Пока Бенвенуто таким образом препирался со своими врагами, в переулке показался двоюродный брат Сальвадоро и Микеле, – Герардо, – погонявший осла, нагруженного кирпичами. Услышав перепалку, Герардо направил осла так, что тот прижал Бенвенуто к стене, и кирпичи посыпались ему на ноги. Бенвенуто вскрикнул от боли, а Герардо нагло расхохотался, глядя на него.
Тогда Бенвенуто мигом обернулся к нахалу и ударил его в висок. Герардо охнул, закатил глаза и упал, как мертвый.
– Вот как надо поступать с такими бесчестными негодяями, как вы! – закричал Бенвенуто, обращаясь к Сальвадоро и Микеле.
– Ах ты гаденыш! – возопил Сальвадоре, вытаскивая стилет.
– Убьем его! – заорал Микеле, вынимая кинжал.
Тут же на шум из лавки выскочили их домочадцы и подмастерья, готовые наброситься на Бенвенуто, как стая волков на оленя.
Бенвенуто разъярился:
– Как, все на одного?! Где же ваша честь, где ваша доблесть?! Ну, все равно!
Он выхватил свой маленький нож и вскричал, бешено сверкая глазами:
– Кто первый?! Уложу на месте! А остальные пусть бегут за священником, ибо доктор тут уже не понадобится!
И хотя Бенвенуто был один, а их было много; и хотя своим маленьким ножичком он вряд ли причинил бы кому-нибудь вред, но никто даже не шелохнулся, чтобы напасть на него или помочь поверженному Герардо.
Бенвенуто, выставив нож, попятился в переулок; медленно отступая, прошел его до половины, а потом развернулся и отправился восвояси.
Весь клан Сальвадоро и Микеле по-прежнему стоял у лавки, застыв в полной неподвижности. В это время осел, оставшийся без хозяина и растерявший кирпичи, начал вдруг истошно кричать, видимо, осознав свои потери, и разбудил обитателей окрестных домов, мирно дремавших после обеда. Ставни стали открываться и в окнах появились заспанные физиономии:
– Господь милосердный, Пресвятая Дева, Святые угодники! Что происходит? Что за крики?.. Да угомоните же этого проклятого осла! Что у нас сегодня творится?!
– Черт его знает, что у нас творится! – выдохнул Сальвадоро, очнувшись от столбняка.
– Дьявол ведает, что у нас происходит! – пробубнил Микеле, приходя в себя.
– Защиты! – хором выпалили они через секунду. – Защиты и справедливости! В суд!
– В суд! В суд! – подхватили их домочадцы.
Уличная драка. Фрагмент картины Питера Брейгеля-Старшего.
Не успел Бенвенуто успокоиться, как его вызвали на судебное заседание. Когда он туда явился, то предстал, к своему великому удивлению, перед коллегией из восьми человек, обычно собиравшейся для рассмотрения самых важных дел.
– Ну-с, любезнейший, – сказал ему председатель, – твои бесчинства и дебоши давно будоражат весь город. Один раз ты уже привлекался к суду за избиение ни в чем не повинных людей, но, видно, того урока тебе было мало. Теперь ты совершил нечто невообразимое: напал на этих достойнейших граждан (судья показал на Сальвадоро и Микеле) прямо в их лавке. Причем, ты специально готовился к этому нападению, поскольку, как следует из свидетельских показаний, а свидетелей по делу много, ты был вооружен до зубов. В результате ты чуть не до смерти убил двоюродного брата этих почтенных людей, который пытался, на свою беду, урезонить тебя добрым словом: бедняга не смог даже прийти на наше заседание! Ты совершил серьезное преступление, и ответишь за него по всей строгости закона. Есть ли у тебя какие-нибудь оправдания? Хотя, вряд ли они могут быть для такого вопиющего безобразия!
– Ваша честь… – начал говорить Бенвенуто, но заместитель председателя перебил его:
– Господин главный судья, обратите внимание, во что одет этот проходимец! Что за одежду он на себя напялил? Какая-то немыслимая куртка со шнурками и капюшоном, а где головной убор? Может быть, он снял его при входе в зал заседаний? Где твой головной убор, юноша? Нет его? Я так и знал! Господин главный судья, я считаю, что подсудимый своим внешним видом бросает вызов обычаям, принятым в нашем городе!
– Погодите, коллега! Что вы смешиваете все в одну кучу? – недовольно проговорил третий судья, Джулиано, для возлюбленной которого Бенвенуто сделал когда-то перстень и серьги, и от которого получил недавно еще один заказ. – Господин главный судья приказал подсудимому высказаться по существу дела. Мы слушаем тебя, юноша, но помни, что каждое твое слово будет взвешено на весах правосудия.
– Ваша честь, и вы, уважаемый суд, все было совсем не так, как рассказали эти два… гражданина, – Бенвенуто кивнул на Сальвадоро и Микеле. – На самом деле, я и не собирался нападать на них. Я шел в свою новую мастерскую, которая находится в центре города недалеко от лавки и мастерской этих… граждан. Когда я проходил мимо, они стояли на улице, и я, клянусь Распятием, не задел их ни взглядом, ни словом, ни прикосновением! Они сами начали меня оскорблять, а после появился их брат Герардо, который специально толкнул на меня своего осла, нагруженного кирпичами, так что у меня отдавило ноги, а это наглец Герардо еще и насмехался надо мной.
– Врет он, ваша честь! – выкрикнул Сальвадоро.
– Все это – ложь! – подал голос Микеле.
– Помолчите! – оборвал их Джулиано. – Вас мы уже выслушали!
– Но это он атаковал нас! – не унимался Сальвадоро.
