й самой не позволялось носить оружие.
– Ты спасла нас! – с восторгом воскликнул Тренк, но Текла лишь нетерпеливо кивнула.
– Спасла, да, чепуха! – сказала она. – Бежим скорее, пока они не пришли в себя, потому что теперь у всех шишки на лбу, и они нас точно не пожалеют! Поэтому бежим быстро, Тренк Тысяча Ударов!
Но так мог сказать только тот, кто всегда ел досыта и ни в чём не испытывал нужды. А вот Тренк наклонился и стал подбирать золотые монеты, валявшиеся повсюду между жирными костями, и ты ещё увидишь, что это было с его стороны неразумно. Потому что, возможно, вполне возможно, разбойники сейчас проснутся и бросятся на них… Или произойдёт ещё что-нибудь неприятное.
– Они всё равно всё это награбили! – сказал Тренк и принялся складывать дукаты в кожаный кошель, который атаман разбойников перед едой бросил рядом с собой на землю. – Это всё равно им не принадлежит! Я не хочу оставлять красивые дукаты этим грязным разбойникам! Я знаю, что с ними делать! – И он привязал мешочек к поясу.
– Да? – спросила Текла. – И что ты знаешь?
Но поскольку им нужно было бежать прочь как можно скорее, Тренк ничего не стал ей объяснять.
– Теперь иди к воротам! – сказала ему Текла, когда они далеко отошли от лагеря разбойников и снова чувствовали себя в безопасности, глупые дети. – А я пролезу через подземный ход. И горе тебе, если выдашь меня отцу, Тренк Тысяча Ударов! Тогда я тоже скажу, что ты на самом деле крестьянский парень.
– Я не выдам тебя, Текла, честное слово! – сказал Тренк и зачарованно глядел ей вслед, когда она направилась к кусту тиса и подземному ходу. Хоть дочка рыцаря и была сегодня ещё грязнее прежнего, он всё равно считал её невероятно красивой, такой красивой, что у него дух захватывало.
И поэтому он не заметил, что за ними кто-то тихо крался по лесу, и что поэтому было, пожалуй, неразумно Текле возвращаться сейчас через секретный туннель, потому что теперь вход в него мог обнаружить кто угодно. Недаром говорят, что любовь ослепляет, – иногда это может оказаться действительно опасным.
Глава 27,в которой Тренк вынужден обмануть рыцаря Ганса, чтобы выполнить обещание
Уже темнело, когда Тренк поднялся на гору и подошёл к подъёмному мосту, и когда он под скрип ворот прошёл во двор замка, там его ждал рыцарь фон Славбург.
– Тренк, мой дорогой! – воскликнул он, обнял мальчишку своими короткими, толстыми руками и прижал его к своему круглому животу. Наконец-то ты вернулся! Мы все ужасно беспокоились! Ты принёс камешки из ручья?
Тут Тренк ударил себя ладонью по лбу, ведь за всеми передрягами он совершенно забыл про камешки.
– К сожалению, нет, господин дядюшка! – ответил он. – До ручья я так и не дошёл! Но зато я принёс дукаты! – Он снял с пояса кожаный кошель и показал рыцарю свою добычу.
– Гром и молния! – воскликнул рыцарь Ганс и попробовал одну монету на зуб. – Они настоящие, друг мой, точно настоящие! Теперь ты должен рассказать мне, где ты нашёл в моих лесах так много золота!
Тогда Тренк рассказал, как Хрюнчик провалился в яму и как атаман разбойников напал на Тренка сзади, связал и приволок в лагерь, а потом привязал к дереву.
– Эти мошенники хотели получить выкуп, много тысяч золотых монет, – сказал Тренк. – У вас, господин дядюшка.
– Гром и молния! – снова воскликнул рыцарь. – И сколько там было разбойников?
– Десять или двадцать, – ответил Тренк и рассердился на себя за то, что не сумел их сосчитать.
– Десять или двадцать? – переспросил рыцарь Ганс. – Как же тебе удалось уйти от такой своры?
Тренк долго молчал и в задумчивости чесал Хрюнчика за ушами. Правду он не мог рассказать, он пообещал это Текле, и поэтому должен был срочно придумать новую историю.
– Разбойники оказались такими глупыми! – сказал Тренк. – Когда они съели жаркое из кабанятины и выпили пива, то так насытились, что легли у костра и захрапели. Тогда я кое-как выбрался и поскорее удрал от них.
– Выбрался, гром и молния! – воскликнул рыцарь Ганс. – Удрал от них! Разве я не говорил, что из тебя получится самый отважный паж, какие только у меня были!
Тут Тренк чуточку покраснел, потому что не он был таким отважным, как Текла, но он, конечно, обещал ей не рассказывать об этом.
– Но как ты подобрал эти золотые монеты? – спросил рыцарь. – Ведь это было ужасно рискованно!
– Я собрал их среди куриных и кабаньих костей в лагере, – ответил Тренк. – Мне было жалко оставлять их разбойникам.
– Гром и молния! – взревел рыцарь фон Славбург. – Ему было жалко! Вы всё слышали? Он прокрался мимо спящих разбойников и собрал дукаты! Скажите мне, найдётся ли среди вас кто-то храбрее, чем мой племянник?
Все молчали. Зато открылась дверь, и в зал вошла Текла, а ты ведь знаешь, какая она была грязная.
– Текла! – воскликнул её отец. – Как ты выглядишь? Из тебя никогда не получится приличной благородной девы, и я не найду рыцаря, который захочет взять тебя в жёны! Где ты была?
