ейшем русском: «Послушай, старик, вали подальше! Я тут по важному государственному делу! Прошу тебя!» Услышав слово «государственный», мой приятель тут же обмяк и отстал, так и не поняв, в чем дело…
А дело все заключалось в том, что друг его был разведчиком-нелегалом, жившим во Франции по голландским документам, короче говоря, занимался шпионажем на благо Родины.
Нелегалы в отличие от разведчиков, работающих под «крышами» дипломатов или корреспондентов, проходят очень сложную и длительную подготовку. Во-первых, для них специально добывают или изготовляют документы, вплоть до метрики, водительских прав, не говоря уж о паспорте.
Во-вторых, тщательно разрабатывают легенду прошлой жизни: где и когда родился, с кем дружил, кто были родители и соседи. В-третьих, нелегала натаскивают на «родном» языке несколько лет, пока он не достигнет совершенства и станет неотличимым, допустим, от уроженца Англии или США. Наконец, нелегал должен овладеть профессией, которой он будет заниматься в стране пребывания. Он может работать бизнесменом, поваром, художником – все зависит от его способностей и наклонностей.
Разведчик-нелегал появился вместе с созданием ЧК на волне подпольной работы большевиков и эсеров в царской России: фальшивые документы, тайные явки и конспиративные квартиры были тогда обычной практикой. Реализация идеи мировой революции, опирающейся на коммунистические партии, требовала мощного разведывательного аппарата за границей, причем в случае войны, когда официальные советские учреждения закрывались, как было, например, во время войны с фашистской Германией, разведке предписывалось работать с нелегальных позиций.
В двадцатые-тридцатые годы блестящим нелегалом был Дмитрий Быстролетов, работавший под именами чехословацкого гражданина Йозефа Шверма, греческого подданного Александра Галласа, венгерского графа Перельи, английского лорда Роберта Гренвилля и еще под многими именами. Заметим, что Быстролетов не владел в совершенстве языками указанных стран и поэтому в Англии выступал как венгр, а в Венгрии как англичанин. Быстролетов родился в крымской деревне и был незаконным сыном сельской учительницы, дочки священника. Отца своего он не знал, в 1919 году окончил Мореходную школу в Анапе, поступил вольнонаемным матросом на пароход и, чтобы избежать призыва в белую армию, сбежал в Турцию. Затем скитался по разным странам, пока не попал в поле зрения советской резидентуры в Праге, с 1925 года начал выполнять разведывательные поручения. Быстролетову были свойственны безграничное мужество, романтизм и авантюризм, к тому же он был красив и умел покорять женские сердца. В 1927 году он обольстил шифровальщицу посольства одной крупной западноевропейской державы и регулярно получал от нее секретные документы. Кстати, о своих романах по служебной линии он сообщал своей жене, красавице чешке, как он сам пишет: «Мы дали друг другу слово, что, как бы мы оба ни грешили физически, духовно останемся друг для друга самыми близкими людьми». Бывали и накладки: например, Быстролетов вербовал «в лоб» технического секретаря Союза промышленников Чехословакии, предложив ему крупную сумму денег, тот встал, набрал в рот побольше слюны и плюнул ему в лицо, – в результате пришлось покинуть Чехословакию. У генерального консула Греции в Данциге (еврея из Одессы) разведчик купил себе греческий паспорт, но всем говорил, что вырос в Англии и греческого языка не знает. Затем, изучив много литературы о Венгрии и поездив по этой стране, он переехал в Англию, там выступал как венгерский аристократ и завербовал крупного чиновника Форин Оффиса. Для лучшего контроля за агентом он познакомился с его женой, которая по уши в него влюбилась и однажды, закинув подол платья и расставив ноги, потребовала ответной любви – естественно, разведчик не стал портить отношений с женщиной. Впоследствии этот чиновник попал на подозрение у английской контрразведки, и однажды, прибыв домой к агенту, Быстролетов застал там контрразведчика, допрашивавшего жену. Контрразведчик недвусмысленно заявил, что ищет «человека, который крутится около агента», однако Быстролетов ничем себя не выдал, наоборот, расположил к себе посетителя и даже пригласил его на ланч в шикарный ресторан.
В качестве графа он начал разрабатывать фанатичную нацистку, работавшую в секретном архиве крупного германского концерна, где хранились важные документы экономического и политического характера, сначала она воспитывала «графа», «ничего не понимавшего в политике», он просил для собственного просвещения некоторые документы, давал ей дорогие подарки. Так эта дама и не узнала, что работала на советскую разведку.
Однажды Быстролетову поручили перевезти из Италии в фашистскую Германию армейский газозащитный комбинезон и ручной пулемет. Утром в Риме к вагону люкс явились хорошенькая монашенка и служитель из больницы, которые вели под руки скрюченного больного, закутанного так, что из пледов был виден лишь его желтый, трясущийся нос. Сзади шел слуга и тащил сумку, откуда торчали клюшки для гольфа (там лежал и пулемет). Сестра по-итальянски с английским акцентом объяснила проводнику вагона, что больной – сумасшедший английский лорд, страдающий буйными припадками, его не следует беспокоить. Проводник, получив хорошие деньги, проявлял потрясающую заботу о больном, рассказывал всем таможенникам пограничникам, включая немцев, о припадочном лорде, показывал его паспорт и просил не тревожить. Заглянув в купе, у ложа больного контролеры видели монашку, шепчущую молитвы, и почтительно закрывали дверь без всякого досмотра.
