эквивалента капитала — с одного места на другое.
Произошел небывалый рост интернационализации производства. Стало гораздо легче переводить производство в другие страны — чаще всего страны с репрессивными режимами — с гораздо более дешевой рабочей силой. Теперь глава корпорации, проживающий в Гринвиче, штат Коннектикут, и имеющий штаб-квартиры корпорации и банка в Нью-Йорке, может владеть заводом в третьем мире. Фактически банковские операции могут проводиться в офшорных зонах, где не надо беспокоиться о контроле и можно отмывать наркодоходы и позволять себе все, что угодно. Экономика стала совершенно другой.
Под давлением корпоративных доходов с начала 1970-х годов развязана массированная атака на весь социальный контракт, ставший результатом вековой борьбы и более-менее закрепленный под конец Второй мировой войны американским Новым курсом и европейскими государствами социального благоденствия. Это наступление возглавили США и Англия, а теперь в него включилась континентальная Европа.
Это привело к серьезному спаду в профсоюзном движении, принесшему сокращение заработков и прочих форм социальной защиты, резкую поляризацию общества, особенно в США и Британии (далее — везде).
Сегодня утром по дороге на работу я слушал Би-би-си. Рассказывали о новом исследовании, согласно которому дети, жившие в работных домах сто лет назад, имели лучшие стандарты питания, чем миллионы детей в бедных семьях современной Британии!
Таково одно из величайших достижений революции Маргарет Тэтчер. Она успешно разорила британское общество, уничтожила крупные отрасли британской промышленности. Нынешняя Англия — одна из беднейших стран в Европе, мало отличающаяся от Испании и Португалии и сильно отставшая от Италии.
Примерно того же самого достигли в Америке. Мы гораздо богаче и сильнее, так что до Британии нам далеко. Но рейгановцам удалось так уронить зарплаты, что по этому показателю мы теперь занимаем среди главных индустриальных стран второе место с конца, превосходя, и то ненамного, только Британию. Оплата труда в Италии на 20 процентов выше, чем в США, в Германии — выше на целых 60 процентов.
Параллельно происходит крах общего социального контракта и системы государственных расходов, при которой наименее привилегированным доставалось больше. Излишне говорить, что тем государственным расходам, при которых больше — самые жирные куски — достается благополучным и привилегированным, ничто не угрожает.
Корр.: Моя местная газета «Дейли камера» (г. Боулдер, штат Колорадо), входящая в сеть «Найт-ридцер», опубликовала серию вопросов и ответов по ГАТТ На вопрос о том, кому выгодно соглашение ГАТТ, газета ответила: «В выигрыше будут потребители». Как это понимаете вы?
Если имеются в виду богатые потребители — тогда да. Но широким слоям населения это принесет падение заработков, причем как в богатых, так и в бедных странах. На следующий день присоединения к НАФТА «Нью-Йорк таймс» поместила первую статью об ожидаемом воздействии на нью-йоркский регион. Эти выводы относятся и к ГАТТ.
Статья оптимистическая, о прелестях НАФТА. Предрекается манна небесная для финансов и сферы обслуживания. Банки, инвестиционные компании, фирмы по связям с общественностью, корпоративные юридические компании будут процветать. Неплохо будет и некоторым производителям — например издателям, химической промышленности — капиталоемкой и использующей немного рабочих рук.
А дальше там сказано: кое-кто и проиграет. Это женщины, выходцы из Латинской Америки и прочие меньшинства, полуквалифицированный рабочий класс — иными словами, две трети рабочей силы. В выигрыше будут все остальные.
Все, кому это небезразлично, знали, что цель НАФТА — создание небольшого привилегированного сектора из инвесторов, профессионалов, управленцев. Учтите, страна у нас богатая, так что этот привилегированный сектор небольшой, но и не крохотный. Им будет хорошо, зато пострадает остальное население.
Точно такой же прогноз для Мексики. Ведущий мексиканский финансовый журнал, агитировавший за НАФТА, подсчитал, что Мексика лишится четверти своих производственных мощностей за первые два года участия страны в НАФТА вдобавок к 15 процентам своей промышленной рабочей силы. К тому же дешевый сельскохозяйственный экспорт из США сгонит с земли несколько миллионов человек. В Мексике прибавится безработных, а это непременно приведет к снижению зарплат.
А главное, это делает почти невозможным профсоюзное движение. Корпорации могут действовать в международном масштабе, профсоюзы — нет. Значит, рабочей силе недоступно сопротивление интернационализации производства. Результатом станет снижение уровня благосостояния и дохода большинства людей как в Мексике, так и в США.
Самые упорные сторонники НАФТА пишут об этом мелким шрифтом. Мой коллега по Массачусетскому технологическому институту Пол Кругман — специалист по международной торговле и, что интересно, один из тех экономистов, которые теоретически показывают, почему не работает свободная торговля. При этом он был воодушевленным сторонником НАФТА — а это, подчеркиваю, не соглашение о свободе торговли.
