«Полет мертвеца» – вот наш способ вызвать шок и трепет.
И что бы ни говорила тренерша, здесь все зависит от флаера.
Мы можем подхватить ее, когда ее поднимут, но потом, стоит ей чуть вильнуть, развернуться не туда – и хрясь, чпок, бах!
Наверное, поэтому сейчас она похожа на обреченного пулеметчика, которому вот-вот предстоит занять свое место в хвосте самолета за трясущейся турельной установкой.
– Давайте-ка, соберитесь ради Шлауссен, – приказывает Бет. – Или она себе шею свернет. Два года назад на матче с «Викингами» одна девчонка буквально на сантиметр промахнулась. Не поймали ее. Хрясь! Она рухнула головой вниз и еще проехалась на шее, да так, что клок волос с мясом оторвался.
И без того зеленое лицо Тейси сначала белеет, потом сереет. Да, Бет кого угодно растопчет за секунду. А ведь еще два месяца назад Тейси скакала рядом с ней – лакей под сенью ее могущественного крыла. Ах, эти повороты судьбы…
Бет смотрит на подтянутые ножки Тейси, похожие на хлебные палочки, и качает головой.
И я вижу, что она права. Одна лодыжка у Тейси и впрямь толще другой.
– Ты всегда была продажной шлюшкой, Тейси, – продолжает Бет, качая головой. – Всегда готова была задрать ноги и отдаться тому, кого я забраковала. Но сейчас я вижу, что левую ты задирала лучше правой.
Бет опускается на колени рядом с тщедушной Тейси.
Слюнявит палец и проводит им по ее бедру и икре.
Мы смотрим на них, не отрываясь, как преступная банда, наблюдающая за посвящением новичка.
– Так я и думала, – провозглашает Бет, вставая и демонстрируя нам указательный палец, испачканный в автозагаре. Кажется, это «Сияние загадочной островитянки». – Можешь хоть облиться автозагаром, а все равно не получишь, что надо. Мышцы – они или есть, или ты прутик. Или, скорее, ватная палочка.
– Я смогу, Бет, – тоненьким голосочком отвечает Тейси. – Тренер знает. Я заслужила свое место.
– Ну так покажи, что можешь, кусок мяса, – говорит Бет и отступает назад. – Заставь меня в это поверить.
Она отходит, включает колонки и нашу песню – попсовый хит с непристойным текстом, кукольным вокалом и речитативом: «Давай же, детка, давай-давай, зажигай».
Я вскакиваю на свое место, на каменное плечо Минди; та подсаживает меня ладонью под ягодицу.
В тот момент в зале появляется тренерша.
– Ты сможешь, Шлауссен, – говорит она, проходит мимо Бет и встает позади пирамиды. – Один раз смогла и опять сможешь.
В этой странной новой расстановке тренерша вдруг становится «хорошим полицейским».
Но мы с Рири – вторым маунтером в среднем ярусе – чувствуем разболтанные суставы Тейси и глаз не сводим с ее ножек, похожих на палочки корицы, что вот-вот переломятся.
А когда мы поднимаем ее вверх, легкую, как профитроль, она дрожит, как игрушка-болванчик на приборной панели автомобиля. Как Эмили. Я чувствую, как Тейси пытается напрячь мышцы, и это напряжение передается мне, но страх в ее широко, по-мультяшному открытых глазах, пробирает меня до костей.
– Поднимайте эту сучку, – гремит голос Бет. – Пусть летит!
Дрожащими руками мы пытаемся поднять ее, но ничего не выходит. С таким же успехом можно было бы пытаться заставить стоять прямо желейных червячков.
Мы опускаем ее на секунду.
– Она не сможет, – заявляет Бет. – Или обойдемся без «елочки», или нам нужен новый флаер.
Мы замираем.
Вдруг из-за моей спины раздается голос Рири.
– А может, Эдди?
Я оборачиваюсь, смотрю на нее и чувствую, как сердце ускоряет бег. Рири улыбается и подмигивает мне.
– Что если поставить флаером Эдди?
Тренерша смотрит на меня, вскинув брови. Взгляд Бет я на себе тоже чувствую.
– Эдди не любит быть сверху, – с непроницаемым лицом чеканит она.
– Эй! – возражает Тейси. – Я, вообще-то, весь сезон была флаером!
Тренер кивает.
– Я подумаю над этим предложением потом, – отвечает она. – Сейчас Эдди нужна нам там, где стоит – в середине. Она наш хребет.
Мне не нравится, как все на меня уставились. И уже жалею, что Рири подала голос.
Впрочем, это неважно, потому что уже через секунду все снова смотрят на Тейси.
– Не сможет она, тренер, – говорит Бет, просто констатируя факт.
Поскольку мои руки только что сжимали гуляющий туда-сюда тазобедренный сустав Тейси, я понимаю, что Бет права.
– Да взгляните вы на нее, – фыркает Бет. – Она не подготовлена.
Эти слова – плевок в лицо любому тренеру. Этими словами Бет объявляет войну, и мы все это понимаем.
– Она же просто метит на мое место, тренер, – хнычет Тейси. – Я смогу! Поднимите меня еще раз.
– Шлауссен? – тренерша смотрит на Тейси. – Ты готова?
– Да!
Бет громко вздыхает.
– Что бывает, – нараспев произносит она, – когда симпатичная молоденькая тренерша берет под крылышко команду дурочек и неудачниц? Известно что – те начинают летать.
Тренер сверлит ее взглядом.
– Да нам просто нужен кто-то, кто бы поверил в нас, – договаривает Бет.
