— Да кому он сдался?!
— Кому-то сдался. Но нам, наверное, нужнее?
— Я не беременна, если ты на это намекаешь.
— А что тогда в коридоре было?
И только я собралась честно признаться, что у меня начались, но слава Богу, закончились галлюцинации, как заметила стоящего в дверях кухни зеленого человечка. Прямо за спиной Катерины. И за время, что мы не виделись, улыбочка его стала еще гаже.
Вздохнув, я поднялась и достала третий бокал.
— Уговорила Лилю подняться к нам? — восхитилась Катерина.
— Я ей не звонила.
— А кому… — она проследила за моим взглядом, и так и застыла, ошарашено рассматривая гостя.
Я поставила бокал на стол, поближе к бутылке мартини, но подруга намека не заметила.
— Вот, — сев на табурет, я кивнула на человечка и сама налила ему мартини, — приблудился, пока тебя не было. У меня, говорит, к вам интересное предложение, от которого вы не сможете отказаться…
— Так и сказал?
— Почти слово в слово, — посмотрела на человечка, может, что уточнит? Но он был занят: с широко раскрытыми глазами рассматривал декольте Катерины. — Эй, — окликнула его, — тебе бокал на пол поставить или пролетаешься до стола?
Теперь на меня посмотрели оба, и человечек, и Катерина, и если первый подозрительно помалкивал, только пыхтел, подруга шок в себе удерживать не собиралась.
— Ты… налила ему?!
— Не волнуйся, у нас с тобой еще бутылка вина останется.
— Ты правда налила ему?! И думаешь, он будет это пить?!
— А что с «этим» не так? Мартини как мартини.
— Да, мартини как мартини, ничего особенного. Ты могла бы купить и получше, помнишь, то, с бульбашками? Но… — Она обвинительно ткнула пальцем в человечка. — Это ведь животное!
— Думаешь?
Я присмотрелась к гостю, который строил за спиной Катерины недружелюбные рожицы, скалился, сводил кустистые брови, словом, активно уничтожал в себе малейшие признаки человеческого. Версия подруги о его принадлежности к животным казалась вполне убедительной.
— А что здесь думать? — Катерина с подозрением посмотрела на мартини. — Если бы ты не начинала пить одна, а сразу позвала подруг, ну хотя бы одну подругу, меня… ты бы и сама увидела, что это животное. А именно — кот!
— Кот?!
— Да. Большой, как ведро, худой, будто год не кормленный, зеленый, словно повернутый на моде, как ты. Но кот!
Мы с новоявленным котом переглянулись, тот махнул мне рукой (или лапкой) и впервые за долгий вечер догадался поздороваться:
— Мяур!
— Ну вот, видишь? — Катерина склонилась погладить псевдокотика, а тот поднял лицо и, пользуясь случаем, заглядывал ей в декольте. — Он такой милый… Я хочу его сфотографировать! — к неудовольствию наглой рожи, она резко отпрянула, и декольте, соответственно, отдалилось. — Я схожу за фотоаппаратом! Это будут такие снимки…
Бросив еще один восхищенный взгляд на человечка, подруга упорхнула к себе.
— Ну, — обратилась я к притихшему гостю, — и что это было?
— Что? Я тоже не в восторге, что меня сравнили с тобой.
— Напоминаю, что для хамов открыты полеты через балкон. Какой позор. Ведь ничего общего!
Он поморщился, скривился, попытался сдунуть хоть одну пылинку с пострадавшего после полета плаща.
— А-а-а, ты не об этом… — пошел на уступки. — Не мог же я и ей показаться!
— Почему?
— Потому что, несмотря на ее большие… эм… таланты… я не могу ее взять с собой.
— У вас с Харди разные вкусы, что ли?
— К несчастью для него, — меня окинули снисходительным взглядом.
Да, таких больших «талантов», на которые засмотрелся человечек, у меня нет, но мне и второго размера хватает. А вообще, представляю, как бы он замяукал, если бы Лилю увидел!
— Пора нам, — проскрипел мужичок. — Сама согласишься на этот раз или опять отключать?
— Да погоди ты.
Я набрала на мобильном номер второй подруги. В больницу после еще одного бокала мартини совсем расхотелось, к тому же, появилась уверенность, что галлюцинации не у меня одной, а значит, это могут быть и не галлюцинации вовсе. А так — переутомление, синдром хронической усталости, стресс, да и только.
— Лиля? — спросила я, когда вместо гудков в телефоне послышался голос.
— Ну а кто еще? Ты же мне звонишь, значит, я.
Зеленый гость напрягся, его глаза замигали, как указатели поворота, при этом он покраснел, а его лоб покрылся испариной. Того и гляди, сам на балкон попросится.
— Кто это? — мученически прохрипел мужичок.
— Сейчас познакомишься. Лиля, ты там как, сильно занята?
— Для интересных предложений лифт в моем подъезде работает.
Я озвучила предложение, состоящее из почти уже пустой бутылочки мартини, сыра, шоколадки и вина, и получила вполне радостное согласие присоединиться:
— Ладно, зайду ненадолго.
— Почему ненадолго? — спросил мужичок, когда я нажала отбой.
К нему опять вернулись недовольство, язвительность и зеленый окрас, а глаза перестали сверкать.
— Кто долго втроем сидит над одной бутылкой вина? Да и ты меня куда-то настойчиво приглашаешь, и мы вроде бы как опаздываем…
— Немного задержимся, — милостиво разрешил он, — надо кое-что уточнить.
— Катерина понравилась?
— Говорю же: ты сумасшедшая!
