– Я еду с моим конюхом и моим сыном, который станет пажом у вашего господина! – крикнул рыцарь. – Опустите подъёмный мост!
Стражники так и поступили, а потом открыли ворота замка. Так Тренк въехал на просторный двор, и у него едва не перехватило дыхание.
Тебе такой замок, возможно, не показался бы каким-то необычным, но Тренк не мог наглядеться на могучие стены и на дома, прилепившиеся к ним изнутри подобно осиным гнёздам, на дозорных с мечами и арбалетами на башнях и на суету перед кухней. Вскоре они вошли в большой зал, стены которого были увешаны прекрасными гобеленами и расписаны гербами и где за длинным столом сидел и ждал их дядя-рыцарь. Тренку не верилось, что люди могут жить в такой роскоши, в то время как его семья вынуждена ютиться в крошечной лачуге вместе с тощей козой и поросёнком. Но ещё меньше ему верилось, что теперь тут будет жить он сам.
– Мой дорогой шурин Диц из Дургельштейна! – воскликнул сидевший за столом рыцарь и с трудом поднялся на ноги. – Добро пожаловать в мой замок! И я сердечно приветствую твоего дорогого сына, которого я так долго ждал!
Тут он приковылял к ним на коротких ножках, и – не может быть! – вот уж Тренк никогда не думал, что его наставник окажется таким! Потому что рыцарь Ганс фон Славбург выглядел так же, как Круглый Шнёпс, и для рыцаря это было, пожалуй, чуточку странно. У него было такое же милое, круглое лицо, и такой же толстый, круглый живот, и такие же весёлые, приветливые глаза. Тренку сразу стало легко на душе, и он готов был даже запеть – ведь хорошая песенка, как ты знаешь, уместна не только в минуты страха, но и в минуты радости. Но хоть Тренк и вырос в семье крепостного крестьянина, он знал, как себя вести. И поэтому он прогнал желание петь и поклонился низко-пренизко.
– Добрый день, мой дорогой господин дядя, – сказал Тренк.
Глава 17,в которой рассказывается, как рыцарь Ганс встретил своего племянника
Ганс фон Славбург смерил его взглядом с ног до головы, и на его лице появилась радостная улыбка.
– Гром и молния, ты мне нравишься, племянник! – воскликнул он. – Клянусь всеми святыми, я сделаю из тебя усердного рыцаря, это видно сразу! Хорошая рыцарская кровь течёт в твоих жилах, точно, точно!
– Рыцарем рождён, рыцарем умрёт, рыцарь на всю жизнь, – с грустью сказал рыцарь Диц.
Тренк медленно выпрямился, взял протянутую руку рыцаря Ганса и крепко пожал её.
– К сожалению, я уже забыл, как тебя звать! – сказал рыцарь Ганс с лёгким смущением и почесал лоб. – Но ты, конечно, охотно повторишь своё имя, а то я ужасно забывчив!
И не успел Тренк хорошенько подумать, как с ним случилась такая же неприятность, что и накануне вечером.
– Тренк Тысяча Ударов, с вашего позволения, господин дядя, – сказал он и тут же был готов прикусить себе язык, потому что теперь обман точно мог раскрыться. Вообще-то, дядя должен был знать, как зовут племянника, даже в те далёкие времена.
Рыцарь Диц тоже испугался, но дядя, казалось, ничему не удивился.
– Тренк, да, точно. Тренк! – сказал он. – Теперь я вспомнил! Короткое имя, хорошее имя для рыцаря, клянусь всеми святыми!
Разве не везение, что избалованного и трусливого сына рыцаря Дица звали Цинк, а, допустим, не Зигфрид, или Хартмут, или Ланселот? Эти имена было бы не так просто спутать с именем Тренка.
– Но почему же Тысяча Ударов, мой дорогой деверь? – спросил рыцарь Ганс. – Неужели твой храбрый сын уже заслужил почётное прозвище, хотя сам едва вырос из пелёнок?
Эти слова показались Тренку чуточку обидными.
– Да-да-да, он очень храбрый, – пробормотал рыцарь. – Очень-очень храбрый, это правда.
– Тысяча Ударов, гром и молния! – радостно воскликнул рыцарь Ганс. – Уже тысяча ударов, хотя такой маленький! Такой паж мне как раз и нужен! Потому что моя дочка Текла и сама сорванец и не понимает, почему не она станет моей наследницей. Но если этот мальчишка уже сейчас получил прозвище «Тысяча Ударов», пожалуй, она наконец поймёт, что из неё не получится такой же хороший рыцарь, как из него.
Но тут он увидел Хрюнчика, которого Тренк крепко держал на привязи.
– Но вы можете мне объяснить, дорогой господин шурин, почему ваш сын привёл эту свинью в мой зал?
Тут рыцарю Дицу стало чуточку не по себе. Конечно, он знал, что свиньям нечего делать в покоях дворца и уж тем более в спальне. Но в этом вопросе Тренк был непреклонен.
– Либо Хрюнчик пойдёт со мной, либо я сам никуда не пойду! – заявил он, а рыцарь Диц знал его уже достаточно хорошо и не сомневался, что Тренк сделает так, как говорит.
– Ну, это поросёнок Тренка, – пробормотал он. – Его любимец, дорогой шурин, с которым он не захотел расстаться.
– К тому же он дрессированный, – сообщил Тренк и вспомнил, как они с Момме Муммом и Хрюнчиком обманули горожан на Рыночной площади.
– Что ж, тогда пускай он остаётся, бога ради, – вздохнул рыцарь Ганс. Тут он подал знак двум слугам, и те выдвинули стол на середину зала и расставили вокруг него стулья.