В 1938 году легендарный разведчик был арестован и посажен в тюрьму (сталинские репрессии «очистили» разведку процентов на 90), где находился до 1957 года, затем работал референтом-переводчиком в одном не очень престижном НИИ. Получил пенсию по инвалидности, жил в комнате площадью десять квадратных метров в коммуналке и занимался литературной деятельностью. Характерно, что КГБ вспомнил о своем герое лишь в 1968 году и даже предложил пенсию, от которой разведчик отказался.
Фантастическую жизнь прожил нелегал-«испанец» (на самом деле караим) Иосиф Григулевич. Он воевал на стороне республиканцев в Испании, затем вместе с великим художником Сикейросом участвовал в налете на виллу Троцкого в Мехико, правда, первая попытка уничтожить врага № 1 товарища Сталина не удалась, несмотря на огонь, открытый внутри виллы: Троцкий с женой спрятались под кроватью и избежали гибели.
Во время войны Григулевич обосновался в Аргентине, где создал агентурную группу и занимался саботажем: взрывами на судах с германским грузом. После войны он под «крышей» бизнесмена функционировал в Латинской Америке и Европе, а в 1950 году случилось невероятное: по протекции друга Григулевич был назначен послом Коста-Рики в Ватикане, там он развернулся, собирая необходимую информацию. Характерно, что после ареста и расстрела Берия его отозвали из Рима, но, к счастью, не репрессировали. Но Григулевич оказался без средств к существованию, с женой-испанкой и грудным ребенком. Блестящий эрудит, он начал новую жизнь на научном поприще, поступив на работу в Институт этнографии, специализировался по Испании, Ватикану, Латинской Америке, стал член-корреспондентом Академии наук СССР и приобрел широкую известность как автор книг в «ЖЗЛ», выступая под псевдонимом «Лаврецкий».
С ним тоже случались веселенькие истории. Например, после войны ему поручили убрать одного военного преступника, укрывавшегося в США. Григулевич под легендой договорился с ним о встрече, но накануне преступник покончил жизнь самоубийством. Разведчик направил об этом шифровку в Центр, который в ответ поздравил его с успешным выполнением задания и наградил орденом. Григулевич написал в ответ, что не имеет к смерти преступника никакого отношения, Центр тоже ответил: вы устали после тяжелого дела, подлечите нервы, поезжайте недельки на три отдохнуть куда-нибудь в Ниццу.
В историю мирового шпионажа вошел полковник КГБ Рудольф Иванович Абель, настоящее имя которого Вильгельм Фишер. Он родился в Лондоне в семье немецкого коминтерновца, вскоре переехавшего в Москву, и связал свою судьбу с разведкой. После войны, въехав в США по фальшивому паспорту, он открыл радио– и фотобизнес, имел художественную мастерскую в Бруклине (Абель неплохо рисовал, совсем недавно СВР устраивало вернисаж его картин). Абель выступал в США под разными фамилиями, он имел на связи некоторых агентов, причастных к американским атомным секретам, лично фотографировал некоторые военные объекты. 11 мая 1957 года агенты ФБР окружили отель, в котором проживал Абель под фамилией Мартина Коллинза, ворвались к нему в номер и взяли с поличным: в карандашах-тайниках нашли микропленку с письмами от родных на русском языке (он так любил жену и дочку, что не в силах был их уничтожить, соблюдая конспирацию, – ничто человеческое не чуждо и разведчику), расписание радиосеансов с Центром, мощный радиопередатчик и коды. ФБР с ходу предложило сотрудничество, но полковник отказался.
На суде выяснилось, что его завалил помощник, по национальности финн, который спился и спутался с проститутками, об этом Абель хорошо знал и планировал отправить его в Москву. Предчувствуя такой исход, этот подонок явился с повинной в ФБР и рассказал всё, что знал. Судебный процесс над Абелем всколыхнул всю Америку. Москва, естественно, отмалчивалась, лишь инспирировала статью в «Литературной газете» о провокации ФБР и «превращении некоего фотографа Абеля в главу шпионского центра, естественно, существующего на золото Москвы».
Впервые в истории публично судили нелегала КГБ, который совсем не выглядел как исчадие ада, а больше походил на честного и скромного семьянина. Допрашивали свидетелей (у него было много друзей), дававших ему отменные характеристики, зачитывали вслух письма от дочери: «Дорогой папочка! Уже три месяца, как ты уехал… я собираюсь замуж… у нас новость: собираемся получить квартиру из двух комнат… как ты живешь? как твой желудок? …все друзья желают тебе здоровья и счастья, счастливого и быстрого возвращения домой».