– Писатель!
Роман двинул ее локтем:
– Помолчи.
У Аси уже так шумело в ушах, что она еле расслышала свой голос:
– Что происходит?
– Почему ты не сказала мне?
– А это важно? Мы еще о многом не рассказали друг другу…
– Ты летала с другим мужчиной…
– Каким мужчиной? Он же старый!
Его сестра выступила вперед:
– Не настолько, чтобы не влюбиться в тебя.
– Это его дело! – отрезала Ася. – Может, он и влюбился. Но я к нему отношусь только как к… читателю. Разве читатель не может сделать писателю подарок?
– Прекрати называть себя писателем, у тебя вышла всего одна книга! – возмутилась Лиза.
– Количество имеет значение?
Дернув брата за рукав, Лиза проговорила с ожесточением, природы которого Ася не могла понять:
– Не верь ей. Она прикидывается невинной, мол, Антон влюбился и все такое… Но ты же знаешь: сучка не захочет – кобель не вскочит.
Асе показалось, что она ослышалась. Разве Лиза могла произнести такое?!
В коленях возникла дрожащая слабость, и Ася едва не села на кровать. Но почему-то ей показалось, будто теперь она не вправе этого сделать. Постель еще хранила следы того, что таяло на глазах, создавая марево, мешавшее разглядеть настоящее лицо Романа. Видна была только чужая, озлобленная личина Амарока…
Скривившись от досады, он подтолкнул сестру к двери:
– Дай нам поговорить.
– Не дам! – выкрикнула Лиза ему в лицо. – Эта дрянь опять заморочит тебе голову! Она переспала с Антоном, теперь с тобой. Этой маленькой пиявке лишь бы присосаться к кому-то.
– Да пошли вы. – Ася произнесла эти слова, точно сплюнула.
Пройдя мимо них (краем глаза заметила, как Лиза вцепилась в локоть брата, чтобы он не бросился следом), Ася схватила со стула свою сумку, быстро сбежала по лестнице, рывком натянула сапоги, схватила куртку и выскочила во двор. Оделась уже на ходу, не пряча лицо от мелкого злого дождя, который явно намеревался стереть чистый снег с лица земли.
От обиды трясся подбородок и кривился рот, хорошо, что до самого ее дома никто не попался навстречу. В горле комком застрял крик: «За что?! Так несправедливо…» Ася стиснула зубы: надо выйти за ворота их жлобского охраняемого поселка, тогда уж…
Миновав будку охраны, она свернула на пустую дорогу и бросилась бежать, яростно работая руками. Плач вырывался из груди хриплыми стонами, и, не выдержав, Ася разрыдалась, уткнувшись лбом в придорожный вяз. Она чувствовала себя оскверненной, раздавленной, будто ее изнасиловали и выбросили на обочину жизни. Невозможно было поверить, что четверть часа назад ее сердце изнемогало от восторга и нежности, когда она писала…
– Блокнот!
Ужаснувшись тому, что забыла его на кровати, Ася заметалась по дороге, не зная, как поступить. Вернуться назад было немыслимо… Оставить блокнот Роману? Можно не сомневаться, что он прочтет…
– Да плевать! – произнесла она жалобно. – Все равно это уже ничего не изменит.
Ладонью вытерла слезы, надвинула капюшон, сунула руки в карманы и решительно зашагала к дому. Теперь она осталась совсем одна.
Так мерзко – на улице, на душе…
Надо было взять машину, но Роману хотелось остудить голову, и он нырнул под колючий дождь, пошел прямиком по мутным лужам, в которые превратились недавние светлые полотнища. Сестра что-то кричала ему вслед, он не стал вслушиваться. Наверняка просила не ходить к Асе, подавить боль, ставшую еще острее, когда он прочел запись в забытом ею блокноте. Девушка, написавшая о нем такие слова, не могла быть «маленькой дрянью», которую рисовала в воздухе Лиза.
Или могла?
А если Ася оставила блокнот специально, чтобы разжалобить его, заставить поверить в то, чего и нет на самом деле? Лиза сделала бы именно такой вывод. Поэтому Роман унес блокнот с собой, чтобы она не сунула нос. А то еще и разорвет или сожжет, за ней не заржавеет…
Общим знакомым его сестра казалась интеллигентной, уравновешенной девушкой, и только он помнил, как однажды Лиза яростно пинала мальчишку, своего ровесника, столкнувшего ее маленького брата с металлической горки. Конечно, тот уродец заслужил пинка и сам это понял, даже не дал ей сдачи, но почему-то именно эта сцена долго мучила Ромку в кошмарах. То, каким было в тот момент лицо сестры – гарпия краше! Потом все забылась, конечно, а сейчас эпизод почему-то всплыл в памяти…
Воскресенский остановился. С удивлением уставился на знакомый дом, к которому подсознание вывело его. Проговорил про себя, чтобы освоиться с реальностью: «Здесь живет Шестаков». И понял, что именно этого и хотел: прийти к человеку, которого едва знал, и… Что дальше? Дать ему по морде? Зарезать кухонным ножом? Заставить отречься от Аси? Но разве после всего, что выяснилось, она нужна ему самому?
Неожиданно дверь в доме открылась, и Антон вышел на крыльцо, призывно махнул рукой:
– Заходите!