– Напал внезапным образом! – присоединился к нему Микеле.
– Набросился! – добавил Сальвадоро.
– Накинулся! – вставил Микеле.
– Господин председатель! Потерпевшие проявляют неуважение к суду! – возмутился Джулиано.
– Соблюдайте тишину в зале, иначе я оштрафую вас! – грозно сказал председатель.
– Итак, юноша, – продолжал он, обращаясь к Бенвенуто, – ты утверждаешь, что не виноват. Однако ты пришел к потерпевшим с оружием? Они говорят, что у тебя в руках был здоровенный тесак.
– Вот этот тесак, ваша честь, – Бенвенуто достал из-за пояса свой маленький ножик. – Если бы я собирался напасть на этих господ, разве не должен я был обзавестись оружием пострашнее? Тем более что там была целая орава их родственников; да вон они сидят в зале!
– А ты – хитрец! – сказал председатель. – На все у тебя есть ответ. Но их брат все-таки пострадал от твоей руки.
– Да, я дал ему пощечину…
– Врет, он ударил его кулаком! – возмущенно выкрикнул Сальвадоро.
– В голову кулаком ударил! – подтвердил Микеле.
– Виноват, ваша честь. Действительно, я ударил его кулаком, – сознался Бенвенуто. – Это потому, что я не помнил себя от гнева. А вообще-то я хотел дать ему пощечину.
– Опомнись! – перебил его Джулиано. – Что ты такое говоришь! Да будет тебе ведомо, что удар кулаком расценивается законом как незначительный проступок, как следствие излишней горячности. Но пощечина – совсем иное дело. Пощечина – это оскорбление, несмываемая обида, позор; человека, давшего пощечину, ждет тюремное заключение или большой денежный штраф.
– Пощечину, именно пощечину я хотел ему дать! – упрямо сказал Бенвенуто. – Как еще наказать подлеца, издевающегося над тобой? Сколько негодяев, совершая подлости, пытаются казаться порядочными людьми, – а сколько таких среди тех, кто поплевывает на нас с высоты своего положения! Но пощечина сорвет маску с подлеца, увидят все, что он подлец, – и тогда ни власть, ни богатство не спасут его от презрения и осмеяния. Поистине, для негодяя пощечина – хуже чем удар кинжалом.
– Предерзкий молодой человек, – пробормотал председатель суда.
– Оставь свои рассуждения для друзей! – прикрикнул на Бенвенуто Джулиано. – Факт остается фактом: ты ударил двоюродного брата потерпевших кулаком, а не пощечину ему дал.
– Но зачинщик драки все-таки этот юнец! – воскликнул заместитель председателя суда. – В зале находятся свидетели, видевшие это.
– Господин председатель суда! Послушаешь свидетелей, так выходит, что у Бенвенуто забот иных нет, как только дебоширить да задирать честных граждан, – заметил Джулиано. – Между тем, он – трудолюбивый и талантливый юноша, который своим тяжким ремеслом зарабатывает на жизнь не только себе, но и своему престарелому отцу, а также семье своей старшей сестры, претерпевающей нужду и лишения в чужом городе. Дай Бог, чтобы у нас было побольше такой молодежи, но подобные ему, к несчастью, очень редки!
– А может, к счастью, – буркнул себе под нос председатель, а потом сказал секретарю: – Суд будет совещаться.
Секретарь немедленно ударил в колокол и прокричал:
– Всем покинуть зал! Вас вызовут, когда суд примет решение!
Судьи совещались недолго. Вновь прозвучал удар колокола, и после того как обвиняемый, потерпевшие и свидетели вернулись на свои места, председатель зачитал приговор. Бенвенуто признавался виновным в нарушении общественного порядка и в развязывании драки. Он приговаривался к пени в четыре меры муки в пользу монастыря Затворниц.
– Учтите, молодой человек, что вы в последний раз отделались так легко, – сурово сказал председатель суда, закончив чтение приговора. – Если вы станете продолжать бесчинствовать, то вас ждет самая строгая кара.
– Но, ваша честь…
– Молчать! Я не даю вам слова. Извольте повиноваться и помните о моем предупреждении. Пройдите к судебному приставу, он проследит за исполнением приговора.
…Переговорив с приставом, Бенвенуто стал дожидаться Джулиано. Тот вскоре вышел из зала суда и, улыбаясь, сказал:
– Вот я и опять тебе пригодился, дорогой мой Бенвенуто! Видишь, как хорошо все закончилось… Скажу тебе по секрету, что заместитель председателя и еще двое наших судей требовали выслать тебя из города или присудить к штрафу в двадцать пять золотых, но мне удалось переубедить их, напомнив им кое о чем… Кстати, как мой очередной заказ, Бенвенуто? Ты уже приступил к нему?
– Да, я уже начал работу, – рассеяно ответил он, а затем горячо проговорил: – Я не понимаю, за что меня наказали? Где же справедливость?!
– Э, ты еще так молод! – усмехнулся Джулиано. – Ты полагаешь, что в судах существует справедливость? Ты меня рассмешил! Знаешь, отчего заместитель председателя был так настроен против тебя? Открою тебе тайну: когда твои враги, Сальвадоро и Микеле, пришли сюда, они первым делом к нему заглянули и столковались с ним частным образом, а он уже постарался повлиять на председателя. Думаю, что и те двое наших судей, что хотели тебя упечь, тоже заранее получили вознаграждение. Нет, господин председатель суда правильно сказал: ты легко отделался, могло быть гораздо хуже, – особенно, если бы твои враги не поскупились и постарались сговориться с ним самим, а не с его заместителем.