– Теперь у нас будет праздничный пир! – воскликнул рыцарь Ганс. – Эй, на кухне, накрывайте на стол! Приехал мой племянник и паж, Тренк Тысяча Ударов, и мы отпразднуем это событие!
В это мгновение со двора донёсся ужасный вой.
– Я не хочу, нет, нет, нет, не хочу! – кричал кто-то жалобным голосом, и ты уже понимаешь, кому он принадлежал. – Я рыцарский сын, у меня благородная кровь, и я не хочу!
– Что такое? – спросил рыцарь Ганс и удивлённо наморщил лоб. – Что за крики? – И он направился к двери, чтобы выглянуть во двор.
Тогда Тренк во второй раз подумал, что из их замечательного плана ничего не выйдет: потому что избалованный и трусливый Цинк Цетерлинг сейчас себя выдаст.
Но, тем не менее, всё обошлось.
Глава 18,в которой рассказывается, как Тренк познакомился с Теклой, дочкой рыцаря
– Что за крики во дворе? – воскликнул рыцарь Ганс. – Кто там кричит, что он рыцарский сын?
– Конюх вашего деверя, благородный господин рыцарь, – крикнул снизу шталмейстер. – Мы показали ему, где он может позаботиться о коне его господина, а он не захотел ничего делать и всё время твердит, что он сын рыцаря.
– Ну и ну, – удивился рыцарь Ганс. – Тогда будет лучше, если ты, шталмейстер, сам позаботишься о коне нашего гостя; он не должен страдать из-за какого-то недоразумения. – Тут он повернулся к деверю. – Ведь это твой конюх, мой дорогой деверь? Мальчишка там внизу, который всё время кричит?
Тут Тренк с грустью подумал, что рыцарь Диц теперь придёт на помощь Цинку Цетерлингу и скажет, что тот на самом деле его сын и действительно благородных кровей. И тогда обучение Тренка в замке закончится, даже не начавшись.
Но рыцарь Диц поступил по-другому. Он ведь не хотел, чтобы их замечательный план провалился. Поэтому он лишь кивнул, не вставая.
– У бедного мальчишки что-то иногда повреждается в голове, – вздохнул он. – Видно, переутомился от долгой дороги.
Рыцарь Ганс сочувственно кивнул.
– Дайте конюху что-нибудь поесть и свежий соломенный матрас, чтобы он выспался. – Тогда утром ему станет лучше.
Ты можешь себе представить? Тренку показалось, что с его плеч сняли свинцовые гири. А избалованного мальчишку ему было немножко жалко, хотя он и не слишком ему нравился. Но он подумал, что будет сейчас пировать, а Цинк Цетерлинг заснёт на соломенном матрасе внизу, на конюшне, и ему стало чуть-чуть стыдно.
Но совсем чуть-чуть.
Тем временем зал наполнился слугами. Они ставили на длинный стол глиняные блюда и оловянные кубки, а из кухни доносился восхитительный аромат жаркого. Тренк на всякий случай ущипнул себя за левую руку, чтобы убедиться, что это не сон.
– Но прежде чем начнётся пир, – сказал хозяин замка Славбург, – я хочу представить тебя моей дочери. Не обижайся, если она не проявит расположения. Ты уже знаешь, что она сама хотела бы стать пажом, неразумное дитя.
– Текла, Текла! – крикнул он, и ждать им пришлось долго. Наконец в дверях появилась девочка точно такого же роста, как Тренк, или, пожалуй, чуточку выше.
– Вы звали меня, господин отец, – угрюмо сказала она.
На ней было платье из чудеснейшего бархата, на талии пояс из блестящего шёлка, но на юбке виднелось большое пятно, широкий пояс был порван, а лицо девочки было очень грязным. Мать Тренка никогда бы не позволила его маленькой сестрёнке Миа-Мине ходить такой грязной.
– Текла! – ужаснулся рыцарь. – Что у тебя за вид? Ты должна учиться вышивать и играть на арфе! Где ты была?!
– В конюшне, милостивый господин отец, – ответила девочка, упрямо вздёрнув подбородок. – Ведь кто-то должен позаботиться о коне моего дяди, раз его глупый конюх не может этого сделать!
И хотя она была такой грязной да к тому же такой неприветливой и своевольной, Тренк с удивлением почувствовал, что в его сердце вонзилась тысяча иголок, потому что эта девочка совершенно точно была самой красивой на свете, таких красавиц он ещё не видел. А то, что она не хотела учиться вышивать, а хотела биться на мечах, он даже мог понять.
– В конюшне, в конюшне! – с отчаянием воскликнул её отец. – Ах, Текла, когда ты наконец станешь настоящей прекрасной девой? – Он вздохнул и показал на Тренка. – Это твой дорогой кузен Тренк Тысяча Ударов. Теперь он будет жить у нас и станет хорошим рыцарем. Подай ему руку!
– И не подумаю! – воскликнула Текла. А потом посмотрела на свои ладони. – У меня руки всё равно в конском навозе, они не для такого благородного господина.
Представляешь? Это Тренк-то благородный господин? Ну, знала бы она правду!
– Текла, Текла, ты приводишь своего бедного отца в отчаяние! – сказал рыцарь Ганс. И снова повернулся к Тренку. – Как же я выдам замуж эту девицу, скажи на милость? Честное слово, не понимаю, что я делал неправильно! Её мать умерла при родах, скажу я тебе, но у неё есть замечательная и добрейшая придворная дама, которая пытается научить её всему, что должна уметь благородная девица. Но это глупое дитя не хочет учиться! Ну не хочет, и всё тут!