Главное, с чем нужно бороться в заголовках, — это с пустыми, ничего не значащими в контексте данного материала словами, с банальностями типа уже цитировавшейся «шапки» «Завтра состоятся президентские выборы» (как будто читателю и так это не известно) и с расхожими цитатами или устойчивыми выражениями вроде «время собирать камни» или (новомодное) «старые песни о главном», «новые песни о главном» и т. п.
В качественных изданиях заголовки должны быть точны и не допускают излишней фривольности или пустой, хотя и остроумной игры слов.
272
Заголовок статьи или интервью известного человека должен, как правило, содержать самое сенсационное или самое парадоксальное утверждение из текста материала.
Подробнее о технике заголовка я расскажу в лекции об индивидуальном стиле журналиста, здесь же лишь замечу еще, что в новой русской журналистике особым пристрастием к сочинению ярких (порой чрезмерно и брутально ярких) заголовков отличаются газеты «Коммерсантъ» и «Московский комсомолец».
ЛИД (врез)
Лид, или, как его еще называют, ВРЕЗ, к материалу. Это выделенный шрифтом первый абзац текста, который, по западной традиции, должен в краткой форме передать основное содержание статьи. В русской журналистике, к сожалению, этот прием используется редко и плохо. А в идеале врезы должны предшествовать всем текстам, которые состоят больше чем из четырех-пяти больших абзацев (то есть в материалах объемом больше 40—50 строк). Просто в небольших материалах врезы не обязательно выделять графически.
Во врезе допустима и некоторая дополнительная, служебная информация (как появилась эта статья, где и когда автор интервью встретился с интервьюируемым — если это значимая фигура).
Кстати, тексты объемом больше 150—200 строк должны разбиваться еще и на главки, каждая со своим заголовком, — этого не умеют делать большинство нештатных авторов и очень многие журналисты.
Вынос из статьи
Вынос из статьи, а проще говоря — яркая цитата из нее. Это дело не авторское, а редакторское, ибо автор не может знать, как будет разверстана его статья, в каком объеме она сохранится. Выносы необходимы для текстов большого объема (начиная примерно с 300 строк), для полосных — обязательны. Всё, что дополнительно привлекает внимание читателя к материалу, а выносы именно для этого и «выдергиваются» из текста, должно быть сделано профессионально работающей редакцией.
«Цитаты» и «цитатники».
«ЦИТАТЫ» И «ЦИТАТНИКИ». Если врезы и выносы плохо и редко используются в современной русской журналистике, то работа с цитатами довольно популярна. Многие еженедельники публи-
273
куют целые полосы «цитат» из выступлений различных известных людей. К сожалению, в основном для того, чтобы продемонстрировать читателям глупость или косноязычие знаменитостей.
Некоторые газеты и реже телевидение пользуются жанром «ЦИТАТА ДНЯ», но в этом, впрочем, их оправдывает то, что далеко не каждый день в стране произносятся одновременно оригинальные, умные и яркие слова.
Текстовка к фотографии.
ТЕКСТОВКА К ФОТОГРАФИИ. Вот служебный жанр, который воистину, как заголовок, может быть самостоятельным произведением журналистского искусства.
ФИИ.
А так, увы, бывает очень часто.
Досье.
ДОСЬЕ. Этот служебный жанр очень широко используется в современной русской журналистике, правда, не всегда удачно в профессиональном отношении. Досье — это дополнительная, часто даже сугубо справочная информация, которая помогает материалу, к которому досье подобрано, приобрести более широкий контекст (например, исторический), дополняет материал фактурой, не вошедшей в основной текст, но хорошо его иллюстрирующей.
Анонсы материалов либо текущего, либо следующего номера изданий. Это понятно без всяких объяснений. Должен отметить, что с этим служебным жанром в современной русской печати лучше всего работает редакция газеты «Коммерсантъ».
Письма читателей и ответы на них.
ПИСЬМА ЧИТАТЕЛЕЙ И ОТВЕТЫ на НИХ. Служебный жанр, крайне мало использующийся современной русской журналистикой. Отчасти это объясняется тем, что читательскую почту вытеснили новомодные интернет-опросы, но в значительной степени и по более циничной причине. Редакции не уважают мнение читателей, а журналистам просто жалко отдавать место, на котором они могут разместить свои тексты.
274
Между тем,
ЧИТАТЕЛЬСКАЯ ПОЧТА (ОСОБЕННО ЕСЛИ РЕДАКЦИЯ ЕЩЕ УДОСУЖИТСЯ НАПЕЧАТАТЬ КОРОТКИЕ ОТВЕТЫ НА ПИСЬМА) - СОВЕРШЕННО ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ СЛУЖЕБНЫЙ ЖАНР. ЖУРНАЛИСТ МОЖЕТ ЛИШЬ СПАРОДИРОВАТЬ ПИСЬМО ЧИТАТЕЛЯ, НО НИКОГДА НЕ НАПИШЕТ ЕГО ТАК, ЧТОБЫ ГЛАЗ ПРОФЕССИОНАЛА НЕ ОБНАРУЖИЛ ПОДДЕЛКУ. ЧИТАТЕЛЬ НАИВЕН И НЕПОСРЕДСТВЕН - ЖУРНАЛИСТ ЦИНИЧЕН И ПРАГМАТИЧЕН.
