– Ребят, вы что, с ума сошли? – говорит он им.
Они смотрят на то, что мы нарисовали, написали, и говорят:
– Нет, не сошли.
– Я вам предлагаю прям сейчас триста тысяч, и мы разъехались.
– Нет, не разъехались.
– Вам в отделение мои родные привезут миллион, и мы разъехались.
– Нет, так дело не пойдет, – сказал один из сержантов и надел на капитана наручники.
Его арестовали. А перед тем как его арестовали, ко мне приходили журналисты из «МК» и спрашивали: как и что?
Я говорил:
– Ребята, так и так, он будет пойман.
Пресс-служба ГУВД дает информацию: «Пойман», его имя, должность – и сообщают, что его опознали уже шесть жертв.
«МК» публикует большое интервью со мной. Мне приходит письмо от его отца, матери, жены: «Мы на вас подаем в суд, вы оклеветали честного человека и более того, вы еще сказали, что если его посадят, то в тюрьме его опустят». Я им пишу, что я психиатр-криминалист, я рисовал портрет еще никому не известного преступника, а когда его арестовали, когда сообщили, кто он, когда шесть жертв его опознали, а суд его приговорил к наказанию, вот только тогда газета опубликовала интервью со мной. Пожалуйста, подавайте в суд. Восемь лет он получил без меня.
– Получается, он пользовался своими полномочиями? Или как это все происходило? – уточнил я.
– Нет, он не пользовался полномочиями. Он ездил в штатском, но он понимал, что если предъявит сержанту документ, что он капитан, то к нему не будет претензий. Он только не знал, что нами составленный портрет уже у всех патрульных и его никто не отпустит. Вот это он не знал. А так очень часто бывает: «Свой? Ну, езжай. Выпил? Ну, тихонечко езжай». А здесь, если бы мы не дали его портрет, я не исключаю и такой вариант: «Ну, извини, брат, обознались. Мы ловим бандита, насильника, а ты капитан милиции, ну, извини».
– Как он выбирал себе жертву?
– Он нападал на обычных женщин, предпочтения по внешности и возрасту не было. Он выбрал для себя район для охоты, и, как только появлялась жертва и свидетелей не было, он за ней заскакивал в подъезд, бил ее, пугал, насиловал и уходил.
– Он женщин убивал или нет?
– Нет, нет. Если бы он убивал жертву, его бы поймали быстрее.
– Жертвы боялись об этом заявлять в полицию, почему они молчали?
– Кто-то боялся заявлять, кто-то не хотел позора. Шесть человек заявили, а когда его задержали, стали допрашивать, нашли еще двадцать шесть потерпевших. Женщины об изнасилованиях заявляют редко. И к сожалению, должен сказать, что часто они бывают правы. Немало случаев, когда муж говорит: «Я с тобой больше жить не буду». – «Почему?» – «У тебя был другой мужчина». Что можно объяснить такому мужу? Для семьи позор, соседи судачат.
– Что должна делать женщина, чтобы на нее не напал такой насильник? Как она должна себя вести?
– Есть категория людей, на которую никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах не нападет бандит, это не только женщин, это и мужчин касается. В зеркало можете посмотреть на свой психотип. На вас, например, не должны напасть, – сказал Михаил Викторович и посмотрел на меня. – Это так называемый церебральный (мозговой) психотип, десять – пятнадцать процентов людей именно такие. Если на людей такого типа нападают, то это случайность: шел по улице, увидел преступление, нужно убрать свидетеля. Этот психотип с такой формой головы, с такой формой брюшной области никогда не подвергается никаким нападениям.
Второй, третий и четвертый типы чаще всего подвержены нападениям. Как правило, такие люди вызывают агрессию на себя своей неуверенностью, боязнью, нытьем.
Вызывают меня в Новосибирск в колонию, в штрафном изоляторе два сокамерника задушили третьего. Почему? Да он все время ныл, что ему жить надоело. Они ему помогли. Вот это нытье и вызывает у шпаны, хулиганов, бандитов некий призыв что-то с этими людьми сделать.
Расскажу вам случай из жизни. Идет женщина. Ее путь лежит от электрички до дома, где она живет, через короткую лесополосу. Выскакивает мужик, она на него смотрит, он останавливается, потому что взгляд жесткий, напористый, и женщина первая уверенно говорит: «Мужик, тебе жить надоело?» – и он исчезает. Она ничего не сделала, у нее нет с собой пистолета. Она только своей энергией его отогнала.
Много-много лет назад был такой цирковой борец и силач Иван Поддубный. Он всякие гири кидал, ядра, затем выходил в центр манежа и, обращаясь к залу, говорил:
«Кто хочет со мной побороться?»
Находились здоровые мужики из крестьян, выходили, пара минут – и желающий бороться с Поддубным лежал на ковре.
Один раз вышла худенькая маленькая японочка.
Поддубный говорит:
«Деточка, ты с ума сошла?»
«Нет. Хочу побороться с вами».
«Ну что ж, давай поборемся».
Через минуту Поддубный лежал на ковре. Больше он никому не предлагал с ним бороться.
Вот и энергетика этого типа такова, что она отгонит кого угодно. А остальные типы в зависимости от состояния, в котором они вышли на улицу, становятся жертвой.
Что делать женщинам?
