Тот, кто глубоко и твердо убежден в своей позиции и умеет выразить эту непоколебимую твердость манерой говорить и выражением лица, обладает также большой силой внушения и тоже действует на противника, особенно такого, у которого этой убедительности нет. Убедительный тон и манеры часто действуют внушительнее самого основательного довода.
Эта «внешняя убедительность» и ее сила известны каждому. В них секрет успеха проповедей многих религиозных фанатиков. Ими пользуются искусные ораторы, и в споре это одна из самых сильных уловок. Политики-популисты особенно хорошо освоили этот прием. Говоря об одном из известных политиков, одна пожилая женщина заявила: «Я не понимаю, о чем он говорит, но я ему верю».
Работа «на публику»
Особенно сильно действует внушение на слушателей спора. Если спор идет на отвлеченные темы или выходит за пределы того, что слушатель знает достаточно хорошо, он не вникает в доводы оппонентов, не напрягает внимание, чтобы понять суть дискуссии, — особенно если рассуждения длинны.
Когда у слушателя уже есть определенное убеждение по разбираемому вопросу, он обычно не слушает противоположных доводов. Если такого убеждения нет и спор не задевает очень близких ему тем — слушатель руководствуется только внешними признаками, чтобы судить, на чьей стороне должна быть победа. И вот такого-то рода слушатели — наиболее подходящий «материал» для внушения.
Сегодня самый массовый слушатель споров — телезрители. Словесные баталии политиков многим из них непонятны. Особенно речи с использованием сложных терминов. Вот тут-то и становится решающей работа «на публику». О тонком психологическом влиянии настроения «публики» на протекание спора рассказывал Лев Толстой в «Крейцеровой сонате».
В купе вагона в присутствии нескольких пассажиров спорят дама и старик. Старик развивает домостроевскую мысль о том, что для укрепления семьи жена должна беспрекословно подчиняться мужу.
— …В женщине первое дело страх должен быть…
— Какой же страх? — сказала дама.
— А такой: да боится своего му-у-ужа! Вот какой страх.
— Ну, уж это, батюшка, время прошло, — даже с некоторой злобой сказала дама.
— Нет, сударыня, этому времени пройти нельзя. Как была она, Ева, женщина, из ребра мужнина сотворена, так и останется до скончания века, — сказал старик, так строго и победительно тряхнув головой, что приказчик тотчас решил, что победа на стороне купца, и громко засмеялся.
— Да это вы, мужчины, так рассуждаете, — говорила дама, не сдаваясь и оглядываясь на нас, — сами себе дали свободу, а женщину хотите в терему держать. Сами, небось, себе все позволяете.
— Позволенья никто не дает, а только что от мужчины в доме ничего не прибудет, а женщина — женоутлый сосуд, — продолжал внушать купец.
Внушительность интонаций купца, очевидно, побеждала слушателей, и дама даже чувствовала себя подавленной, но все еще не сдавалась.
Суждения старика бездоказательны. Но его манера держаться, убедительная интонация, дидактический тон сыграли свою роль. Чего стоил хотя бы одобрительный смех приказчика! Вести спор в такой психологической атмосфере даме было трудно.
Ярлыки на аргументы
Кроме тона и манеры спорить есть много других приемов, рассчитанных на внушение. Так может действовать насмешка над доводами противника — мол, это «очевидная ошибка» или «ерунда». Подобного рода приемы употребляются и в письменной полемике: «наш оппонент договорился до такой нелепости, как…» и т. д. При этом три восклицательных знака, но не сделано даже попытки доказать, что это действительно нелепость. Или же, наоборот: «В высшей степени объективны и глубокомысленны следующие слова такого-то…». В словах этих нет ни того ни другого, но они нужны автору статьи, а он знает, что читатель зачастую не имеет времени проверить подобные утверждения и просто примет его точку зрения как должное. Может быть, через час даже сам будет повторять их. Так, например, происходит под действием пропаганды.
Ссылка на авторитеты
Эти ссылки порой действуют как таран, пробивающий стену недоверия. Заметим, что данный прием есть не что иное, как применение уже известного нам из раздела «Споры нужные и ненужные» правила статуса: убедительность аргументов прямо зависит от статуса того, кто их поддерживает.
«Вдалбливание»
Об эффективности повторений в убеждающих воздействиях мы уже говорили. Наиболее искусные полемисты приводят довод каждый раз в различной форме, но мысль при этом остается одна и та же. Это действует как механическое «вдалбливание в голову», особенно если изложение украшено красноречием и пафосом. «Что скажут народу трижды, тому верит народ», — говорит один из немецких авторов. Это действительно подтверждается экспериментами, практическим опытом, политической пропагандой и рекламой.
Аргумент «к личности»
Прием имеет ряд разновидностей. Например, при опровержении взглядов противника его стремятся скомпрометировать, поставить в смешное положение, убедить окружающих в его некомпетентности, моральной нечистоплотности или иных пороках. Если же требуется обосновать выдвинутый кем-то тезис, то поступают по-другому. Всячески выпячиваются достоинства единомышленника, ему приписываются несуществующие добродетели.
