Обоснование тезиса им самим
Софисты допускают такой прием сознательно, но стараются это тщательно маскировать.
Так поступил известный персонаж Мольера Сганарель в пьесе «Лекарь поневоле». Он безошибочно установил «диагноз» больной. «Она нема», — заявил он. «Отчего это случилось?» — спросил отец девушки. «Оттого, — ответил Сганарель, — что она утратила дар речи». — «Хорошо, — продолжал отец, — но скажите мне, пожалуйста, причину, по которой она его утратила». — «Величайшие ученые, — был ответ, — скажут вам то же самое: оттого, что у нее язык не ворочается».
«Нема», «утратила дар речи», «язык не ворочается» — содержательно эквивалентные высказывания. Поэтому никакого прироста информации в такой беседе не происходит. Мысль топчется на одном месте. Ни подтверждения, ни опровержения она не получает.
Мнимый логический вывод
Основная масса уловок в ходе доказательства связана с подменой строгого логического вывода «мнимым следствием».
Немецкий физик Вальтер Нернст, которому принадлежит открытие третьего начала термодинамики, использовал такой софистический прием для «обоснования» (разумеется, шутливого) идеи о завершенности системы фундаментальных принципов термодинамики. У первого начала, говорил он, были три автора (Майер, Джоуль и Гельмгольц), у второго — два (Карно и Клаузиус), а у третьего — только один (Нернст). Следовательно, число авторов следующего должно равняться нулю, то есть такого закона просто не может быть.
В данном случае в качестве основного принципа для «рассуждения по индукции» взято такое случайное обстоятельство, как число авторов принципов термодинамики.
Математические софизмы
Множество софизмов построено на ошибочном проведении математических операций. Например, «докажем», что 2 × 2 = 5. Запишем очевидное тождество: 4: 4 = 5: 5. Вынесем за скобки в каждой части тождества общий множитель. Получим 4(1: 1) = 5(1: 1). Сократим одинаковые скобки, получим 4 = 5 или 2 × 2 = 5. (Ошибка здесь состоит в вынесении за скобки: оно в таком виде возможно только для сложения или вычитания, но не для умножения и деления.)
«Докажем», что 5 = 1. Для этого вычтем из чисел 5 и 1 число 3. Получим числа 2 и –2. Возведем их в квадрат. Такая арифметическая операция даст 4 и 4, значит, исходные числа должны быть равными. Ошибка кроется в последней фразе: из равенства квадратов чисел не следует равенство самих этих чисел: (–2)2 = 22. Но –2 не равно 2.
«Откладывание возражения»
К числу позволительных уловок относится оттягивание возражения. Иногда бывает так, что оппонент привел довод, на который мы не можем сразу найти возражение, оно не приходит в голову. В таких случаях следует по возможности незаметно «оттянуть» его: например, задать вопросы относительно приведенного довода, как бы для выяснения его; начать ответ издали, с чего-нибудь имеющего отношение к данному вопросу, но прямо с ним не связанного, и т. д. В это самое время мысль активно ищет и находит желаемое возражение.
«Напирание»
Видя, что оппонент смутился при каком-нибудь доводе, стал особенно горячиться или старается ускользнуть от ответа, — мы обращаем особое внимание на этот довод и начинаем напирать на него. Какой бы ни был спор, всегда следует зорко следить за слабыми местами в аргументации оппонента и, найдя такие, тщательно разобрать их, пока вся слабость позиции не станет очевидной и для самого противника, и для свидетелей.
Аргументы «вразброс»
Вполне позволительны некоторые хитрые приемы, которыми отвечают на нечестные уловки противника. Иногда без этого нельзя защитить себя. Например, в споре вам надо доказать какую-нибудь важную мысль. Но противник почувствовал, что если вы ее докажете, то дело его проиграно. Чтобы не дать вам доказать эту мысль, он прибегает к нечестной уловке: какой бы довод в пользу ее вы ни привели, он объявляет его недоказательным. Вы скажете: «Все люди смертны». Он отвечает: «Это еще не доказано». Вы скажете: «Ты-то сам существуешь или нет?» Он отвечает: «Может быть, и существую, а может быть, это и иллюзия». Что с таким упрямцем делать?
При таком злостном отрицании доводов остается или прекратить спор, или прибегнуть к ответной уловке. Наиболее характерна такая уловка: надо «провести» доводы в пользу доказываемой мысли так, чтобы оппонент не заметил, что они предназначены для этой цели. Тогда он не станет «злостно упорствовать» и может их принять. Когда мы проведем их по отдельности, потом остается только соединить их вместе — и мысль доказана. Соперник попался в ловушку.
«Противоречащая мысль»
Заметив, что оппонент злостно отрицает каждый наш довод, мы ставим ловушку. О нашем доводе умалчиваем, а вместо него берем противоположную мысль и делаем вид, что ее-то и хотим употребить в качестве аргумента. Если противник заладил отрицать все наши доводы, то он может по инерции наброситься и на нее. Тут-то ловушка и захлопнется. Отвергнув мысль, противоречащую нашему доводу, он тем самым принимает его.
