XVI. Попробую суммировать.
В этом смысле игра противостоит всем остальным жанрам журналистики. Ибо они, даже через неизбежное упрощение, позволяют увеличить знание и понимание происходящих событий, а игра — сузить и то, и другое, заместив познание уводящей от жизни эмоциональной разрядкой; заменив взрослые формы поведения — детскими.
XVII. Сказанное не означает, что познавательный аспект вовсе отсутствует в игре. Но не более чем при разгадывании кроссвордов. Конечно, игра как способ обучения, передача знаний не является изобретением ни второй половины XX века, ни телевидения. Она всегда использовалась для этих целей как в народной, семейной педагогике, так и в педагогике официальной. Но кто был объектом игровых методов образования? Младшие школьники, дети, а также — с развитием медицины и психологии — умственно отсталые люди всех возрастов, люди с различными дефектами речи, слуха, зрения и т. п.
376
Кстати, показательно, что принцип многих телеигр — тестирование, совпадает с активно внедряемым сегодня методом сдачи школьных и университетских экзаменов.
XVIII. Очень личное, может быть, слишком личное. Я с удовольствием смотрю, если есть время, некоторые телеигры.
Во-первых, политические — ибо они отражают суть многих процессов, происходящих сегодня в реальной политике. Прежде всего того, что Ортега-и-Гассет назвал «восстанием масс», и того, как элиты сегодня пытаются управлять этими самыми массами.
Во-вторых, я смотрю те немногие телеигры, в которых претензии выдать игру за жизнь минимальны. В этом случае игра занимает свое надлежащее место — часть жизни, а не вся жизнь.
В-третьих, смотрю некоторые игры, где вольно или невольно их авторами реализуется программа выявления человеческой глупости. Видимо, это свойство натуры человека — получать удовольствие от чужой (не своей) глупости.
XIX. Жанр игры нельзя считать ущербным (но можно — низшим) — это жанр масскульта и массовой журналистики. Он не создан искусственно, а родился из нормальных человеческих потребностей. Другое дело, что продюсеры, менеджеры и журналисты ТВ искусственно раздули рамки этого жанра за пределы, отведенные ему нормальной общественной потребностью.
XX. Видимо, жанр игры является еще и жанром — заменителем более высоких жанров, когда в журналистике возникает дефицит людей, умеющих работать в серьезных жанрах, а в обществе — дефицит серьезных идей.
Показательно, что несколько лет после 2001 года лучшей еженедельной аналитической, то есть политической, программой всего российского ТВ была программа «Времена» во главе с ведущим Владимиром Познером (ОРТ, ныне «Первый канал»), исполненная как раз в жанре игры (поджанр ток-шоу)
— с ярко выделяющимся (для профессионального взгляда) победителем (человеком или идеей).
XXI. Нельзя отрицать, что и жанр игры каким-то образом, хоть и очень однобоким, отражает жизнь, что часть аудитории имен-
377
но через телевизионные игры проходит «курс социализации» в тех сферах, с которыми не сталкивается в своей непосредственной житейской практике.
XXII. Я не считаю, что «ведение телепрограммы», «ведение аналитической программы» является отдельным жанром. Конечно, современные телеведущие — это не бывшие дикторы советского телевидения. Но, во-первых, телеведущие были и в советское время, как и авторские программы, даже политические («9-я студия» Валентина Зорина, например). Во-вторых, современные ведущие телепрограмм (новостных, политических, иных тематических, если только эти программы не являются играми), по моему мнению, используют классические жанры журналистики — в их телевизионном варианте, разумеется.
XXIII. Игра как жанр из телевидения проникла уже и в печать, включая серьезную. Это, как правило, подборки материалов, в которых собраны, объединенные одной темой, проблемой, событием: отрывочные комментарии экспертов и просто известных, но не являющихся экспертами в данной области людей; интернет-опросы читателей данного СМИ; забавные или скандальные истории из политической жизни или даже анекдоты, подверстанные под внешне серьезные текстовые куски. В газетных и журнальных играх нет ведущего, ибо ведущий — вообще специфика ТВ. У телеведущего ведь есть и еще две «нагрузки», не свойственные в большинстве случае пишущим журналистам: (1) быть звездой; (2) быть лицом канала.
XXIV. Игра как жанр журналистики стремительно модифицируется и развивается. Тут мы можем наблюдать несколько тенденций.
Первая — постепенное размежевание, вплоть до почти разделения, серьезного (как правило, политического) ток-шоу и собственно игры. В качестве примера я указал бы, в частности, и на попытки такого рода, предпринимавшиеся в первое время в рамках передачи «Глас народа» (НТВ до лета 2001 года), некоторые выпуски программы «Свобода слова», передачу Александра Гордона и свою передачу «Что делать?» (производитель — «Авторское телевидение»).
