Как убивали Бандеру — страница 32 из 49

Но оторваться от писем чекист не мог, читал внимательно, не пропуская ни строчки, и раз в месяц аккуратно составлял по письмам справку для досье.

Но не так-то просто было сломить Барни. После изгнания из Москвы фортуна словно в отместку органам заключила его в объятия: он открыл новую фирму и сразу же – крупнейший контракт с Финляндией. Вокруг появилось много людей, симпатизирующих ему и его правому делу борьбы за невесту, он купил особнячок в районе Баттерси на набережной Темзы. Но главное – это осуществление давнишней мечты, еще детской и наивной, но вдруг ставшей совершенно реальной: Барни приобрел небольшой спортивный самолет и написал на нем белой краской: «Даша».

К своим партнерам в Хельсинки теперь он только летал, об этом радостном событии, естественно, написал Дарье, сначала Бровман удивился, но потом пришел к выводу, что идиот – совсем не идиот, а самый настоящий шпион, и совсем не напрасно его выперли из СССР, если он летает, а следовательно, и фотографирует все внизу. И вообще эту уборщицу он ловко использовал в своих целях.

Далее произошло совершенно фантастическое, грандиозное ЧП, всколыхнувшее и пограничную, и всю чекистскую службы: глубокой ночью Барни вылетел из Хельсинки, беспрепятственно пересек советскую границу и, никем не замеченный, взял курс на Москву. Так бы и долетел, и совершил бы посадку рядом с владимирской тюрьмой, если бы над Валдаем не забарахлил мотор. Пришлось приземлиться в чистом поле, усеянном васильками и ромашками, и приступить к починке самолета. За этим занятием его и застала бабка, вышедшая рано утром по грибы.

– Ты что тут делаешь, сынок? – ласково спросила она.

Барни объяснил, что потерпел аварию, летит по делам в Москву и нуждается в технической помощи. Бабку немного удивил акцент, но на призыв о помощи она откликнулась и сходила на МТС. Через пару часов подъехали молодые ребята в спецовках, живо разобрались и с самолетом, и с пилотом, сообщили куда следовало – далее все пошло по обычному сценарию: в боевой спешке мощно вооруженный отряд чекистов выехал на место происшествия и окружил самолет, угрожая пулеметным огнем. Барни, не задумываясь, сдался в плен, но потребовал английского консула. Арест – и на Лубянку.

Чем объяснить нарушение границы? Где запрятана фотографирующая аппаратура? Где снимки, карты, инструкции английской разведки? Каков план дальнейших действий? Явки? Тайники? Связи среди советских граждан? Контакт с резидентурой разведки, хитроумной Сикрет Интеллидженс Сервис? Как планировал вернуться?

Допрашивали с пристрастием, припоминали английскую интервенцию и, естественно, отметали смехотворные объяснения о желании увидеть невесту. Какую невесту? Что это за понятие? Подача заявления в загс ни к чему не обязывает, Дарья Смирнова в Москве не проживает, куда выехала – неизвестно.

Но заграница всегда мешала спокойной жизни партии и правительства, не говоря уже о чекистах: известие о перелете и аресте Барни просочилось в падкую на сенсации английскую прессу, разразился скандал. Британское посольство мгновенно обратилось за разъяснениями в МИД, все это вызвало в НКВД суматошную панику, хотя, к счастью, к тому времени Иосиф Виссарионович успел заключить альянс с Гитлером.

Но самое страшное не это: о перелете и аресте англичанина Сталин узнал из обзора прессы и тут же вызвал на ковер Берия.

– Пачему не доложил?!

– Собирал материалы… – запинался Берия, дрожа от страха. – Готовим большой процесс… пусть эти англичане лопнут от злости!

Умен был Лаврентий Берия, но не умел смотреть в будущее, не представлял дальновидности вождя и его сложных дипломатических пируэтов. Глупо складывать все яйца в одну корзину, сегодня Гитлер – друг, а завтра – враг. Поэтому не стоит отталкивать проклятого Чемберлена, не надо захлопывать дверь. Ох уж этот Лаврентий! Заставь дурака богу молиться – он и лоб расшибет.

– Подумай хорошенько, а какую политическую пользу мы будем иметь? Процесс придется проводить открыто, они своего гражданина не дадут в обиду, найдут адвоката, тут же раздуют историю с этой бабой… послушай, а она красивая?

– Я ее не видел, Иосиф Виссарионович…

– Странно, что не видел, ты у нас такой любопытный, да и работа у тебя такая, чтобы видеть все. – В словах вождя послышалась жесть. – Как будут выглядеть Советский Союз и товарищ Сталин, о котором и так пишут на Западе, что он придумал все процессы? А Советский Союз и товарищ Сталин будут выглядеть очень плохо. Посмотри на это по-человечески: разве не мелко для нас, большевиков, ставить палки в колеса двум влюбленным? Разве мы не хотим счастья простых людей?

– Но он же шпион…

– Шпионом можно назвать любого… – улыбнулся Иосиф Виссарионович. – Кардинал Ришелье говорил, что дай ему только перо…

– Но… вы сами дали указание… – слабо возразил Берия.

– Что ты хочешь этим сказать? Еще покойный Ленин критиковал догматиков. Нужно извлечь из этого дела политические дивиденды, понял? Помочь Адаму соединиться с Евой. Где сейчас Ева?