Первый вариант аргумента «к личности» иллюстрируется в рассказе английского писателя М. Шульмэна «Свидание с Полли».
Студент решил дать несколько уроков логики понравившейся ему девушке. И начал с анализа популярных софизмов. Обучение идет с трудом. Многие из хитроумных уловок девушке непонятны. Но аргумент «к личности» столь прост, что суть его Полли уловила с ходу. Вот как протекает их беседа:
«— Следующий софизм называется „отравление колодца“.
— Как интересно, — прошептала она.
— Два человека собрались поспорить. Один из них встает и говорит: „Мой противник — известный лгун. Все, что он собирается сказать, будет ложью“. Теперь, Полли, подумайте, что здесь неверно?
Я внимательно наблюдал за ней, пока она думала, нахмурив свои прелестные брови. Вдруг проблеск мысли мелькнул в ее глазах.
— Это нечестно, — сказала она с достоинством. — Это совершенно нечестно. Один человек называет лгуном другого еще до того, как тот заговорил.
— Правильно! — радостно закричал я. — На сто процентов правильно! Это нечестно. Он „отравил колодец“ прежде, чем кто-либо смог напиться из него. Он уничтожил своего противника до того, как тот начал действовать…»
Второй вариант использования качеств личности как аргумента в споре прекрасно изобразил Чехов в рассказе «Случай из судебной практики».
Сидор Шельмецов обвиняется в краже со взломом, мошенничестве и проживании по чужому паспорту. Сомнений в его виновности ни у кого нет. Молодой товарищ (помощник) прокурора убедительно доказал это. И тут с защитительной речью выступает опытный адвокат.
«— Мы — люди, господа присяжные заседатели, будем же и судить по-человечески! — сказал, между прочим, защитник. — Прежде чем предстать перед вами, этот человек выстрадал шестимесячное предварительное заключение. В продолжение шести месяцев жена лишена была горячо любимого супруга, глаза детей не высыхали от слез при мысли, что около них нет дорогого отца! О, если бы вы посмотрели на этих детей! Они голодны, потому что их некому кормить, они плачут, потому что они глубоко несчастны… Да поглядите же! Они протягивают к вам свои ручонки, прося вас возвратить им их отца!..
В публике послышались всхлипывания… Заплакала какая-то девушка с большой брошкой на груди. Вслед за ней захныкала соседка ее, старушонка.
Защитник говорил и говорил… Факты он миновал, а напирал больше на психологию.
— Знать его душу — значит знать особый, отдельный мир, полный движений. Я изучил этот мир… Изучая его, я, признаюсь, впервые изучил человека. Я понял человека… Каждое движение его души говорит за то, что в своем клиенте я имею честь видеть идеального человека…
Судебный пристав перестал глядеть угрожающе и полез в карман за платком… Прокурор, этот камень, этот лед, бесчувственнейший из организмов, беспокойно завертелся в кресле, покраснел и стал глядеть под стол. Слезы засверкали сквозь его очки…
— Взгляните на его глаза! — продолжал защитник (подбородок его дрожал, голос дрожал, и сквозь глаза глядела страдающая душа). — Неужели эти кроткие, нежные глаза могут равнодушно глядеть на преступление? О, нет! Они, эти глаза, плачут! Под этими калмыцкими скулами скрываются тонкие нервы! Под этой грубой, уродливой грудью бьется далеко не преступное сердце! И вы, люди, дерзнете сказать, что он виноват?!
Тут не вынес и сам подсудимый. Пришла и его пора заплакать. Он замигал глазами, заплакал и беспокойно задвигался…
— Виноват! — заговорил он, перебивая защитника. — Виноват! Сознаю свою вину! Украл и мошенства строил! Окаянный я человек! Деньги я из сундука взял, а шубу краденую велел свояченице спрятать… Каюсь! Во всем виноват!»
Как видим, аргумент «к личности», подкрепленный аргументом «к публике», дал поразительный эффект… И превратился в «эффект бумеранга».
Аргументы к невежеству
В аргументах «к невежеству» используется неосведомленность противника в обсуждаемой теме. Привлекаются вымышленные «факты». Действительные же факты искажаются. Делаются ссылки на якобы установленные наукой принципы и законы. Дается ложная интерпретация наблюдаемых явлений.
Аргумент «к невежеству» применил начальник железнодорожной станции в споре с солдатами в одном из рассказов Серафимовича.
Солдаты ехали на фронт в битком набитых вагонах. Во время остановки они потребовали создать им нормальные условия. Однако начальник станции ловко вышел из затруднительного положения. На вагонах имелась надпись: «40 человек 8 лошадей». Она означала, что в вагоне можно провозить либо 40 человек, либо 8 лошадей. Но эта надпись была прокомментирована начальником так: по существующим нормам, в железнодорожном вагоне можно разместить не более 40 пассажиров и 8 лошадей одновременно. Вот и выбирайте, предложил он, что лучше: уменьшить число людей в вагонах до 40, но зато добавить в каждый из них 8 лошадей, или пусть все остается по-старому. Солдаты согласились на второй вариант.