ЧИТАТЕЛЬСКАЯ ПОЧТА - ВТОРОЕ И ЧАСТО НАИБОЛЕЕ АДЕКВАТНОЕ ЛИЦО ИЗДАНИЯ: ПОКАЖИ МНЕ НЕОТРЕДАКТИРОВАННЫЕ ПИСЬМА ТВОИХ ЧИТАТЕЛЕЙ, И Я ВСЁ УЗНАЮ О ТВОЕМ СМИ.
Может быть, поэтому современная русская печать так не любит публиковать письма своих читателей?
При мне в «НГ» раз в неделю публиковалась целая полоса читательских писем, причем обязательно и критических. Письма с критикой главного редактора, то есть меня, и моих статей ставились непременно, а вот письма с критикой других сотрудников газеты я тщательно отбирал, взвешивая ее справедливость. Все-таки
ДОЛЖНО ПОДДЕРЖИВАТЬ ОПРЕДЕЛЕННЫЙ УРОВЕНЬ «СВЯТОСТИ» ИЗДАНИЯ И ЕГО ЖУРНАЛИСТОВ.
А за собственный авторитет главный редактор бояться не должен. Кстати, в западной прессе публикация писем читателей — норма, если не закон. Хотя бы потому, что аудитория может отвернуться от газеты или журнала, которые равнодушны к ее мнению.
Существует еще ряд служебных жанров в печатных СМИ (это ИЗВИНЕНИЯ и ОПРОВЕРЖЕНИЯ, ОБЪЯВЛЕНИЯ о КОНКУРСАХ для читателей, АНОНСЫ ТЕЛЕПЕРЕДАЧ И Т. П.), НО О самых главных и значимых я уже рассказал. Остальное — те, кто будет работать в СМИ, узнают в своих редакциях, а для большинства — это просто лишняя информация.
Завершая разговор о служебных (мелких) жанрах в печати, еще раз уточню, что в газетах и журналах печатаются также кроссворды, астрологические прогнозы и прогнозы погоды, сводки
275
курсов валют и прочие нежурналистские тексты, поставляемые в редакции извне. Показательно не столько их содержание, сколько наличие того или иного в разных изданиях. Например, я категорически запретил печатать в «НГ» кроссворды и астрологические прогнозы, считая и то, и другое невозможным для качественной газеты. Это мнение, впрочем, не абсолютно.
Наконец, обещанные несколько слов о различиях одних и тех же жанров в печати и на телевидении.
По моему мнению, — и кажется, я об этом уже говорил, — жанры универсальны: информация, репортаж, интервью и статья являются главными жанрами в журналистике в целом, и масштабное развитие электронных СМИ, породив новый жанр игра, не отменило жанровой классики. Даже названия жанров в прессе и на радио и телевидении одинаковы, за исключением термина «статья» (традиционно связанного с писаным текстом) — на ТВ и радио его заменяет термин «комментарий».
Кстати, очень многие тексты, произносимые с экрана телевизора, в том числе и самыми известными тележурналистами, сначала пишутся на бумаге, а затем зачитываются с телесуфлера, о чем не знает большинство зрителей.
Различия в формах существования журналистских жанров в прессе и на ТВ, конечно, есть. И связаны они со спецификой телевидения, где, во-первых, мы видим живого журналиста, во-вторых, видим картинку, в-третьих, речь журналистов в эфире не всегда, но часто звучит неотредактированной.
Как я уже говорил в одной из предыдущих лекций, интонация, мимика, жесты тележурналистов добавляют и эмоций, и смысла текстам, которые они произносят. Кроме того, в телеэфире зритель прощает речевые ошибки, оговорки, повторы, неосмысленное использование междометий и слов-паразитов (кроме полного косноязычия, разумеется), что совершенно не допускается в печатных СМИ. Словом, экран более непосредствен, а главное — создает ощущение большей искренности (если только на лице журналиста не написано иное) и, я бы сказал, ощущение большего ума.
276
Кроме того, тележурналистам нужно меньше объяснять то, что происходит, ибо современная тележурналистика живет телерепортажем как фактически основным своим жанром. Правда, тексты, произносимые с экрана телевизора, всегда в 5—6 раз короче того, что на эту же тему дозволяется писать в печатных СМИ (ибо на ТВ время — это деньги и в прямом, и в переносном смысле).
И все-таки тележурналист может обходиться буквально двумя-тремя десятками слов (в отдельном репортаже, разумеется) — что почти невозможно представить себе в газетном или журнальном тексте, созданном в аналогичном жанре. Если тележурналист ведет репортаж с пожара, ему не нужно подробно описывать весь ужас происходящего — достаточно показать языки пламени, обволакивающие крышу здания, а то и труп обгоревшего человека.
— Каковы масштабы разрушений? — спрашивает ведущий программы из студии.
— Огромные, — отвечает телерепортер. — Сейчас я попрошу оператора дать панораму пожара.
Оператор показывает, тележурналист молчит, а газетчику пришлось бы здесь написать пять-шесть предложений.
Я не настолько большой знаток профессиональной работы телевизионщиков, чтобы осветить все нюансы их работы, но все-таки отмечу очевидное: работа журналиста в кадре конечно же чисто технологически на 70-80% обеспечивается теми, кто остается за кадром, а именно — телеоператором и отчасти звукооператором, то есть людьми, которым не достается и сотой доли известности и авторитета тех, кого мы называем в обиходе тележурналистами.