— Это ты еще Лилю не видел, — не купилась я на притворство и подвинула ему бокальчик с мартини. — На-ка, подготовься к встрече.
— Тьфу ты! — он брезгливо отодвинул бокал. — Даже нюхать противно!
— Харди тоже не пьет?
— Без понятия.
— Как так? Пришел сватать от его имени, а сам о нем ничего не знаешь. Надо было ему нанимать другого. Ты, уж извини, ничего не сделал, чтобы мне на жениха хотя бы посмотреть захотелось.
— А придется, — снова гаденькая улыбка.
Моя рука уже почти по привычке потянулась к капюшону, но в коридоре послышались шаги. Ага, это Катерина с фотоаппаратом, а следом за ней, видимо, зашла и Лиля, потому что ее голос принялся отчитывать меня буквально с порога:
— Иванна! Дверь нараспашку! Заходи, кто хочет, да?
— Кто хочет мне не надо. Только вас жду, — заверила я.
Громко щелкнул дверной замок.
Первой в кухню зашла Катерина, без предупреждения напугала якобы кота вспышкой, а пока тот усиленно моргал и пытался хоть что-нибудь увидеть, появилась Лиля. Невысокая, она говорит, что у нее метр шестьдесят семь, мы с Катериной уверены, что максимум метр шестьдесят три, но для подруги четырех сантиметров не жалко. Пухленькая, но не толстая, все ее восемьдесят килограмм Лиле к лицу. Фигура не рыхлая, она давно занимается спортом, но так, для здоровья, худеть не пытается. Сегодня Лиля явилась платиновой блондинкой — длинные волосы, собранные в хвост, ей удивительно шли.
Вообще, Лиля многим мужчинам нравится, но выбирает сама. Придирчиво выбирает, поэтому как и мы с Катериной, сейчас вне отношений.
— Хорошо ждешь, — она кивком отметила в моей руке бокал, а так же факт, что я не просто так его за ножку держу. — А это у тебя кто?
Нужно было видеть глаза зеленого мужичка, когда он проморгался и обнаружил, что над ним склонилась Лиля, а его лицо практически упирается в выдающиеся таланты пятого уровня. Он побледнел, сменил зеленую расцветку на красную, попытался что-то прохрипеть и заткнулся.
— Иванна! — возмутилась подруга. — Хорошо, покрасила так покрасила, цвет сойдет, но… ему же трудно дышать… Он задыхается! А если он погибнет?
Мужичок и правда выглядел как выброшенная на берег рыба, но до удушья с летальным исходом ему было далеко. К сожалению.
— Я, конечно, все понимаю, — пробормотала Лиля. — Мода, зеленый цвет этого сезона, один ужас, в общем, но… Зачем ты нацепила на кота этот старый заношенный плащ?!
Человечек в шоке от услышанного перестал задыхаться, принял свой привычный окрас, изменив бледному и красному, подскочил на табурете и возмущенно выпалил:
— Старый?! Заношенный?!
За моей спиной сверкнула вспышка, Лиля удивленно ахнула, а в остальном подруги повели себя так спокойно, словно зеленые говорящие коты в плащах — это дело обыденное. Даже в обморок не упали к разочарованию некоторых желтоглазых.
— Мяур, — невинно выдали нам, но на этот раз мяуканью никто не поверил.
— Ты видишь то же, что и я? — спросила Лиля.
— Кота больше нет? — уточнила я, и после кивка подруги, поддакнула. — Тогда да, то же самое.
Видимо, гость понял, что раскололся и перестал морочить головы моим подругам.
— Кошмар, — выдавила Катерина, опускаясь на табурет и кладя дрожащими пальцами фотоаппарат на стол.
Но я, наверное, присмотрелась к человечку, потому что кошмарным он мне уже не казался. Несимпатичным — да, мерзким — конечно, но смотреть, если придется, можно.
— Кто это? — спросила Лиля, опускаясь на другой табурет.
— Самой хотелось бы знать, — ответила я, — весь вечер сидит у меня в гостях, я его и так, и так развлекаю, уходить не хочет, а до сих пор не представился.
— Это балкон — развлечение?! — возмутился человечек, но под моим взглядом немного притих. — Уйти не могу. Один не могу. Вместе с тобой уйдем.
— Куда это? — поинтересовалась Катерина.
— Замуж меня позвали.
— Он?!
— Харди.
— А кто это?
— Пока без понятия.
— Так не пойдет, — вступилась за меня Лиля. — Вот пусть сначала все расскажет о женихе, а мы подумаем: подходит нам такой или нет.
— Тебе Харди точно не подойдет, — зло сверкнул на нее глазами человечек.
— Почему это? — спросила Катерина.
Нам с Лилей тоже было интересно знать, а вот человечек объяснять отказался. Пришлось прибегнуть к проверенному методу и протянуть руку к его капюшону.
— Ох, ты и пожалеешь потом, что позволяла себе со мной так обращаться, — многообещающе процедил он, но главное, язык развязался. — Харди нужна только вот она, — ткнул в меня пальцем, окольцованным деревянными перстнями. — Он ее ждет, понятно? А ты, — ткнул пальцем в Лилю, покачнулся, словно его кто толкнул в спину, выудил из потайного кармашка плаща благоухающий лесным освежителем платок и спрятал в него длинный нос. — Ты… с тобой вопрос надо уточнить. Если бы не ты, я бы сейчас морок навел и память вам подчистил, но… — вздох умирающего. — Нельзя пока. — Убрав платок, снова на меня переключился. — Допила?