Первым порывом было желание убежать, но это вышло бы совсем по-детски… Пробормотав: «Черт!» – Роман вошел во двор, машинально отметил, как живописно зависли капли закончившегося дождя на красных ветках дерева («Снять бы!»), потопал у крыльца, сбивая ошметки грязи. Антон уже скрылся в доме, но оставил дверь приоткрытой, значит, внутри тепло. У Аси холодно: обычная дровяная печка не прогревала дом целиком. Как она вообще справляется с этим? Маленькая моя…
Мотнув головой, Роман отогнал непрошеную слабость. Маленькая, да не моя. Прошел следом за Антоном в небольшую гостиную, где мерцал искусственными углями электрический камин. Хозяин устроился на диване, раскинув руки по спинке, Роман опустился в кресло, стоявшее наискосок. Получилось не лицом к лицу, но что поделаешь, не перетаскивать же чужую мебель!
– Я так понимаю, вы пришли насчет Аси, – начал Антон, сразу установив дистанцию: больше не приятели, никаких «ты».
– У нее бабушка умерла.
– Да, ваша сестра мне сообщила.
– А вы не знали? Разве Ася вам не позвонила?
– А почему она должна была мне звонить? У нее полно помощников.
«Кто-то еще? – Воскресенский похолодел от этой мысли. – Неужели она настолько испорчена…»
Словно прочтя все в его остекленевших глазах, хозяин дома ткнул пальцем:
– Я про вас с Лизой.
– А… – Роман перевел дух. – Да, мы помогали ей…
Антон подался к нему, уперся локтями в колени:
– И почему же в прошедшем времени?
«Спокойно, – приказал себе Воскресенский. – Только не психуй!» Он произнес с издевкой:
– А то вы не знаете – почему!
– Да говорю вам, мы с Асей не так уж часто общаемся. Я не в курсе… ее личной жизни.
– Разве не вы – ее личная жизнь?
Откинувшись на спинку дивана, Антон несколько минут молча разглядывал гостя с изумлением, которое, на опытный режиссерский взгляд, было неподдельным.
– Я? – наконец уточнил он. – С чего это?
– Вы же не станете отрицать, что возили ее…
Внезапно Роман забыл, куда именно… В Чечню? В Ингушетию? Неуклюже выкрутился:
– В горы.
– Не стану. И что? Человек не может просто так пригласить человека на экскурсию?
– Теперь это так называется?
Воскресенский подумал, что это выражение больше подошло бы Антону, хотя бы по возрасту. Но что сказано, то сказано… Ему и раньше доводилось ловить себя на том, что он начинает разговаривать с людьми на их языке, точно вживаясь в чужую шкуру.
– Это всегда так называлось, – отрезал Антон. – Экскурсия и была экскурсией. Не знаю, что ваша сестра вам напела…
– Я не верю! – вырвалось у Романа. Он вздохнул недовольный своей откровенностью. – А вы поверили бы, что мужчина готов свозить девушку в… путешествие, не рассчитывая на…
Антон перебил его:
– А я не говорил, что не рассчитывал. Да я с ума сошел бы от радости, если б Ася сделала хоть шажочек мне навстречу.
– Она не сделала? – произнес Роман с мольбой.
– Нет. Успокойтесь. Я не вызываю у этой чудесной девушки никаких теплых чувств. И теперь понимаю – почему…
Чувствуя себя тупым, Воскресенский все же переспросил:
– Почему?
– Это же очевидно! Ася влюблена в вас.
– Правда?
Издав смешок, больше похожий на кашель, Антон потеребил крупный нос и развел руками:
– Вы у меня спрашиваете? Разве вы не были с ней сегодня? И ничего не заметили?
Стыдясь себя самого, Воскресенский забормотал, как двоечник, уличенный в списывании:
– Ну… Мне казалось, что да… Но потом я узнал про вас…
– И? Что вы сделали, глупый мальчишка?
– Я обидел ее.
Закрыв лицо руками, Роман простонал про себя: «Сдохнуть бы сейчас… Как она смотрела на меня! Господи, почему ты не убил меня молнией прям в моей спальне?!»
– Идиот.
– Я чуть с ума не сошел, узнав… про вас…
– Придумали то, чего не было.
– Точно не было?
– О господи… Это сестра вас так накрутила?
– Лиза тут ни при чем.
– Ну допустим. Хотя вы сами знаете, что это не так…
Не дождавшись ответа, Антон продолжил, лицо его приняло напряженное выражение, словно ему больно было говорить.
– Ваша сестра – удивительная женщина. Самоотверженная. Такие становятся фронтовыми санитарками и волонтерами. Но в этом же их слабое место… Когда такая женщина понимает, что в ее самопожертвовании больше не нуждаются, более того – не ценят! – она часто становится мстительной стервой.
– Только не Лиза!
– Очень на это надеюсь. Иначе вам с Асей не поздоровится…
– Это все не наша история… Лиза же приняла Варю и любила ее. Примет и Асю. Что бы вы там ни думали, она любит меня только как сестра.
– В этом я даже не сомневаюсь…
Воскресенский вскочил:
– Я должен идти к ней.
– Бежать! – возразил хозяин. Потом вскинул указательный палец. – Стоп! Вы же сейчас об Асе?
Они сцепились взглядами и одновременно рассмеялись.
– Ну конечно…
В дверях Роман остановился:
– Извините.
Антон махнул рукой ему вслед:
– Я все понимаю. Сам сходил бы с ума… Бегите же!
Прослушав дробь шагов на лестнице, Шестаков беспомощно завалился на бок, поджал ноги и с силой зажмурился. Хлопнула входная дверь, впустив тишину и одиночество, двух преданных ему спутниц. Других не будет.