между сверхъестественным (или виртуальным), создаваемым СМИ, и очень многими членами аудитории СМИ. Наиболее экзальтированные медиаверующие пишут письма телезвездам и даже совсем уж мифическим персонажам, создаваемым в СМИ методами современных технологий.
Впрочем, стоит ли говорить обо всем этом в таких деталях, если мы знаем о главном: большинство людей верят СМИ больше, чем собственным глазам и ушам. А в сообщения СМИ о том, что нельзя увидеть своими глазами и услышать своими ушами, вера почти абсолютна. Примеров тому множество.
На таких мелочах, как распространение с помощью СМИ оккультизма, астрологии, квазирелиги-озных учений, паранаучных догм и самых кондовых предрассудков, я даже останавливаться не хочу. Это, конечно, яркие, но цветочки, которые не должны скрывать от нас ягодки СМИ как религиозного культа.
Что из сказанного вытекает? По-моему, это и так ясно, но все-таки два-три акцента поставлю.
Если журналисты в своей работе всё же пытаются руководствоваться правилом «подвергай все сомнению», то массовая аудитория СМИ к тому, что говорят, показывают и пишут СМИ, относится совсем иначе, руководствуясь императивом «верую, потому что написано в газете, сказано по телевизору». И именно журналисты подталкивают к этому аудиторию.
Кроме того, сами журналисты, как служители всякого культа, вполне успешно и весьма прагматично используют свой статус героев (кто познаменитей) и жрецов (кто менее известен) сконструированной ими религии.
Наконец, если моя теория (или — кто хочет — гипотеза) верна, то достаточно вспомнить, что значили новые оформившиеся религиозные культы для тех обществ, в которых они воцарялись, чтобы понять, какие цивилизационные перемены могут ждать
207
нас, живущих с новой религией каких-то четыре-пять десятилетий, через век-два такого сосуществования.
Однако какая же СМИ религия (надеялся я, что однажды кто-то из студентов задаст мне этот вопрос, но так пока и не дождался), какая же СМИ религия, если современные СМИ исключительно плюралистичны и противоречивы в своих мнениях и оценках, а религиозные доктрины, напротив, весьма догматичны, определенны, каноничны, по сути исключают всякое инакомыслие?
На этот вопрос есть что ответить. Во-первых, насколько классические (мировые) религии были противоречивы в момент своего зарождения, можно судить по нестыковкам, сохранившимся в их священных текстах до сих пор.
Во-вторых, история каждой религии, вплоть до сегодняшних дней, — это есть история многочисленных, малых и больших ересей. Плюрализм и родился внутри религий, а отнюдь не в бытовой жизни, где всё достаточно однозначно, ибо царствует здравый смысл, а не вера.
В-третьих,
Я НЕ УТВЕРЖДАЮ, ЧТО СМИ ЕСТЬ РЕЛИГИЯ В МЕТАФИЗИЧЕСКОМ СМЫСЛЕ (ХОТЯ ВРЕМЕНАМИ И В ЭТОМ ОНИ ВЕСЬМА СХОЖИ). А ВОТ НА ТОМ, ЧТО В ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОМ И ИНСТРУМЕНТАЛЬНОМ СМЫСЛЕ СОВРЕМЕННЫЕ СМИ ЯВЛЯЮТСЯ ЕСЛИ И НЕ РЕЛИГИЕЙ, ТО КУЛЬТОМ, ЦЕРКОВЬЮ, НАСТАИВАЮ.
Что думает и что говорит каждый верующий, каждый служитель Церкви в мирской жизни и даже в храме — это одно. Но это не значит, что в целом, как члены одной конфессии, они не едины. Взгляните и на журналистов: от полной разноголосицы на периферии культа по мере приближения к его центру, к его святыням, к фундаментальным основам бытия современных медиа плюрализм сначала истончается, а затем и вовсе исчезает.
В-четвертых, глядя с политических и социологических позиций, разве не видим мы, что в современных странах и обществах, где традициями или законом прописаны многоконфессиональность, именно СМИ взяли на себя социальную и политическую роль, прежде исполнявшуюся религией, — духовной (подчас и на основе бездуховности) и идеологической консолидации населения?
208
В функционировании СМИ как религиозного культа нет исключительно отрицательного содержания, хотя оно, на мой взгляд, и преобладает. Позитивного тоже немало. Во всяком случае процесс этот, во-первых, неоднозначный, во-вторых, только-только (в исторических масштабах) заявивший о себе. Что будет дальше — увидим.