ения. Мозг нарисовал вам образы, обстоятельства и создал это кино тогда, когда вы читали книгу, которая вам нравилась. Про такое чтение говорят «читал запоем». Его нельзя освоить, в него нельзя углубиться в вагоне метро или в автобусе. Это кино требует тишины. Вы и книга. Тут оно и рождается.
Аудиокнига – это тоже не совсем сама книга. Даже если весь текст произнесён точно – от буквы до буквы. Потому что между вами и книгой встал (или встали) актёр, которого называют актёром озвучения. Люди, которые начитывают книги, превращают их в аудио. Называют этот процесс на сленге – «озвучка». А те, кто слушает эти записи, говорят, что у того или другого актёра хороший голос.
Я это могу сравнить с посещением мастерской художника. Вы заходите к нему, видите разноцветную палитру, кисти, краски и делаете вывод о том, что если кисти такие мягкие (а ручки у них такие красивые), если краски такие яркие, то и картина, которую художник собирается нарисовать, тоже будет замечательной.
Хитрость заключается в том, что книги озвучиваются не голосом. Голос в этом случае лишь инструмент – краски и кисти. А что получится в результате у обладателя красивого голоса, мы не знаем.
Этот человек – актёр – может очень многое. Он встаёт между нами – слушателями – и автором. Он предлагает нам своё прочтение книги. Используя для этого свои интонации, темпоритм, драматический диапазон, меняя высоту голоса и дополняя написанное своими паузами, вздохами и иными художественными средствами. Именно художественными. Конечно, я говорю только о хороших актёрах озвучения. А не о женщине, с которой познакомился на вручении одной из аудиопремий. Она мне по секрету сообщила, что за год озвучила больше 50 книг. Премию она получила. А в ответ на моё поздравление ответила «благодарю» с такой южнорусской раскатистой «г-х», что я не сразу вернулся к реальности происходящего.
Повторюсь, что микрофон теперь есть у каждого, в телефоне. Нехитрую звукозапись можно организовать почти в любом месте. Но то, что в своё время сделало радио из-за своей доступности – научило говорить всех на русском языке, сгладив местные говоры, – теперь мы получаем обратно в извращённом варианте. Дело ведь не только в правильных ударениях в словах. Дело в орфоэпии. В звучании языка. В интонации. Для русского языка интонация значит гораздо больше, чем для любого другого. Классический пример. «Я любить ты», – говорит англичанин (если дословно переводить каждое слово). А что делает носитель русского? Он, в зависимости от того, что чувствует, чтобы точнее передать это чувство, чтобы точнее передать оттенок, может эти три слова переставлять так, как захочет. И каждый раз получится новая краска, новая интонация, новое чувство. Шесть возможных вариантов! Значит, нашим предкам зачем-то были нужны эти нюансы? Значит, оттенки выражения чувств они осознавали, воспринимали, и язык эти оттенки запомнил, оформил в правила. И нам эти возможности нужны, и у нас наши души устроены по-особенному. Мы по-другому слышим, даже по-другому чувствуем.
Не будем обсуждать уровень актёрского мастерства, уровень владения русским языком, орфоэпией языка, но поймём, что, прежде чем слушать, надо понимать, что мы слушаем, кто это делал. Тем более когда речь идёт о том, что давать слушать ребёнку. Выбор, отбор – быть должны.
И выбор этот должен быть строгим. Не соглашайтесь с «озвучкой» третьего сорта. А ведь именно такой сорт сейчас преобладает в фонограммах, которые можно приобрести, которые доступны.
Выбирая фонограммы, прислушивайтесь: чем актёр озвучивает? Если голосом – бросайте эту фонограмму, если сердцем, душой – это то, что надо. Умение отщипывать от себя по кусочку и засовывать в мелкую сетку, которой закрыт микрофон, – это умение дано не каждому. Но у каждого есть голос, есть микрофон, есть рот, который, к сожалению, иногда открывается для озвучения.
Специалисты смотрят на это явление так. Сейчас, когда до насыщения рынка аудио ещё далеко, надо максимально озвучивать всё на свете и кем угодно. Надо «увеличивать каталог» записей. А рынок сам потом расставит всё на свои места. Хорошие записи покупать будут, а плохие нет, они будут преданы забвению. Я считаю такой подход не просто неверным, а даже порочным. Особенно когда речь идёт о записях для детей. Ребёнок слушает, впитывает. Для него это обучение языку. А впитывать яд совсем ни к чему. Зачем же учиться по тому, что плохо, непрофессионально, ложно?
Выбор – это большая ответственность, которая ложится на родителей. Критика в этой области практически отсутствует. Есть мнения друзей и знакомых. И только вам решать, что «заводить» ребёнку. Трудный и ответственный выбор!
Что же будет дальше? Выражаясь по-научному, конвергенция. Сочетание всех возможностей кино, аудио и текста.
Ждём появления авиги. Авига – это аудио- и видеокнига с обязательным присутствием текста. Да, это исключительно электронный феномен. Он может и должен содержать много иной информации, как говорят профессионалы, метаданных: где и когда была создана книга, информация об авторе и многое другое. То, что не в самой книге, а рядом с ней. Процесс погружения в такую книгу будет существенно отличаться от того, к которому мы привыкли. Особенно это касается детей. Ребёнок сам сможет выбрать последовательность приобщения в книге: с чего начать, чем продолжить. Задача родителей – помнить об обязательности текста, чтения. И повторять это не устану.