– Хватит ее гнобить, Кэссиди, – тренер пронзает Бет взглядом, как дуэлянт противника, но голос ее остается по-прежнему ровным и бесстрастным. – А то отправишься на трибуны.
– Да вы на ее ногу посмотрите, – огрызается Бет. – Как куриная косточка, вот-вот надломится.
– Кэссиди, – чеканит тренер, словно забыв о том, что с Бет нужно быть поосторожнее – или ей уже просто все равно. – Когда докажешь, что способна на большее, чем сверкать сиськами и материться, тогда и поговорим.
«Не надо, Колетт, – думаю я. – Прошу, не надо».
– Вы слышали тренера, – Бет поворачивается к нам с улыбкой. – Поднимайте ее и пусть падает.
И снова музыка ревет, Бет считает, база – Минди и Кори – занимают свои места. За ними встают споттеры – Пейдж и новенькая – и поднимают наверх маунтеров – нас с Рири. Мы запрыгиваем Минди и Кори на плечи; их ладони поддерживают нас за икры.
Стоя друг к другу лицом, мы поднимаем Тейси, и та встает в стойку в самом центре. Наши руки высоко подняты, мы держим ее за запястья. Она распростерла руки, как Иисус на кресте, левая нога согнута в колене и вытянута вперед, а девчонки снизу поддерживают ее за правую стопу.
И на какое-то мгновение мне кажется, что она держится крепко.
«Семь, восемь…» – Бет отсчитывает секунды до «полета мертвеца», и вот время пришло. Пора подбросить ее и дать ей упасть навзничь, с прямой спиной. А там уже Пейдж, новенькая восьмиклашка и другие споттеры ее подхватят.
И мы отпускаем ее.
С дикими глазами Тейси летит вниз, но тело ее слабеет – руки и ноги повисают, как спагетти. Она пытается за меня ухватиться, и я чувствую, как меня ведет в сторону. Пейдж и Кори орут снизу:
– Шлаус, тихо, тихо! Держись!
Но она падает, выскальзывает из наших рук.
Раздается звук, от которого мне становится не по себе – Тейси, которую все еще удерживает Пейдж, плюхается на мат лицом вниз.
Мы с Рири по-прежнему стоим наверху, мне кажется, у меня начинают подкашиваться колени, но тут я слышу голос тренера, звенящий, как сталь:
– Хэнлон, спускайся не спеша.
И мы с Рири спускаемся.
Я чувствую, как в меня вцепляется чья-то рука – это Бет, она схватила меня за плечо, помогает спуститься и ступить на пол.
Тренер опускается на пол рядом с Тейси. Та повисла в переплетении рук – споттеры по-прежнему держат ее за ноги – ее шея запрокинулась, а волосы метут пол как как швабра. Кожа на подбородке глубоко рассечена.
– Ну хоть падать она умеет, – бормочет Рири.
Тейси открывает рот и издает сдавленный всхлип. Ее зубы запачканы ярко-красным.
– Когда стреляешь в короля, – говорит Бет, – лучше не промахивайся.
Мы с Рири отводим Тейси к медсестре Вэнс. Та пришлепывает ей на подбородок пластырь-бабочку и велит отвезти ее в больницу, чтобы наложить швы. От этого Тейси рыдает еще горше.
– Да, дорогая, твоя модельная карьера закончена, – говорю я.
По дороге к своему шкафчику Тейси, облепленная ватой, с фиолетовыми губами причитает, что теперь ей не участвовать в матче, а значит, ее не увидит скаут и вообще, она должна сделать «елочку», потому что весит меньше всех и других таких нет (хотя это неправда). И что тренерша должна выпустить ее на поле, несмотря на ее внешний вид.
А потом она икает, прекращает рыдать и делает глубокий вдох.
– И все-таки это должна быть Бет, – произносит она театральным шепотом. – Бет наш флаер.
Я все слышу голос Рири: «А может, Эдди? Что, если поставить флаером Эдди?»
Но я никогда не стояла там, наверху. И никогда не хотела этого. Я никогда не была звездой, я всегда стояла в поддержке. Вот кто я на самом деле – споттер.
А флаеры – они другие, не такие, как мы.
Помню, в прошлом году после игры с «Норсменами» мы выпивали с ребятами на скале и Брайан Бран поднял Бет над головой, держа за лодыжки. Она стояла на его ладонях, затем вытянула назад одну ногу и сделала свой фирменный «лук со стрелой» – раскрылась, подняла правую ногу вверх и захватила ступню в миллиметре от своей блестящей головки, вытянувшись в одну прекрасную ровную линию. Мы все так и замерли.
Несколько дней, а может, и недель, только и разговоров было, что об этом. Мы все мечтали повторить этот трюк.
– Бет всегда была нашим флаером, – шепелявит Тейси, потирая висок тыльной стороной ладони. – А команда – это главное. Я вот никогда не думала, что чирлидинг для меня так много значит. Пока тренер меня не выбрала. Она изменила всю мою жизнь. И теперь я больше ни о чем другом думать не могу, Эдди. Я во сне слышу счет. А ты? Не слышишь? И мне хочется слышать его всегда.
Я прошу ее замолчать.
– Но ты разве не понимаешь, Эдди? – продолжает она, с трудом ворочая языком. Безумные глаза сверкают. – В понедельник на поле нам нужно будет показать, на что мы способны. Показать, кто мы такие. Чтобы они поняли. Мы должны не просто поразить их. Мы должны заставить их нам поклоняться.
Мне больно крутить руль. Я все еще чувствую, как Тейси цепляется за меня – в какой-то момент я даже испугалась, что она вывернет мне плечо. Слышу голос Бет: «Поднимайте эту сучку. Пусть летит!»