Но ведь ты понимаешь, что Текла не могла сказать отцу правду. Вместо ответа она просто поцеловала его в щёку.
– Я вышивала и играла на арфе, господин папенька, – ответила она. – А завтра я сварю суп.
Она подмигнула Тренку и спряталась за спиной у отца.
– Горе ты моё, горе! – воскликнул рыцарь Ганс и с огорчением посмотрел на платье дочери. – Зато твой кузен Тренк Тысяча Ударов радует меня каждый день. Подумать только, сегодня он сам спас себя от разбойников и даже забрал у них деньги!
– Не может быть! – Текла всплеснула руками. – Ты действительно храбрый парень, дорогой кузен!
Её отец радостно кивнул.
– Теперь ты понимаешь, доченька, почему я сделал пажом не тебя, – сказал он. – Настоящим рыцарем может стать только парень.
Текла опустила глаза.
– Пожалуй, господин папенька прав, – ответила она сладким голосом, но Тренк всё же разглядел её хитрую улыбку, спрятавшуюся за завесой длинных волос, и даже услышал тихий смешок.
– Итак, мой дорогой племянник, что ты будешь делать со своей добычей? – спросил рыцарь Ганс. – Ты добыл эти золотые монеты, тебе и решать.
К счастью, Тренк уже думал об этом, когда возвращался в замок.
– Я подумал, что мы можем раздать дукаты вашим бедным крестьянам в деревне, господин дядя, – сказал он. – Потому что мы никогда не узнаем, кого ограбили разбойники и кому действительно принадлежат монеты. А у вас, дорогой господин дядя, и так много денег.
– Клянусь всеми святыми! – воскликнул рыцарь Ганс. Он взял в ладони голову Тренка и поцеловал его в лоб. – Так мы и сделаем! У тебя не только отважное сердце, но оно ещё и доброе, Тренк Тысяча Ударов! Слава о тебе пронесётся по всей земле, от гор до моря!
Тут Тренк покраснел так, словно Текла сказала ему что-то приятное.
– Но камешки из ручья ты мне так и не принёс, – вдруг строго сказал рыцарь Ганс. – А ведь я велел тебе это сделать, и мы не будем забывать об этом. Принесёшь их завтра.
– Принесу, господин дядя, – ответил Тренк.
– А я опять буду вышивать, играть на арфе и варить суп, – улыбнулась Текла, и её отец не мог понять, почему она весело рассмеялась, сказав это.
Глава 28,в которой в замок пришёл некий пилигрим
На следующее утро Тренк взял с собой Хрюнчика и снова отправился в лес. Теперь ему уже было там кое-что знакомо, к тому же он знал, что в долине его будет ждать Текла, и поэтому радовался предстоящему дню. Разбойников он больше не боялся, потому что ещё накануне вечером рыцарь Ганс послал своих воинов на ту поляну под деревьями, где держали Тренка, и, кроме остатков костра, костей и грязи, они больше ничего не нашли.
Нечего удивляться, ведь даже самые глупые разбойники могли сообразить, что теперь их немедленно поймают воины рыцаря. Поэтому атаман, Бамбори и остальные десять или двадцать бандитов молниеносно исчезли, когда проснулись с шишками на лбу. Но вот куда – неизвестно.
Во всяком случае, Тренк был прав, когда не боялся, что разбойники схватят его во второй раз. Он встретился с Теклой возле куста тиса, и они вдвоём отправились к ручью. И там вместе собрали камешки для рыцаря, потому что вдвоём это было сделать быстрее, чем одному, и у них ещё осталось довольно много времени. Тогда они стали лазить по деревьям и состязаться, кто заберётся выше (оба забрались высоко), кто спрыгнет с самой большой высоты (оба спрыгнули) и кто собьёт из рогатки больше всего диких вишен (конечно, Текла). Тренк тоже немножко потренировался стрелять из рогатки, и когда у него стало получаться, а солнце скрылось за макушками деревьев, они отправились в обратную дорогу. Тренк – к воротам замка, а Текла через подземный ход.
Когда Тренк вошёл на этот раз в ворота замка, рыцарь Ганс не ждал его там, зато из кухни доносились ароматы, от которых у Тренка потекли слюнки. Поднявшись в зал, Тренк увидел накрытый стол, а за столом рыцаря Ганса и ещё какого-то мужчину в белом плаще с капюшоном. Лица мужчины он не разглядел, заметил только его чёрную бороду.
– Тренк, мой дорогой племянник! – воскликнул Ганс фон Славбург. – Вижу, что сегодня ты принёс те самые камешки! Сейчас я представлю тебя нашему гостю, мой хороший! Поклонись ему, ведь это святой человек! Видишь, он пилигрим, и мы дадим ему ночлег и хорошенько накормим, всё как полагается!
Прежде чем рассказать тебе, как Тренк подошёл к мужчине, как пожал ему руку и попытался посмотреть в глаза, но они были опущены, как и подобает благочестивому человеку, а лицо оставалось спрятано под капюшоном, лучше я объясню тебе, кто такие пилигримы, потому что ты вряд ли когда-нибудь слышал это слово.
В те времена было много пилигримов. Так называли набожных людей, которые направлялись в какое-нибудь далёкое святое место, чтобы попросить о чём-то Бога, а иногда просто помолиться. И когда они на своём пути стучались в какой-нибудь замок, его владелец должен был их впустить, накормить и предоставить ночлег, чтобы показать свою набожность. Если у ворот стоял пилигрим, нельзя было просто не открывать ворота и сказать, мол, извини, но гости нам не нужны.