Используем экран
Очень противное слово «гаджеты», но от него никуда не денешься. Для обучения чтению лучше всего подойдёт планшет или компьютер. Сейчас существует очень большое число специальных программ, которые в игровой форме помогают научиться читать. Программу можно найти любую, в зависимости от подготовки вашего ребёнка. Программы есть и для тех, кто учит буквы, и для тех, кто учится читать, и для тех, кто уже читает, а программа задаёт ему те или иные задачи, загадки, задания, чтобы ребёнок взаимодействовал со словами, с текстом.
Здесь важно помнить одно: если вашему ребёнку от 2 до 4 лет, то старайтесь его взаимодействие с экраном (любым экраном, в том числе экраном телевизора) ограничивать 30 минутами в день. В любом случае, даже если игровые задания ему очень понравятся и его «за уши не оттащишь» от них – всё равно. Объясните ему, что глаза надо беречь, что зрение – это важно для человека и так далее.
Для вас же объясню, что помимо излучения (которое, кстати, у современных компьютерных или планшетных экранов совсем невелико) вред заключается совсем в другом. Приведу пример. Возьмите в руку что-то тяжёлое и подержите на вытянутой руке. Понятно, что вы устанете достаточно быстро. Если этим тяжёлым предметом вы начнёте махать, делать какие-то упражнения, то сможете продолжать их значительно дольше. Точно также происходит и с глазами. Глядя на экран, они не меняют фокусного расстояния, мышцы находятся в статике. А статическая нагрузка, как мы поняли, подержав тяжёлый предмет, – это самая большая нагрузка. Кстати, эта проблема характерна для жителей городов. Особенно для жителей нижних этажей, глаза которых совершают гораздо меньше работы по изменению фокуса, нежели глаза сельского жителя, который часто видит не только небо, но и горизонт, лес вдали, а если повезёт, то и реку.
Всё, что мы видим вокруг, – это небольшие расстояния. Вспомните, например, когда вы последний раз смотрели на небо? Что? Вчера? Ну, тогда вы нетипичный горожанин.
И ещё одно замечание. Любой экран состоит их мелких точек – пикселей. Три маленькие точки, расположенные очень близко друг от друга всегда имеют одни и те же цвета. Красный, зелёный, синий (или голубой). Меняя яркость каждой точки – меняем цвет экрана. Например, всё погасим – чёрный, всё зажжём – белый. Но нам сейчас важно, что среди этих цветов есть синий. Это – цвет неба, утреннего неба. Цвет рассвета и нового дня. И мы, люди, так уж сделаны, что, когда видим синий цвет, – значит, надо бодрствовать или пора просыпаться. Поэтому вечером, на ночь, занимаясь с ребёнком, ни планшет, ни любой другой экран лучше не использовать. Лучше – читать бумажную книгу! Ведь скоро надо засыпать, а не просыпаться!
Сегодня говорят о появлении экранной культуры. Что это за культура такая? Социальные сети, развлечения в интернете – всё то, что можно вытащить из них для слуха и глаз в бесконечном потоке информации. А что можно вытащить-то? Пошлость? Да, сколько угодно! Глупость? Безусловно! Дальше и продолжать не хочу. Хочу добавить одно слово – гигиена. Вот что сейчас важно! Гигиена экранной культуры. Потому что очень часто эта культура напоминает помойку.
Все научились писать, но не все это делают грамотно. У всех появились фото- и видеокамеры (в смартфонах), и выкладывать своё творчество на всеобщее обозрение – это повальное увлечение почти всех. Всех недоучившихся, всех ещё не умеющих думать, всех, имеющих до постыдного узкий кругозор. Можно, конечно, окунуть ребёнка в эту культуру, но как быть с гигиеной? Сердца, души, неокрепшего разума. Банальности или глупости сегодня выдаются за откровения, за открытия. Кривляния – за танцы. И так далее. Увы, рано или поздно ребёнок столкнётся и с этим. Но лучше, чтобы поздно. Чтобы он уже умел отличать добро от зла, чтобы был подготовлен нравственно, психологически. Чтобы не потонул в этом… В этом… Интернете.
Конечно, необходимо использовать специальные программы, которые создают так называемый детский Интернет. То есть ограничивают ребёнку доступ ко всему (или к любому) контенту. Конечно, надо следить за тем, что он делает в телефоне или на планшете… Но… Как? Когда? Где найти время на это? Тем более сверстники очень быстро научат его, как обвести вас вокруг пальца, то есть вокруг клавиши.
Никакого иного варианта, кроме как начинать готовить ребёнка к жёсткому окружающему миру с «младых ногтей», нет. Всегда надо было находить время для детей, его не хватало всегда. Но теперь это совершенно необходимо. Потому что раньше вы с ребёнком могли просто чего-то не успеть, чего-то не сделать и отложить это на «потом». А сейчас вместо вас могут успеть другие, как правило, те, которые вам не очень понравятся. В самом печальном варианте ребёнок может быть потерян. Нет, вы будете его видеть. Он будет перемещаться из комнаты на кухню, но сначала начнёт как-то лениво здороваться по утрам, потом пропадать неизвестно где, а потом станет совсем чужим. И риторический вопрос «где же я был раньше?» повиснет в воздухе и с шумом упадёт в кастрюлю с супом, испортив вам сначала аппетит, а потом, может быть, и жизнь.