Памела замолчала, и я отчетливо представила ее печальные карие глаза и хвостики, похожие на уши спаниеля.
– Я позвонила узнать, не придет ли леди Китти на чашку чаю в три часа.
– Одна?!
– Тому есть веская причина.
Я постаралась в деталях объяснить нашу кампанию по объединению свекровей.
– А по-моему, проще осуществить наши первоначальные планы.
– Памела, прошлый вечер оказался целительным, но…
– Я знаю, – горько рассмеялась Памела. – Просто вы застали меня в убийственном настроении.
– Не волнуйтесь, – успокоила я ее. – Все образуется, поверьте, а пока что вы сможете хоть немного передохнуть, если уговорите леди Китти прийти ко мне на чашку чаю. Скажите, что без нее и праздник не в праздник.
– Если она решит участвовать в конкурсе выпечки, то выиграет как пить дать. – Памела мрачнела с каждой минутой. – Даже не верится, что ее пироги делают человеческие руки. Вот почему я так испугалась, когда Аллан сказал мне, что его мать решила найти ему жену на конкурсе пирогов.
– Но ведь все прошло как по маслу.
– Но горькой ценой.
Я не знала, что сказать. В холл притопал Тэм и шлепнулся на пол рядом со мной. Быстренько извинившись, я повесила трубку и подхватила сынишку на руки. В этот момент вниз по лестнице прошаркала миссис Корнишон.
– Джонас показал вам весь дом?
– Мы потеряли друг друга из виду где-то на четвертом этаже. – Миссис Корнишон, тяжело дыша, плюхнулась на вышитую банкетку, вытянула ноги в толстых нитяных чулках и закрыла глаза. – У вас не мебель, а пылесборники, миссис Хаскелл, но они неплохо смотрятся.
– Спасибо за комплимент. – Я погладила медную шевелюру Тэма.
– Какая-нибудь работа есть?
– Н-ну, вообще-то… – Право, мне действительно не хотелось ее беспокоить. – Если вы приберете гостиную, будет просто прекрасно. Я жду гостей к чаю.
Миссис Корнишон приоткрыла один глаз.
– Я их знаю?
– Леди Китти Помрой, Беатрис Таффер и свекровь преподобной Шип, Бриджет. – Чувствуя себя виноватой, я быстро добавила: – Это не просто светский визит, нам надо обсудить предстоящую ярмарку. Все дамы хотят участвовать в конкурсах по домоводству.
Миссис Корнишон открыла оба глаза.
– И ваша свекровь тоже?
– Она потрясающе вяжет крючком, – объяснила я и обвела взглядом тысячу и одну салфеточку.
– Похоже, она тут надолго задержится.
– Вполне вероятно. – Я старалась смотреть правде в глаза.
Бедная миссис Корнишон! Лицо ее посерело. Бессердечный Джонас! Наверняка он сообщил ей, что сделал Мамуле предложение и ждет согласия. Ох уж эти мужчины! Я боролась с искушением свернуть Джонасу его тощую шею, когда тот перехватил меня на галерее и предложил поиграть с близнецами в прятки, пока я поговорю с Магдалиной.
Свекровь облачилась в коричневое платьице, которое могло бы служить рукавом моим одеяниям. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – Мамуля ко мне охладела. Пуся высунула морду из-под кровати, в глазах ее сверкала такая злоба, что мерзкая собачонка наверняка наслала на меня порчу. Вот у кого следует поучиться миссис Корнишон!
– Я решила оставаться наверху и не мешать, раз у тебя гости. – Мамуля старательно раскладывала на туалетном столике гребень и щетку.
– Это просто домработница, замена миссис Мэллой. – От расстройства я едва не поправила абажур лампы. – Она явилась без приглашения, и я не смогла выставить ее, тем более что голова у меня занята другим.
– Если это намек на меня, Элли, – Мамуля выпрямилась во весь рост, сравнявшись с кроватным столбиком, – я могу немедленно обвенчаться с Джонасом и избавить тебя от своего присутствия. В конце концов, – глаза ее подернулись слезами, – моей собачке нужен отец.
– Дело вовсе не… в в-вас, – всхлипнула я под сиротские завывания Пуси. – Вся беда во мне. Господи, зачем я только согласилась стать председательницей оргкомитета? Я ведь напрочь лишена организаторских способностей! – Тут я плюхнулась на кровать и закрыла лицо руками. – Читтертон-Феллс – это не Лондон. Слух о том, что я завалила летнюю ярмарку, распространится, как лесной пожар. А Бен – ваш единственный сын! – вынужден будет меня защищать, и его ресторан «Абигайль» придет в упадок. И где мы все окажемся?
Я с трудом удержалась, чтобы не продолжить: «Отправимся побираться вместе с Папулей». Слава богу, удержалась – об эскападе свекра упоминать не стоило.
Как я и надеялась, Мамуля повеселела.
– Я далека от того, чтобы отметать твои проблемы, Элли. И хотя я никогда не хвастаюсь, но попытка свести баланс церковной лотереи – это настоящий стресс, а ведь я занимаюсь этим уже двадцать лет для церкви Святой Богоматери и ни разу не обсчиталась даже на пенни.
– Даже не представляю, как вы справляетесь, да еще Легион Марии, Алтарный Союз и все такое! – Я мужественно слезла с кровати. – Спасибо, Мамуля, что выслушали мои жалобы. Помолитесь за меня, чтобы я не провалила хотя бы сегодняшнее собрание с чаем.
– Что такое?