378
Вторая тенденция, прямо противоположная первой. Наоборот, часть ток-шоу, содержательно задуманных как серьезные, сразу же или постепенно нагружаются (естественно, в стремлении иметь большую аудиторию) игровыми элементами. Сразу же так была задумана «Культурная революция» Михаила Швыдкого и «К барьеру» Владимира Соловьева. Постепенно дрейфуют в эту сторону «Времена» Владимира Познера и особенно «Основной инстинкт» Светланы Сорокиной.
Третья тенденция — развитие так называемых реал-шоу, или реалити-шоу, то есть вовлечения непрофессиональных (впрочем, далеко не всегда) игроков в реальные, а точнее — сконструированные под реальность жизненные ситуации в замкнутом пространстве. Здесь игра ищет выход на жизненную правду, хочет расширить рамки своей чересчур утрированной формы.
Это, конечно, первопроходцы «За стеклом» (ТВС), «Последний герой» и «Фабрика звезд» («Первый канал»), а теперь уже и множество других.
Четвертая тенденция тоже характеризует попытку адептов этого крайне плодоносного (в смысле рейтинга) жанра преодолеть примитивизм игровых моделей за счет «жизненной правды». Но если в случае с реал-шоу достигается хотя бы эффект публичного психологического эксперимента (не чистого, впрочем, ибо телеаудитория никогда не видит его целиком), самого по себе интересного и познавательного, то в данном случае всё сводится лишь к спекуляции или даже прямой мистификации — за счет приглашения людей, ставших известными до появления в данной игре, или разбора якобы реальных интимных жизненных коллизий устами самих их участников. В этой тенденции особо показательны откровенно бульварная и примитивная «Большая стирка» («Первый канал»), несколько более утонченный «Принцип домино» (НТВ) и конечно же омерзительные «Окна» (ТНТ).
Пятая тенденция демонстрирует всё большую и большую профессионализацию жанра. И речь уже не о ведущих, среди которых, естественно, отсортировались высокие мастера своего дела, а о рядовых участниках. Наиболее заметно внешне это на классических, еще советских, игровых передачах КВН и «Что? Где? Когда?». В этих программах появились не только постоян-
379
ные (иногда на десягилетия!) игроки, но часть этих игроков расходятся по другим игровым передачам. Кому повезет — как ведущие. Кому нет (или нет задатков ведущего) — как участники. Судя по всему, сформировалась даже новая профессиональная когорта телеработников (не знаю, правда, оплачивается эта работа или здесь просто случай теленаркомании) — участники телеигр. Суммируя, можно с уверенностью сказать, что жанр явно находится в стадии экспансии на окружающее пространство, в том числе и жанровое — судя по тому, сколь охотно многие серьезные политики всё чаще и чаще участвуют в чисто игровых, иногда самых примитивных программах такого рода.
XXV. Нельзя исключить, что объем информации, который сегодня обрушивается на человека, и объем знаний, которые необходимы ему для преуспевания в жизни, таковы, что в принципе классическими методами образования преподать их невозможно. Точнее, возможно, но для этого академическое школьное и вузовское образование пришлось бы от 15—20 лет продлить для каждого до 30— 40—50-ти. То есть нормально образованным при использовании классических методов человек становился бы как раз к концу самого плодотворного периода своей жизни — к 50 годам. Что конечно же нонсенс. И жизнь нашла выход из этого парадокса: часть знаний передается классическим академическим путем, а другая
— облегченным, неформальным, необязательным (в смысле отсутствия обязанности посещать школу
или вуз) — игровым с помощью ТВ. Тогда ТВ из рассадника, грубо говоря, мракобесия превращается в дополнительный к академии источник просвещения. Если это так (червь сомнения меня, однако, гложет), то, во-первых, игра перестает быть жанром журналистики, а во-вторых, должны быть сняты многие мои претензии к использованию ее в СМИ.
XXVI. В одной из лекций я упоминал специфические «штучки», которыми отличается Интернет как наиновейшее СМИ, сочетающее в себе профессиональную и самодеятельную журналистику. Эти «штучки» — игры, но не технические (типа переложенных на компьютер карточных игр, шахмат и т.п., а также чисто компьютерных динамических игр, связанных с движением и преодолением разного рода препятствий), а органические, то есть игры
380
с саморазвивающимся сюжетом, моделирующим общественные ситуации и отношения в их развитии (в динамике).
Пока неясно, просто ли это игра как игрушка или что-то гораздо более серьезное. Я сам вместе с моим другом Святославом Рыбасом создал в 2002 году такую серьезную (?) игру «Respublika.Ru» (второе название проекта прямо указывает на жанр — Большая политическая игра). В ней моделируются государство и общество со всеми значимыми для их жизни и жизни участников данной игры (граждан государства Respublika.Ru) процессами и проявлениями активности: политика, бизнес, общественная самодеятельность (например, издание газет), обыденная жизнь, потребление, развлечения. Для этой игры я написал Конституцию государства Respublika.Ru, Уголовный кодекс, целый свод других законов, то есть задал правила. Одновр