Прийти к нам, и мы скажем: «Не бойся, ты на него посмотри, он сам уйдет. Взглядом его остановишь».
Человек должен быть собранным, решительным, даже если жену поколотил дома муж, а мужу изменила жена. Некоторые вообще не знают, что делать, а надо уметь применять приемы психотренинга и выходить на улицу собранным и, безусловно, готовым к нападению.
– Помните дело 2003 года с маньяком, который жил между Белорусской и Курской и убил четырнадцать женщин. Расскажите эту историю. Мотивы его побуждения к убийству? Как долго его искали? Его поймали? Кем он был? Почему убивал?
– Да, помню такое дело. Его поймали на Украине. Он назывался Северный маньяк, потому что убивал женщин на Севере, ему нравилось убивать. Я сейчас не помню в деталях тип женщин, которых он убивал, но, по-моему, он предпочитал душить жертв их же косынками и платками. Может быть, я ошибаюсь, поскольку маньяков много. В чем была проблема его поимки? Опять же, я в очередной раз ругаю полицию. Известно, что он был на машине, на зеленых «Жигулях», известно время, когда он убивал и когда он исчез. Ловят по всему Северу, не хотят объединять эти убийства в одно производство. Более того, говорят, что Виноградов сеет панику, так как на самом деле это не маньяк, это разные люди. Шесть убийств с изнасилованиями – это уже серьезно. Я тогда не был офицером и, будучи еще начинающим специалистом, посоветовал:
«Вы ловите маньяка на машине, который в спальных районах убивает. Он куда денется из спальных районов? Назад поедет. Вы поставьте патруль так, чтобы трассу, по которой назад пойдут единичные машины, контролировать. Потому что в спальный район идет поток, а тот, кто там убил, поедет обратно. И это будут единичные автомобили. А вам уже известно про зеленые “Жигули”».
Потом он сбежал на Украину, там пошли такие же убийства. Мне сыщики позвонили оттуда и спросили:
«Михаил Викторович, вы портрет убийцы рисовали. Это он?»
«Похоже, что он».
На Украине, к чести оперативных работников, поступили так, как я советовал. Они поставили заслон на пути от спального района. Поймали убийцу и посадили.
– Давно поймали?
– В том же самом году, как я писал статью.
– Как вычислить серийного убийцу?
– Серийного убийцу поймать сложно, вычислить легче. Дело в том, что серийный убийца, серийный маньяк, обладает звериным чутьем. И всегда умудряется уходить от полиции. Вернемся к Чикатило. Я тогда уже носил погоны и анализировал работу Бухановского. Я не принимал участия в поимке Чикатило никакого. Но когда поймали, мне вопросы задали по службе: «Что происходит? Маньяк – благообразный старичок, в очках, с портфельчиком в руках, отличный семьянин, хороший работник…»
Есть такое понятие – гипоталамический синдром, который еще называется вегетососудистой дистонией. Когда у человека, даже практически здорового, это слабое место, то при малейших жизненных трудностях ему становится плохо. Идут по улице два человека, худенький тащит две авоськи – и еле дышит, здоровяк несет два чемодана и даже не задохнется. Кто из них болен, кто здоров? Да оба здоровы, у одного такая сила, у другого другая сила. Так и здесь. Вегетососудистая дистония прогрессирует тогда, когда нагрузка на сердечно-сосудистую систему превосходит возможности человека, но эти центры отвечают за все формы реагирования. У человека есть два центра, отвечающих за агрессию и сексуальность. Когда реакция этих центров на происходящие события обособленна, то все нормально. Но иногда между ними устанавливается патологическая связь – травмы, инфекции, что-то еще. Вот тогда у человека рождается мысль: не хочешь, сволочь, – убью. Или идут воспоминания детства: мама пила, дед лупил ремнем или сдал в интернат, пьяница пристал у подъезда. И тут человек начинает вести себя агрессивно, причем у всех его поступков прослеживается явно сексуальный подтекст. Пичушкин не насиловал стариков, он в голову им втыкал метки. Это тоже эквивалент агрессии.
– У Пичушкина из детства это шло?
– Да, из детства. У него была травма головы. Его, как хулигана, отдали деду, который с ним возился-возился, да не выдержал и отдал в интернат. С одной стороны – у него была любовь к деду, что он с ним возился, с другой – обида, что он его отдал в интернат. Эту обиду он вымещал на стариках.
– Какая периодичность между убийствами у маньяков?
– Периодичность у каждого своя, иногда нет периодичности. Был такой маньяк, я по нему тоже давал заключение, сыщики сначала со мной не согласились. Маньяк обычно всегда действует в одном регионе. Возьмем Чикатило: электричка, две-три станции, где ему удобно сойти, – и Чикатило тут как тут. Северный маньяк – только Северный округ. Был еще маньяк, когда я сказал: «Ребята, объединяйте дела в одно. Убийство в Иркутске, убийство в Подмосковье, в каком-то еще городе, и еще, и еще». Мне говорили: «Такого быть не может». – «Может». – «А как это объяснить?» – «Очень просто объяснить. Этот человек имеет возможность перемещаться по стране. Почерк один, жертвы выбраны одинаковые, ищите – или это стюард, или это проводник поездов дальнего следования». Мне говорят: «Каждый летает на своем маршруте!» – «Ищите из подменных бригад».