– Вообще-то нам давно пора ехать, – сердито отрезал Алекс.
Он принялся колдовать с Uber’ом, именно колдовать, потому что в этом подвале ловило черт-те как.
– Да я разве против.
Это забавно. В их тандеме он впервые выступил как такой жесткий лидер. Мужчина.
– Только я забыла портсигар.
– Fuck! Где?
Даже если ее портсигар инкрустирован хрен знает чем и подарен, скажем, Берлускони, он все равно не стоил того, чтобы поставить под удар всю операцию. Но в вопросах побрякушек нельзя возражать женщинам. Так уж его воспитали, хотя это, скорее, теория. И Алекс, чертыхаясь, поперся обратно в шум и гам, туда, где за барной стойкой одиноко сидел Юрий. Если не сбежал.
Юрий не сбежал.
Потеряв все сидячие места, он примостился где-то с краешка стойки, держал в руках эту дурацкую деревяшку с шотами, как официант. Подойдя ближе (сначала Алекс думал проделать все незаметно, но не увидел на стойке портсигара), Алекс заметил, что Юру трясет. Алекс попытался положить ему руку на плечо, чисто товарищески, но охранник дернулся и взялся за новую рюмку.
Их едва тронутые наборы он, видимо, тоже допил.
– Ты так не переживай, Юр.
Но на этот раз некогда было заниматься половым просвещением. Якобы участливо встав рядом, Алекс на самом деле шарил ногой, и да – под самой стойкой что-то лежало.
Предстояло нагнуться и забрать, но так, чтобы это не вызвало вопросов.
Однако на вопросы Юрий явно не был сейчас способен.
Надо было сказать что-то такое… As cold as a fish[15]. Быть мужиком. Оказывается, работает.
– Ты не удивляйся, – жестко сказал он. – Вся страна офигевает. Вся страна сейчас так обманута, бухает и не понимает, куда ее втянули.
Он зацепил это что-то, наконец. Поднял. Да, это был портсигар. Ничем не инкрустирован. Кстати. Не эксклюзивная вещь.
– …Причем уже давно.
Объект открыто вводит все адреса в приложения такси, считаем, что это акт дезинформации
– Это что? – спросила Валерия.
– Где?
– Что за китайская развалюха?
– Скажите, пожалуйста, какие запросы. – Алекс усмехнулся. – Простите, а какая это машина? Что за марка? Марка?
Объяснять пришлось несколько раз, потому что водитель, мужчина азиатский (глаза в зеркальце, как в детективе про похищение), толком не понимал по-русски и даже обернулся всем корпусом, из-за чего будоражащий детективный эффект был снят.
– У меня ж в приложении написано. Lifan? Не слышал о таком.
– И это что теперь, в Uber Black такие ездят?
– Почему Black? Ах, простите, Валерия Марковна, я забыл, что вы привыкли к другому уровню жизни, мы-то по-простому – по-молодежному…
Она коротко ударила его в лицо.
Он весело хрюкнул.
Дела семейные.
Поехали, впрочем, резво, азиатик молодец. Ну, кажется, вырвались.
О смене эпох в ночной Москве вновь не напоминало ничего, да и водитель, кажется, не знал вообще ничего. Дергалась из-за революции почему-то только аполитичная (как она сама ранее признавалась) Валерия: когда мчались по Новинскому, она пригнулась, чтобы охватить взглядом все этажи.
– В американском посольстве везде свет.
– Ну и что?
– Это плохой знак.
– Для кого?
– Если в посольстве ночью везде свет, значит уничтожают бумаги.
– И что это значит?
Она выразительно посмотрела в затылок водителю.
– Он ничего не понимает.
– Вы так легкомысленно ко всему относитесь, Алексей Михайлович.
– Ой, зато вы просто Мата Хари… Она же, кстати, была танцовщица…
ALEX: мы скрываемся от погони в ночной москве это так круто тео
ALEX: мне начинает казаться что веселая жизнь только началась
THEO: все круто но меня беспокоят некоторые вещи в этом
ALEX: то что мы впечатаемся в грузовик и костей не соберем?
THEO: то что ты не понимаешь цель для которой все это делаешь
ALEX: сейчас так круто подрезали коммунальную машину
THEO: и ты не понимаешь кто тебе эта женщина
ALEX: на твое нудное нытье которое я слушаю с момента нашего знакомства я буду отвечать описанием приключений чтобы ты там завидовал
THEO: и ты не понимаешь кто тебе этот мужчина
ALEX: надеюсь ты не про себя?
ALEX: ну ок ок я немного преувеличил про нудное нытье
THEO: мудак я про твоего отца
– Эй! Стой! Там проезда нет!
Азиат дал по тормозам и вильнул куда-то к тротуару, чуть не в гранитную тумбу. Обернулся с дикими глазами.
– Там же площадь перекрыта, – пояснил Алекс.
Все на него смотрели.
– Под спайсами, что ли. Ты или он, – проворчала Иглинская. Она, кажется, чуть не впечаталась лбом в боковое стекло.
– Площадь Свободной России, – зачем-то добавил Алекс упавшим голосом, хотя сам узнал этот топоним вчера.
