А за ней и Слип отломил кусочек побольше и тоже стал жевать. А Тролль напрягся, схватил остатки Пирога и запихнул в рот. Тут же сморщился, но мужественно жевнул два раза и проглотил Пирог без остатка. Прислушался к себе – и успокоился. И тут из животов наших героев послышался голос:
– Огромное вам спасибо! Теперь я знаю, что меня любят. Прощайте, мои любезные. Как приятно, когда тебя съедают с любовью… – И Пирог умолк.
– Никто не может жить без любви, – сказал Слип, – даже пироги. И гномы. Даже если они переростки.
– И великанши-недомерки, – сказала Снаппи и посмотрела на Слипа.
И оба покраснели.
– А уж тролли, – всплеснул руками Тролль, – без любви никак! Но… она… она другому отдана и будет век ему верна, – и пригорюнился.
– Ничего, – успокоил его Слип, – всё как-нибудь уладится.
И они отправились вверх по солёной реке.
Идут себе и идут и вдруг слышат – какая-то музыкальная какофония и какой-то громкий разговор с очень грубыми словами, вместо которых мы из соображений морали будем писать «пи». И тут нога Тролля заволновалась и сделала попытку отвалить. Но Тролль её перехватил и стал придерживать несчастную, трясущуюся от страха. И в глаз Тролля врезалось какое-то зерно. Здоровое, злое. Нежареный попкорн. Кажется, в нашей сказке появляется осатаневшая кукуруза. Поднял зерно Тролль, а зерно его грубо обругало. Очень грубо. Так грубо, что одним «пи» тут не обойдёшься. Поэтому мы (я) умолчим (умолчу). Глаза у Тролля в буквальном смысле слова вылезли на лоб от ужаса, и он приготовился бежать прочь. Да так, что рванул в одну сторону, а нога в другую. И тут отовсюду в наших героев полетели зёрна. Слип и Снаппи закрываются руками, а Тролль и его нога мечутся по кругу, натыкаясь друг на друга, и от столкновений пугаются ещё больше. И наконец рухнули, обессилевшие.
– Я боюсь, – сказала Снаппи, – и мне больно.
– Что это?! – крикнул Слип, прикрывая Снаппи от мечущихся зёрен.
– Это… это… – ответил запыхавшийся Тролль, – это осатаневшая кукуруза! Надо бежать!
Его нога восприняла это как приказ, вылезла из-под Тролля и в два прыжка скрылась за деревом, изредка выглядывая. И вот ведь невезуха: как только она выглянет – тут же в неё попадает кукурузное зерно. И нога с воплем прячется обратно за дерево.
– Нет, – решительно сказал Слип, – никуда мы не побежим. Мужчины не бегают от опасности. Ты и ты, – обратился он к Снаппи и Троллю, – спрячьтесь в кустах, а я пойду выясню, отчего осатанел этот недоделанный попкорн.
Снаппи и Тролль присоединились к спрятавшейся ноге, а Слип, как настоящий мужчина, отправился на опасное свидание с осатаневшей кукурузой. Идёт по лесу. Всё громче крики, вопли, да всё ближе раздаётся какая-то какофония. Подошёл к опушке и осторожно выглянул из-за дерева. И увидел страшную картину. Стоит поле кукурузы. (Простите, мы неправильно выразились. Оно не стоит, а пребывает в состоянии хаоса.) Отдельные початки мордуют друг друга, двое ругаются, уперев стебли в бока:
– Ты пи, пи…
– А ты пи, пи…
– Я тебя пи-пи-пи.
– Пошёл пи-пи-пи…
– Сам пошёл пи-пи-пи…
И оба хрястнули друг друга по мордасам. И, должны заметить, не ограничились одни ударом.
А вот два початка, обнявшись и раскачиваясь, орут:
Нашёл тебя я босую, худую, безволосую
И целый год в порядок приводил.
Но ты мне изменила, другого полюбила,
Зачем же ты мне шарики крутила?
И рухнули.
А вот три початка играют в «жука». Это такая хулиганская игра. Один стоит, повернувшись спиной к двум другим, выставив за спину стебель как ладонь. А один, размахнувшись, стеблем бьёт его по стеблю, да так, что первый вспахивает початком землю. Встал, повернулся к двум початкам и показал на одного. Тот отрицательно покачал головой. Тогда первый показал на второго.
А тот, жуликоватый гад, тоже покачал головой. Первый початок нахмурился, раскрутился на стебле и верхней частью початка врезал партнёрам по их початкам. С тех мигом осыпались зёрна, и они рухнули замертво. О них вытер лапы Котёнок и гордо удалился.
(То-то его нет у меня на коленях. До всего ему есть дело.)
И вся эта вакханалия происходит под чудовищную музыку. Это какая-то какофония, смешанная с тем, что у нынешних русских называется «шансон». И производят это безобразие кукурузины на цитрах, лирах, мандолинах, саксофонах, гитарах, гобоях и прочих разнообразных инструментах. А верховодит всем большой Кукуруз, играющий на гитаре, у которой, вместо грифа – мундштук саксофона, и в него Кукуруз периодически дует. А когда не дует, то поёт:
Если фраер в галстучке атласном
У ворот к свиданью тебя ждёт,
Путана, путана, путана… Путана!!!
Урка всё равно домой придёт.
Запомни.