– Собрание женщин, которые будут участвовать в конкурсе по домоводству. Выпечка, вязание, шитье, садоводство.
– Вязание? – Ушки Мамули встали торчком.
– Одна из самых престижных категорий. – Я задержалась в дверях. – Знаю, это ужасно нахально с моей стороны, но я хотела попросить вас испечь немного лепешек к чаю. Мои почему-то получаются жесткие, как камень.
– Мы не можем быть совершенны во всем, Элли.
– Вы так добры ко мне, – смиренно прошептала я.
– Надо сосредоточиться на твоих хороших качествах. – Магдалина вышла из спальни следом за мной. – Я никогда не говорила прежде, чтобы не вскружить тебе голову, но ты очень хорошо завариваешь чай.
Для англичанки нет лучшей похвалы. Польщенная сверх всякой меры, я горячо вскричала:
– Если вы поможете мне организовать сегодняшний чай, я буду вам благодарна по гроб жизни! Только вот есть одна проблема…
– В доме нет молока для лепешек?
– Хуже. – Я набралась храбрости. – Наверняка придет Беатрис Таффер, и…
– Я понимаю, Элли. – Мамуля тотчас нацепила мученическую мину. – Это официальное собрание, на которое Бетги имеет полное право прийти. Я никогда не просила тебя захлопывать дверь у нее перед носом. Просто постараюсь не попадаться вам на глаза, когда твои гости придут.
– Но я хочу, чтобы вы тоже там были! Вы мне очень нужны!
– Тогда, – птичьи глазки Магдалины засверкали, впалые щеки порозовели, – тогда я там буду!
Она не добавила: и пусть Господь смилуется над душой Беатрис Таффер, – но эта мысль носилась в воздухе. Я обняла Мамулю и не удержалась от вопроса:
– Вы не позволите завить вам волосы щипцами и наложить на веки самую капельку теней… чтобы затмить Резвушку и поставить её на место?
Магдалина глянула на себя в зеркало, выпрямилась и выпятила грудь… насколько это было возможно. Я подумала про себя, слишком ли будет аморально сунуть ей ваты в лифчик?.. Но Мамуля с тяжким вздохом провозгласила, что пора заняться лепешками.
Слава богу, что хотя бы у одной из нас развито чувство долга. Минуты летят как сумасшедшие, если есть срочные дела. Когда Магдалина отправилась в кухню, я отыскала миссис Корнишон и убедилась, что она водит пылесос по ковру, не превышая дозволенной скорости. Потом я помчалась наверх и нашла Джонаса. Услышав, что ожидается нашествие женских особей, он поклялся запереться у себя в комнате с ночным горшком и доброй книжкой. Я не осуждала Джонаса: Мамуля и миссис Корнишон до невозможности осложнили его мирную холостяцкую жизнь. Не хватало еще, чтобы Резвушка начала строить Джонасу глазки. В этом случае Магдалина наверняка удерет с ним в Гретна-Грин.[3] В конце концов, лестница мистера Уткинса так и стоит у стены, словно приглашает…
Эбби, благослови ее Бог, пообедала как настоящая леди – не швыряясь в Мамулю сосисками и морковью. Иное дело Тэм. Мой сын лягался и вертелся, раскидал по столу всю еду и решил доказать, что готов драться до последнего, превратив свою миску в каску. Этого мне только не хватало! Теперь придется мыть ему голову, прежде чем уложить спать. Естественно, Эбби именно в этот момент потребовала, чтобы ее отнесли в постельку.
Когда я спускалась вниз, старинные часы укоризненно прогудели. Уже четверть третьего, а дел невпроворот. Тобиас надумал слопать какого-то жука, тот не пожелал быть съеденным и тяпнул кота за язык. Я уронила вазу с георгинами Джонаса и пять минут ползала, собирая осколки не столько руками, сколько голыми коленками. А тут еще миссис Корнишон! Я-то полагала, что она уйдет не позже часа, но моя новая домработница вознамерилась сперва пропылесосить все, до последней тряпочки… Зная ее, можно было рассчитывать, что она управится к концу столетия, поэтому пришлось приготовить ей перекусить: сандвич с ветчиной и ведром горчицы.
Я питалась аппетитным духом лепешек Мамули, которые благоухали по всему дому. От одного этого запаха поправлюсь на килограмм, не меньше. Я с трудом убедила Магдалину заскочить в ванную и пошуровать в волосах щипцами, а заодно мазнуть по щекам румянами. Результат превзошел все ожидания – Мамуля вполне могла утереть нос Резвушке.
Кстати, о Резвушке. Только я выключила щипцы, как раздался звонок в дверь.
– Лучше раньше, чем никогда!
Сияя уже хорошо знакомым мне озорством, Беатрис Таффер перепрыгнула порог дома. Индийский муслин развевался, как боевое знамя. Резвушка явно извела на свою прическу флакон геля – волосы липли к голове, как купальная шапочка, но во всем остальном это была прежняя Резвушка. Стоило мне закрыть дверь, как она радостно прокричала, что забыла в такси авоську с овощами, которыми хотела похвастаться. Виртуозное соло на дверном звонке возвестило приход того же самого таксиста, который третьего дня привез моих родичей.
– Вот!
Он сунул мне в руки пакет, набитый толстомордыми помидорами. Этих монстров явно силком откармливали на убой в рекордные сроки.
Захлопнув дверь за оскорбленной спиной таксиста, я обнаружила, что выглянувшая было в холл Мамуля поспешно ретировалась. Ее соперница не выражала ни малейшего раскаяния!