Допустим, нам необходимо привести довод «некоторые люди порочны от природы», а противник явно взялся за упорное отрицание и ни за что не пропускает наши аргументы. Тогда мы делаем вид, что хотим выдвинуть в качестве аргумента противоречащую этому мысль: «Ведь вы же не станете отрицать, что от природы всякий человек добр и непорочен, а порочность приобретается от воспитания, от среды и т. д.». Если противник не разгадает ловушки, он и здесь применит свою тактику и заявит, что это очевидно ложная мысль. «Несомненно, есть люди порочные от природы», — скажет он и, возможно, даже приведет доказательства. Нам же это-то как раз и нужно. Довод проведен, ловушка захлопнулась.
Неправильный выход из спора
Примером грубой уловки является неправильный «выход из спора». Иногда приходится бросить спор, потому что, например, противник переходит на личности, позволяет себе грубые выражения и т. п. Это, конечно, будет правильный выход.
Но бывает и так, что спорщику приходится плохо оттого, что оппонент сильнее его. Он чувствует, что спор ему не по силам, и всячески старается улизнуть. В средствах тут обычно не стесняются и нередко прибегают к грубейшим уловкам.
Не давать говорить
Оппонент постоянно перебивает, старается перекричать или просто демонстративно показывает, что не желает слушать: зажимает себе уши, напевает, свистит и т. д. Иногда такую роль выполняют слушатели, видя, что их единомышленнику приходится плохо: тут бывают и крики неодобрения, и «захлопывание» выступающего, и демонстративный выход из помещения — все зависит от культуры присутствующих. Спорить при таких условиях, конечно, невозможно. В случае успеха это называется «сорвать спор».
С больной головы на здоровую
Если оппонент достаточно нахален, он может, не дав вам сказать ни слова, заявить: «С вами нельзя спорить, потому что вы не даете толкового ответа на вопросы» или даже «потому, что вы положительно не даете возможности говорить». Иногда все это делается тоньше. Вы привели сильный, но сложный довод, против которого противник не может ничего возразить. Тогда он говорит с иронией: «Простите, но я не могу спорить с вами больше. Такие доводы — выше моего понимания. Они слишком учены для меня».
После этого иного упрямца никак не заставишь продолжать спор: не держать же его за руку. Иного можно удержать в споре, завив, что если он не понял довода, то вина в нашем неумении ясно высказать его, а не в его умственных способностях.
Апелляция к власти
Бывает, что сначала человек спорит «честь честью». Но внезапно спор поворачивается не в его пользу — и он обращается к вышестоящим властям, указывая на опасность вашего тезиса для государства, общества и т. д. Такую уловку однозначно можно считать очень грубой.
«Палочные доводы»
Предыдущий прием имеет целью лишь прекратить спор. Но многие этим не довольствуются, а применяют подобные средства, чтобы «победить» противника: вернее, заставить его, по крайней мере на словах, согласиться с противоположной позицией. Подобные доводы получают название палочных. Насилие очень часто «убеждает» слушателей и разрешает споры, по крайней мере на время. Неслучайно так распространены следующие выражения: «Тот прав, у кого больше прав», «Спорить с начальством — все равно что плевать против ветра» и т. п.
Это довольно некрасивая уловка, состоящая в том, что приводимый довод противник должен принять из боязни. Если в жизни разбойник открыто предлагает альтернативу «кошелек или жизнь», то нечестный спорщик преподносит скрытым образом и с невинным видом дилемму: «принять довод или потерпеть неприятность»; «не возражать или пострадать».
Доводы на все века
Во времена инквизиции были возможны такие споры: вольнодумец заявляет, что «Земля вращается вокруг Солнца», а противник возражает: «А вот в псалмах написано: „Ты поставил землю на твердых основах, не поколеблется она в веки и веки“. Как вы думаете, — спрашивает он многозначительно, — может ли Священное Писание ошибаться или нет?» Вольнодумец вспоминает об инквизиции и перестает возражать. Он даже, для большей безопасности, обыкновенно «убеждается» в правоте оппонента, иногда даже трогательно благодарит «за научение». Ибо сильный «палочный довод» в виде стоящей за спиной инквизиции для большинства слабых смертных, естественно, довольно «убедителен».
Когда на митингах выступали большевики, их противникам в спорах приходилось несладко. «Это написано в распоряжении Исполнительного комитета, а вы говорите, это изменническая мысль. Значит, в комитете изменники?» Слушатели мрачно слушают, что ответит «буржуй»… Вдали прохаживается милиционер… «Да я ничего не говорю… Да я так, к слову… Оно конечно». — «То-то, конечно». «Буржуй» смолкает и старается незаметно улизнуть