Вот такую вот милую картинку увидел Слип. Заткнул он уши и отвернулся. Отвернулся – и увидел Снаппи, лежащую в обмороке, и Тролля, который изо всех сил пытается сдержать рвущуюся убежать ногу.
– Я тебе говорил, мужик, – сказал Тролль, – совсем осатанела.
Слип решительно вышел на кукурузное поле и положил руку на струны гитары-саксофона. Стихла музыка у Кукуруза, да и остальные кукурузы несколько потишали. Снаппи приподнялась на локтях.
– Ты чего, кент? – спросил Кукуруз. – Ты чё музыку прихлопнул, ты чего кайф нарушил? Совсем оборзел? Волчара позорный!
– И это ты называешь музыкой, ты называешь кайфом мордобой и… и… и употребление ненормативной лексики?!
– Не, кент, ты не сечёшь, это музыка такая – ведёт, как от кирпича по кумполу.
– А откуда вообще появилась эта музыка? – спросил Слип.
– Это музыка небесных сфер, – благоговейно ответил Кукуруз, – откровение заоблачных высот.
– Как это произошло?
– От меня, – откуда-то издалека раздался голос, вслед за чем из-под земли высунулась детская рожица.
– Ты-то ещё кто такой? – удивился Слип.
Привстала с земли Снаппи, и даже нога Тролля как-то поуспокоилась от любопытства.
– Ты кто, мужик? – спросил Тролль.
– Ангел, – ответила голова, вслед за чем из-под земли действительно вылез Ангел. Но! У этого Ангела были рожки. Вполне симпатичные, но – рога! Вам это ни о чём не говорит?..
– А было это так…
И вот мы с вами на облаке. Облако как облако, только мы его видим не снизу, как обычно, а сверху. На облаке сидит симфонический оркестр из ангелочков разных цветов и национальностей, и дирижирует оркестром стоящий к нам спиной человек в хитоне, над головой которого – сияющее кольцо. Перед ним – микрофон. Человек взмахивает палочкой, ангелы приготавливаются играть. Дирижёр опускает палочку и начинает:
– Естэдэй…
И остальные ангелы подхватили детскими голосами знаменитую песню. А за ударными сидит Ангел (с рожками!), тот самый, который вылез из-под земли.
И этому Ангелу (с рожками!) очень даже скучно изредка ударять по треугольнику или раз в час бить в литавры. Или несколько раз прошелестеть барабанными щётками по барабану. Он надел на себя злобную маску из фильма «Крик» и стал колотить по барабану, литаврам и треугольнику одновременно. Дирижёр, поправил нимб и погрозил ударнику палочкой. А потом сорвал с него маску и запел «Во поле берёзонька стояла». А ударник стал барабанить по инструментам со страшной силой. Дирижёр опять погрозил ему палочкой, и тот на время успокоился.
А оркестр заиграл что-то из Моцарта. Этого барабанщик уж совсем не смог выдержать – преобразился в морду типичного гангстера из русских сериалов и заорал:
Нашёл тебя я, босую, худую, безволосую
И целый год в порядок приводил,
Но ты мне изменила, другого полюбила,
Зачем же ты мне шарики крутила?
Путана, путана, путана…
И оркестр, подчиняясь воле барабанщика, уже не видя дирижёра, начал подыгрывать. Дирижёр схватил ударника за шиворот и пинком сбросил с облака.
– За нарушение гармонии мира, – объяснил он и снова взмахнул руками.
Ангел-барабанщик упал на поле кукурузы и, падая, пробил землю.
Кукурузы на земле подняли головы, прислушались к диким воплям из-под земли, и главный Кукуруз заорал:
Мурка, мур-мур-мурёночек,
Мурка ещё ребёночек,
Маша, Маруся, Манька, Мария.
Путана, путана, путана…
А может быть, он запел не эту очаровательную песню, а какой-нибудь гангста-рэп.
Потом два кукуруза стали ругаться, потом трое начали мордовать друг друга, и повсюду слышится разговор, переполненный ненормативной лексикой, которую, оберегая уши и глаза наших читателей, по традиции заменяем приличным «пи».
И вот мы на кукурузном поле. Всё как прежде.
– И это моя заслуга, – гордо говорит, как мы теперь уже знаем, сброшенный с неба Ангел-барабан щи к (с рожками). – С тех пор из поколения в поколение кукуруза играет такую музыку. Только не понимаю, почему её, кукурузу, называют осатаневшей.
– Это он тонко заметил, – сказал Кукуруз, – скорее нас можно назвать ангельской. Ведь ты Ангел? – спросил он бывшего барабанщика.
– А кто же ещё? – вопросом на вопрос ответил бывший барабанщик. – Только падший. Точнее, скинутый. С рожками… Ну, извините, у меня тут дела…
Голова его превратилась в хэллоуиновскую тыкву, и он скрылся под землёй, откуда стали доноситься какие-то вопли.
– Так что, ребята, такова музыка небесных сфер, – пояснил Кукуруз, – а какая музыка – такая и жизнь. Одна маленькая неприятность. Когда из нас делают силос, то коровы начинают доиться йогуртом, отдающим дешёвым одеколоном. И это нам неприятно. А вы куда хиляете?
– Мы, мужик, – ответил Тролль, – хиляем за волшебным яблоком, которое всё возвращает на круги своя. Понял?
– Ты меня на «понял» не бери, понял? Пока не научите нас скоблить ещё какую-нибудь музыку, мы вас своей затравим.