– И как ты предлагаешь ехать?
– Ну хотя бы через Баррикадную.
– Вот ты ему и попробуй это объяснить.
Но через минуту они уже проезжали по той самой площади, на которой не было никого. Ни одного человека, вернее, только работники коммунальных служб, которые как-то спокойно, привольно, четко, как на Западе, собирали и грузили металлические ограждения, хлам, декорации.
– Как похорошела Москва…
Водитель ничего не понял, даже когда они остановились у самой решетки Белого дома, не понял, что они ехали сюда, и собирался провезти еще до жилых домов дальше. Он просто не знал, что это за здание.
Чему удивляться («пассивности» Москвы), если вся Москва, как слоеный пирог, состоит из людей разных измерений, вот просто ходят друг через друга – люди двух измерений, трех, четырех, как в какой-то старой фантастической книге?.. Там наложенные один на другой миры даже не знали о существовании друг друга.
Ладно.
У реки зябко – Валерия куталась в палантин, у Алекса с его тинейджерским демисезоном вообще давно все отшибло, хорошо, что он успел выпить.
Они настороженно озирались. Ни души. Ни наружной охраны. В окнах Правительства Российской Федерации – не в пример американскому посольству (может, стоило сразу туда?) – то ли нет света совсем, то ли, если считать это светом, какое-то подпольное, замершее полусвечение.
Валерия нажала кнопку звонка.
Человек в полицейской форме пришел не сразу и почему-то не из тонированной будки охраны, которая при калитке, а, кажется, из самого здания. Он ничего не спросил, просто смотрел и молчал. Утомленное лицо. Алекс как-то мельком отметил, что это, пожалуй, и не охрана, а кто-то из высших офицеров – подполковник или полковник, – он понял это по виду шинели.
– Мы к Михаилу Андреевичу Николаеву, заместителю председателя правительства, – отчеканила Иглинская. – Есть договоренность.
Майор оглядел их, как городских сумасшедших. Видимо, редко кто является от реки и требует из-за забора вызвать руководство страны.
– Мы члены его семьи. Мы не можем с ним связаться.
Что-то в майоре все же дрогнуло: видимо, в дни переворотов возможно всякое – и от реки, и из воды.
– Я его жена. А это его сын.
Алекс подумал, что это дико смешно: они выглядели чуть ли не как ровесники. По крайней мере сейчас, выхваченные из темноты даже не фонарями, а самим мертвенным Белым домом, который подсвечивался из газонов…
– Ваши документы, пожалуйста.
Валерия с готовностью протянула паспорт (когда она его достала, в такси?..). Алекс долго копался, но в конце концов именно его документ и не сработал. Полковник сначала долго вчитывался в штампы паспорта Иглинской, потом бегло пролистал его – Алекса – документ.
– Здесь нигде не написано, что вы его сын.
– Естественно! Это же не свидетельство о рождении.
Полковник молчал.
– Нет, блин, враги специально искали человека с такой же фамилией и отчеством, чтобы…
– Заткнись, – сказала Валерия. – А какая разница? Это имеет какое-то значение, кто он? Пусть он будет просто со мной. А если у вас есть сомнения насчет меня, то пожалуйста, гугл в помощь. Статья в «Википедии». «Иглинская, Валерия Марковна».
Полковник вертел паспорта. Он, видимо, не знал, что со всем этим делать.
– Мы не собираемся никуда проникнуть, – убеждала его Валерия. – Мы понимаем, что у вас тут особый режим, особые обстоятельства… – Она чуть ослабила хватку и грамотно акцентировала то, что любимо силовиками. – Мы просим просто сообщить Михаилу Андреевичу, что мы вот сюда пришли и вот здесь стоим. И, если это возможно, как-то напрямую, по прямой связи, без секретарей и прочей шушеры, потому что мы тут у вас сдохнем от холода…
Офицер думал, наверное, с минуту. Алекс благоразумно молчал, хотя ему хотелось язвить буквально по каждому пункту.
– Подождите. – Полковник все же что-то решил и пошел с паспортами обратно в здание – так же неспешно.
– Ну наконец-то.
Валерия достала портсигар. Она долго прикуривала, отворачиваясь туда и сюда, боялась подпалить палантин, снимала перчатки.
Им обоим, кажется, было не по себе здесь, под всеми ветрами, потому что они одни в выбеленном пространстве, в вымершем перед лицом неизвестно чего городе, и неизвестно, кто сейчас придет сюда – толпа погромщиков? мародеры?
ALEX: ждем аудиенции у забора белого дома
ALEX: знаешь у русского поэта некрасова есть такие знаменитые стихи ожидания у парадного подъезда
THEO: посмотри может он машет вам в окно
ALEX: ты думаешь я знаю где тут его окно
THEO: ты что никогда не был у отца на работе?
ALEX: когда то был но он с тех пор поменял сто должностей в правительстве и наверняка кабинетов тоже
THEO: это же так интересно это же историческое здание
THEO: всегда интересно думать кто сидел в каком нибудь кабинете раньше
THEO: например что было в кабинете твоего отца когда белый дом был штабом революции 1991?