– Я обнаружил его вместе с твоим обручальным. Эмилия, я рассчитываю, что ты будешь его носить. Per favore. Пожалуйста.
Эмили покраснела, вспомнив значение этого кольца, но, увидев, какой у Рафа непреклонный вид, не стала спорить и молча протянула ему руку.
Что будет с кольцом – и с ней, когда его страсть пройдет? Думать об этом не хотелось. Она искоса бросила взгляд на Рафа, который сосредоточенно изучал документы и делал пометки на полях. И, словно почувствовав ее взгляд, он положил бумаги обратно в портфель, молча взял ее руку и поднес к своим губам. Пока самолет не приземлился, он не отпускал ее руки, а Эмили глядела на смуглые крепкие пальцы, стиснувшие ее ладонь, и чувствовала, как сильно колотится сердце. Полный отчаяния голос, доносившийся откуда-то из глубины души, шептал: «Держи мою руку, не отпускай… никогда. Пожалуйста. Милый».
И вдруг у нее от ужаса сдавило горло. Она поняла, что любит его! Глубоко и страстно.
Любовь, вероятно, возникла давно, а она отрицала ее целых три года. Она не может точно назвать день и час, когда Рафаэль Ди Салис завоевал ее сердце, но знает, что это случилось и теперь надо с этим жить. Неприязнь к нему она себе внушила, потому что боялась разобраться в своих чувствах, не хотела привязываться к нему, подозревая, что он поработит ее, а она не была к этому готова. Поэтому было легче представить рядом с собой Саймона, убедить себя, что Саймон – не просто детская влюбленность, а тот единственный и неповторимый.
Но из этого ничего не вышло, печально размышляла Эмили. Саймон для нее потерян, а Рафа она осознанно и упорно не подпускала к себе, твердила, что ей безразлично, ищет он утешения на стороне или нет, хотя в действительности проклятая ревность разрывала душу на части.
Эмили нервно облизала пересохшие губы.
Она уговорила себя, что их брак существует лишь на бумаге. И, предвкушая победу, своими руками подготовила собственное поражение, потребовав признать брак недействительным. А ведь внутренний голос подсказывал ей, что Раф не стерпит подобного оскорбления, нанесенного его мужскому достоинству. Все, что произошло между ними с тех пор, – исключительно ее вина, удрученно думала Эмили. И теперь ей предстоит пережить последствия своего опрометчивого поведения.
Все то время, пока не наступит неизбежный момент, когда он отошлет ее прочь, она должна хранить в тайне свой ужасный секрет – свою любовь.
В Риме небо было затянуто серыми облаками и лил дождь. Эмили, напряженно выпрямившись, сидела рядом с Рафом в автомобиле, который вез их в дом, где они будут вместе жить… сколько? Несколько недель или месяцев? Но уж точно не лет.
До нее донесся голос Рафа:
– Ты все время молчишь, mia bella. Устала?
– Да… немного.
– Я кое-что переделал в доме, – помолчав, сказал он. – Надеюсь, ты одобришь. Я ведь мало в нем бывал последние годы и даже не замечал, какая там мрачная обстановка. Если ты тоже захочешь что-нибудь изменить, то обязательно скажи мне.
«Мне все равно, какая там обстановка. Я готова жить в пещере, лишь бы ты любил меня…»
У Эмили дрогнул голос, когда она ему ответила:
– Я уверена, что все выглядит очень красиво. – И выжала улыбку. – Мне не терпится это увидеть.
– Жаль, что я должен сразу вернуться в офис, как только доставлю тебя домой. У меня важная встреча, да и другие срочные дела.
«И среди твоих дел Валентина Колона?» Произнести это вслух она не решилась и сказала, вскинув подбородок:
– Конечно. Я прекрасно все понимаю.
– Поверь, я не хочу оставлять тебя одну, mia cara.
– Я же сказала – все в порядке.
– Да нет, не все. – Он обнял ее, притянул к себе и просунул руку под куртку. Его пальцы сжали сквозь свитер ей грудь, и у нее тут же запульсировали соски. – Чем я могу компенсировать свое отсутствие? – Он приподнял ей лицо и поцеловал.
Губы Эмили уже приоткрылись, но она спохватилась и откинула назад голову.
– Прекрати! Твой шофер… он увидит.
– Между нами затемненное стекло, carissima. Он ничего не увидит, – хрипло прошептал Раф и, запустив руку ей под юбку, сжал колено.
Эмили сидела как в тумане, ее била дрожь, а тем временем автомобиль медленно проехал через высокие кованые ворота на подъездную аллею и остановился у внушительного главного входа. Эмили увидела улыбающегося Гаспара с огромным зонтом.
– Добро пожаловать, ваша светлость, добро пожаловать, графиня, – с поклоном приветствовал он хозяев. – Рад снова вас видеть.
Раф держал Эмили под руку, пока они поднимались по широким ступеням, а Гаспар заботливо держал над ними зонтик.
– Принести кофе в salotto,[15] ваша светлость?
– Графиня устала после путешествия, – ответил Раф. – Мы немного отдохнем у себя.
Эмили шла по величественной лестнице и по галерее, в конце которой виднелись массивные двери в хозяйские покои. В спальне она не могла не заметить, что стены заново выкрашены, а шторы на окнах и полог, закрывающий огромную кровать, из легкой ткани слоновой кости. Раф закрыл дверь на ключ.
– Зачем ты это делаешь? – сердито спросила она.