Он соглашался с «Нью-Йорк таймс», что неквалифицированные рабочие — примерно 70 процентов рабочей силы — окажутся в проигрыше. Администрация Клинтона вовсю фантазировала о переучивании рабочих, но толку от этого будет, вероятно, очень мало. Во всяком случае, ничего конкретного не предпринимается.
То же самое можно сказать о квалифицированных «белых воротничках». Отлично подготовленных программистов можно нанять в Индии всего за считаные проценты того, что приходится платить американцам. Человек, работающий в этом бизнесе, недавно рассказывал мне о завозе в США программистов из Индии, которых селят в без пяти минут лагерях для рабов и держат на индийских зарплатах, при этом они заняты разработкой программного обеспечения. Работу такого рода легко перепоручить низкооплачиваемому персоналу.
Погоня за прибылью, ничем не сдерживаемая и не подлежащая общественному контролю, естественным образом превращается в покушение на качество жизни людей. Директора корпораций работать иначе не умеют и не станут.
Корр.: К чему свелось сопротивление НАФТА?
Сначала сторонники соглашения ждали его беспрепятственного прохождения. Никто ведь не знал, что это такое. Подписание было тайным. Предполагалось ускоренное, почти без обсуждения, одобрение конгрессом. Пресса помалкивала. Кто мог что-то узнать о комплексном торговом соглашении?
Но это не сработало — по ряду причин. Во-первых, рабочее движение в кои-то веки организовалось и уперлось. Сделал свое дело и независимый кандидат в президенты Росс Перо, превративший это в предмет общественной дискуссии. Как только общество пронюхало про НАФТА, выяснилось, что оно против.
Я следил за освещением этого вопроса в прессе, которое получилось чрезвычайно интересным. Обычно пресса старается не выпячивать свои классовые предпочтения, даже притворяется, что у нее их вообще нет. Но в данном случае все вылезло наружу. Пресса как с цепи сорвалась и под конец, когда уже казалось, что НАФТА завалят, впала в настоящее безумие.
Но даже колоссальный заслон в прессе, правительственное наступление, корпоративное давление, затмившее, разумеется, всех остальных лоббистов, не смогли подействовать на степень неприятия. Примерно 60 процентов людей, имевших какое-то мнение по этому вопросу, продолжали выступать против НАФТА.
Тот же самый заслон в прессе повлиял на теледебаты А. Гора и Р. Перо. Я их не смотрел, но друзья утверждают, что Перо попросту размазал Гора. Это не помешало прессе раструбить о блестящей победе Гора.
На следующий день людей спрашивали об их мнении о дебатах. Процент ответивших, что Перо был сокрушен, оказался гораздо выше процента следивших за дебатами, а это значит, что пресса навязала большинству определенное мнение, так что его выводы были несамостоятельными.
Кстати, план протаскивания НАФТА сработал и в случае с ГАТТ: соглашение почти не встретило сопротивления в обществе, которое мало что о нем знало. Его протолкнули втихаря, как и намеревались.
Корр.: Получается, что несогласие таких людей, как мы с вами, скорее реакционное, в нем мало позитива-
НАФТА — удачный пример, потому что очень немногие критики НАФТА были противниками соглашения вообще. Практически все — рабочее движение, Бюро конгресса по технологической оценке (именно его выводы замалчивались) и другие критики (включая меня) твердили, что в Североамериканском соглашении о свободной торговле как таковом нет ничего дурного, не годится конкретный вариант соглашения. Его надо изменить, и вот как конкретно. Конструктивные предложения имелись даже у Перо. Но всему этому не дали хода.
Осталось только то, что живописал в «Нью-Йорк таймс» Энтони Льюис: вопли о НАФТА фанатиков-шовинистов. Кстати, так называемые левые сыграли в ту же игру. Экономист из Техасского университета Джеймс Гэлбрейт поместил статью в леволиберальном вроде бы журнале «Уорлд полиси ревю», в которой оценивал мою статью, где я говорил прямо противоположное тому, что он мне приписал (но это так типично!).
По словам Гэлбрейта, эти левые шовинисты, фанатичные националисты не желают улучшения жизни мексиканских рабочих. Дальше он распространяется о поддержке НАФТА в Мексике (если под «мексиканцами» иметь в виду мексиканских промышленников, директоров корпораций и их юристов, а не мексиканских рабочих и крестьян).
Очень многие, самые разные люди, начиная с таких, как Джеймс Гэлбрейт, Энтони Льюис и далее вправо, — вот даже вы поддались на их вымысел — обвиняли критиков НАФТА в реакционности, негативизме, шовинизме, неприятии прогресса, мечтах о старом добром протекционизме. Когда вся система информации находится под контролем, ничего не стоит состряпать такой образ. Но он попросту не соответствует действительности.
Корр.: Энтони Льюис писал также об «усовершенствовании механизма мирового роста и международной торговли». Вы согласны?