– В тюрьме.

– Тюрьма – это хорошо, ты поступил правильно. А теперь ее надо выпустить, его освободить тоже. Пусть женятся, помоги молодым, Лаврентий, пришли им на свадьбу ящик хорошего киндзмараули! Пусть в Англии знают, что у большевиков благородное сердце! – Сталин был в отменном настроении.

– А дальше что? – спросил Берия.

– Дальше будем тоже думать об интересах страны. Тебе ясно?

В тогдашней России все совершалось стремительно, как в волшебной сказке: сегодня сажали, завтра выдвигали на повышение, послезавтра снова сажали, затем расстреливали или переводили на другую работу.

Уже через два дня и Крис, и Даша оказались на свободе, по указанию Бровмана загс форсировал регистрацию, сияющим влюбленным вручили брачное свидетельство и пожелали счастья в семейной жизни. НКВД подбросил Даше деньги на свадьбу, которую сыграли в «Метрополе», туда и доставили прямо из Грузии два ящика кахетинского. Присутствовали Бровман, начальник клуба, отец и брат, родственники стеснялись роскоши ресторана и иностранца, пили только шампанское (зато дома надрались как положено), от лица службы Игорь торжественно вручил молодым серебряный самовар.

Что намерена делать дальше молодая чета?

Ну конечно, выехать на остров фарисеев и сикофантов, в уютное гнездышко на берегу Темзы! Гражданство Даша менять не собиралась и обиды на органы не таила – мало ли что в жизни бывает?

По заданию руководства Бровман встретился с англичанином на конспиративной квартире.

– Прежде всего хочу попросить вас о конфиденциальности нашей беседы. Даже жене об этом – ни слова! Международное положение в настоящее время очень сложное, – говорил Бровман, словно с трибуны съезда партии. – Не исключена война с фашистской Германией, все передовые люди должны объединить свои усилия. Согласны ли вы нам помогать?

– С большим удовольствием! – отвечал Барни. – Я сделаю все, что могу!

Тут же Игорь отобрал у Криса расписку о сотрудничестве с могущественной организацией и попросил его подписаться псевдонимом Альбатрос – прежний отрицательный Ястреб уже не вписывался в новую судьбоносную роль.

В чем будет заключаться помощь, Бровман не расшифровывал, ибо как сотрудник сугубо внутренних органов слабо представлял заграничные условия и, главное, возможности самого Барни. Правда, предварительно проконсультировался в иностранном управлении (от него после расстрелов остались рожки да ножки), и юный опер заверил его: разведка любой сошке найдет применение, даже если это ассенизатор. Можно использовать квартиру четы как почтовый ящик для связи нелегалов. Или на случай войны, когда в дефиците любые преданные люди. Последнее – самое главное. Закреплен ли Альбатрос на деле? Конечно, закреплен, имелись расписки, в конце концов, на родине у Дуни остались родственники… в случае чего… На нее и решили сделать ставку, потом постепенно втянуть в работу и мужа.

– Вот вам условия связи в Англии, – разъяснял Бровман. – Временные. К вам подойдут по паролю: «Вам привет от Петра Игнатьевича». Ответите: «Не родственник ли это Веткина?»

– А кто такой Петр Игнатьевич? – удивилась Даша. – И я не знаю никакого Веткина.

– Да это придумано, чтобы вам не подставили другого человека, – объяснял Бровман, чертыхаясь про себя. – Нет никакого Петра Игнатьевича, это лишь ключевая фраза, по которой вас опознают, а Веткин – вторая ключевая фраза, по которой вы сразу поймете, что перед вами наш человек… – Боже, сколько можно пережевывать!

– И что он мне скажет?

– Пока я этого не знаю. Контакт мы установим не сразу, подождем, пока вы акклиматизируетесь, привыкнете к новой обстановке. Ваша основная задача на данном этапе – искать связи, которые могут быть полезны. Мужу пока ничего не говорите.

– Понимаю… – сказала Даша, ничего не понимая.

Когда она рассказала Крису об условиях связи и заданиях органов, он долго хохотал.

– Они очень хорошие ребята, и я готов им помогать! Как ты думаешь, а что, если я буду им продавать сноповязалки? У меня есть приятель, который давно мечтает поставлять их в Россию. Ведь их сельское хозяйство нуждается в технике, я об этом слышал по радио… Но все это такие мелочи, самое главное – что я люблю тебя!

Крис и Даша благополучно выехали в Лондон, но вскоре продали особняк и переместились в Бирмингем, где Крис купил небольшой пивной завод, там русская красавица родила двоих сыновей, и семья жила в счастье и благополучии.

Пока Даша привыкала к новой жизни, разразилась война, об Альбатросе и Дуне попросту забыли, не до этого было, и самое ужасное, по разгильдяйству сдали дела в архив. Раскопал агентов совершенно случайно многообещающий старший опер, недавно окончивший разведшколу и мечтавший перенасытить добрую старую Англию ценной агентурой. Поднял дела из архива и возмутился глупостью предшественников. Случилось это в шестидесятые, к этому времени чета переселились в милый Эдинбург.

Последовало указание в резидентуру, и в Шотландию для установления оперативного контакта направил стопы опытный разведчик Морозов.