– Ты, по-моему, расстроена, carissima, – медленно произнес он. – Поэтому будет лучше, если ты устроишь мне сцену без посторонних глаз. И делай это днем, потому что у меня другие планы относительно того, как ты будешь проводить ночи.
– И сколько тебе понадобится ночей?
– Кто знает? – Он снял пиджак и стал развязывать галстук. – Для меня ты, mi amore, неизведанная земля, и я жалею только об одном: не поухаживал за тобой до свадьбы и не научил тебя тому, что требует твое тело. Тогда в нашу брачную ночь ты не смотрела бы на меня как на чудовище. Но что понапрасну желать того, чего не случилось? А теперь я тебя не отпущу. Ты моя жена, Эмилия, и пока что остаешься ею. И чтобы ты этого не забывала, мы не один раз подтвердим наши брачные отношения. И начнем здесь и сейчас, в этой комнате и в этой постели.
– Но у тебя дела… встреча… ты сам сказал, – запинаясь, напомнила она.
Раф скинул оставшуюся одежду и вытянулся на постели, его обнаженная кожа казалась золотой в неярко освещенной спальне.
– Все это может подождать. У меня более неотложная встреча с тобой, mia sposa. Иди ко мне, моя красавица.
Когда поздно днем Эмили проснулась, Рафа уже не было. Томная и обессиленная, она с трудом вспомнила, как, уходя, Раф погладил ее по спине и коснулся губами волос. Вдруг Эмили заметила, что по комнате кто-то ходит. Она вздрогнула и села. Пухлая девушка, которую она раньше не видела, пересекла спальню и направилась в гардеробную, держа в руках ее одежду.
– Кто вы? – Эмили торопливо прикрыла простыней голую грудь. – И куда вы несете мои вещи?
Девушка обернулась. У нее было круглое флегматичное лицо и темные, почти черные, глаза. Она сделала книксен.
– Я Аполлония. Я горничная, ваша милость. Этого еще не хватало!
– Но я не просила присылать мне горничную. – Эмили старалась говорить спокойно. – Думаю, вам следовало подождать, когда вас позовут.
Аполлония поджала губы.
– Может быть, приготовить вам ванну, синьора?
Девушка всего лишь выполняет свою работу, напомнила себе Эмили. Вечером она поговорит с Рафом и объяснит ему, что не хочет, чтобы ей прислуживали. А сейчас… Не вылезать же из постели обнаженной перед этой тупицей!
– Хорошо, Аполлония, – сказала Эмили. – Приготовьте ванну. И найдите мне халат.
После ванны – теплой и приятно пахнущей – Эмили вернулась в спальню и обнаружила на кровати свежее белье, темно-серую плиссированную юбку и тонкий белый свитер. Горничная, к счастью, ушла. Эмили оделась и бросила взгляд в зеркало. Опрятно, да и только. А теперь ей предстоит спуститься вниз и появиться перед слугами, которые наверняка догадались, как граф «отметил» возвращение жены. Но многозначительных любопытных взглядов она не заметила, тем более у Гаспара, который раскрыл двери гостиной. Здесь тоже произошли изменения. Громоздкая мебель была заменена элегантным антиквариатом, исчезли тусклые портреты в резных рамах. Бездонные кожаные кресла тоже исчезли, и их место заняли мягкие диваны с кремовой обивкой. В большом камине весело поблескивал огонь, а на столике Эмили ожидали кофе и блюдо со сладким орехово-медовым печеньем, которое так ей нравилось, когда она впервые появилась в доме Рафа. Видно, повариха Розанна вспомнила это. Эмили растрогалась.
– Красиво? Синьоре нравится? – Гаспар жестом обвел гостиную. – Раньше было темно и… печально.
– Все прекрасно, – сказала Эмили, понимая, что дворецкому хочется, чтобы ей понравилась новая обстановка.
«Он думает, что тогда я останусь навсегда. Не понимает, что декор для меня не имеет значения».
Когда Гаспар уже выходил из комнаты, она его задержала.
– Гаспар, скажите, девушка Аполлония – новенькая?
– Да, синьора. Но у нее хорошие рекомендации.
– Grazie, Гаспар. Я просто спросила.
Спустя час пришел Раф. Эмили сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы. Он остановился в дверях, прислонившись к косяку, и молча глядел на нее.
– Привет, – безразличным тоном произнесла Эмили. – День был удачный?
«Ты встречался с Валентиной? Вы были вместе в твоей городской квартире?»
Загорелое лицо Рафа расплылось в улыбке, от которой у нее подпрыгнуло сердце.
– Не скучный, mia cara. А почему ты спрашиваешь?
– Разве женам не полагается интересоваться делами мужей, когда они возвращаются с работы?
– Откуда мне это знать? – Он пожал плечами. – У меня до сих пор не было жены.
Он пересек комнату, на ходу снимая пиджак. Подойдя к ней, он положил руки ей на плечи.
– Отвечаю на твой вопрос: сегодня мне было трудно сосредоточиться, поскольку я думал о тебе, – сказал он, и она встретилась в зеркале с его карими глазами. – Скажи, carissima, я прощен?
– За что?
– За то, что снова заставил тебя заниматься со мной любовью, когда ты этого не хотела.
– Мы оба знаем, что это не так. – Эмили повернулась к нему и подняла лицо, а он приник к ее рту долгим поцелуем, затем провел ладонью по своему подбородку.