Подруга вцепилась в мою руку и прошептала:
— Прикрой меня, — и прежде чем я сказала бы, что бегать от парня глупо, Милка спешно отправилась обратно к общежитию. Осман, ожидаемо, рванул за ней. Я перехватила его за руку и строго произнесла:
— Оставь её, Мила сейчас явно не настроена разговаривать с тобой,– меня окинули каким-то обречённым взглядом, но слушать не стали. Парень высвободил руку и, спрятав ладони в карманах форменных брюк, пошёл за девушкой.
Угу, прикрой меня. Да разве же его удержишь? Или мне нужно было повиснуть на нём обезьянкой? Этот способ тоже бы его не удержал. Он же прёт, как танк. Видит цель — не видит препятствий.
В столовую я пришла одна, заняла столик у окна и принялась думать, раз уж не нужно ни с кем поддерживать беседу.
Итак, что мы имеем? Засранца брата, его грандиозную подставу и не менее грандиозную от якобы защитника. Перебирая в уме тонны просмотренных фильмов, пришла к неутешительному выводу — роль приманки хороша, только если тебя рвётся спасать какой-нибудь супер красавчик с немереной силой и непременно по уши влюблённый. Готовый за прекрасную принцессу отдать свою жизнь.
Положим, сильный красавчик имелся. А вот желанием отдать свою жизнь за мою скромную персону он явно не страдал.
Что ещё? Да в общем-то и всё! Не густо, совсем не густо.
Меня спасёт только условие, что шкатулку я отдам лишь после поимки тех, кто охотиться за ней, а заодно и за мной. Хотя… Не очень уверена, что вместо безоговорочной помощи меня не отправят куда-нибудь на каменоломни, если у них тут имеются такие. Или посадят за решётку, чтобы я была под наблюдением двадцать четыре часа в сутки.
Впрочем, судя по тому, что ловить они решили на живца, зацепок у них не было и терять тоненькую ниточку им совсем не хочется.
Так, попробую начать с условия, а там посмотрим, как карта ляжет. В собственную затею я, конечно, не верила. Уж слишком мутный этот Айрон Хэйд. Наглый, и вообще жутко нервирующий меня тип. Очень нервирующий, потому что сплетня о моём ночном посещении преподавательского корпуса так и не появилась ни на первой, ни на второй лекции. Что уверило меня — отвод глаз он всё же ставил и вчера. И почему нельзя как все нормальные люди разговаривать через рот, а не строить козни и разводить тайны?
На третьей, последней лекции, мне представилась возможность задать этот вопрос лично. Потому что в аудиторию зашёл магистр собственной персоной. Милостиво разрешил студентам сидеть на своих местах, а преподавателю продолжать тему, лишь попросил:
— Могу я забрать у вас старосту? — обратился к побледневшему профессору магплетений и тот, конечно же, дал своё согласие.
Уже соскучился?
Милка толкнула меня в бок, но я безразлично пожала плечами. Пусть думает, что я понятие не имею о цели вызова высоким начальством. По сути, я даже не солгала — в самом деле, не знала, что ему вдруг срочно понадобилось. Закончились жертвы? Не над кем больше издеваться? Или всё же случилось что-то серьёзное? С этим мужчиной нельзя ни в чём быть уверенной.
Я степенным шагом вышла из аудитории и вопросительно воззрилась на ректора. Маска скромника вмиг слетела, и его губы растянулись в коварной улыбке:
— Пойдём, дело есть, — кто бы сомневался. Но роптать я не стала, молча пошла за ним. Пока шли, он даже пару раз обернулся, явно не доверяя моему смирению. А я что? Я ничего. Не ругаться же с ним посреди коридора, да и что уж обманывать саму себя — мне было интересно, что за дело у него нарисовалось.
Вопреки ожиданиям, мы направились не в кабинет начальства, а на выход из академического корпуса. Я уже собралась возмутиться, заподозрив, что меня хотят вывести за ворота территории учебного заведения, но нет, ректор свернул на дорожку, которая вела к старой заброшенной оранжерее.
Я начала нервничать. И не выдержала:
— Куда мы идём?
Ректор вполоборота посмотрел на меня, и на его губах промелькнула хитрая улыбка:
— Увидишь, — бросил загадочно и пошёл дальше.
Р-р-р! Да почему так сложно просто сказать честно, куда он меня тащит? Решил прикопать по-тихому? Мол, не доставайся же ты никому. Или это из другой постановки? Нет, я с ним знакома всего лишь сутки, а кажется, что он уже целую вечность сводит меня с ума. И отнюдь не своей распрекрасной красотой и горячими поцелуями, а гадким характером!
Да и красота у него обычная, экземпляр, конечно, качественный, без видимых изъянов, если не брать в расчёт гадкое поведение, но всё равно не в моём вкусе. Я, в те редкие минуты, когда вспоминала о том, что я всё же девушка, представляла рядом со мной кого-то надёжного, всегда и во всём поддерживающего мужчины, а не того, кто парой слов может довести меня до бешенства. И уж тем более не того, кто использует меня в своих тайных целях!
Я угадала, мы подошли к оранжерее, ректор толкнул дверь, которая жалобно скрипнула, готовая вот-вот сорваться с петель, но удержалась на положенном ей месте. Айрон остановился у пустующих грядок, покрывшихся белёсым налётом, и окинул меня внимательным взглядом.
— Теперь-то скажете, зачем мы здесь? — прижала к груди сумку с учебниками и хмуро посмотрела на него.
Мой вопрос пропустили мимо ушей:
— Ничего необычного на лекциях не замечала?
— А что? — тут же насторожилась я. Мысленно перебирала последние несколько часов, но ничего странно на ум не приходило.
— Да так, просто интересуюсь, — ну да, как же.
Я прищурилась:
— Если амулет не призвал вас, то логично предположить… — я осеклась и с возмущением бросила: — То есть, вы не уверены, что эта штука, — ткнула себя в грудь, — вообще работает?
Иначе, зачем эти дурацкие вопросы?
Магистр нахмурился, а потом коротко хохотнул:
— Амулет работает, — принялся увещевать меня, вот только поздно, зерно сомнения уже упало в благодатную почву. — Просто… Не факт, что они возьмут и нападут на тебя вот так, при свете дня. Могут просто наблюдать. Поэтому я и спрашиваю…
— Ничего необычного я не заметила, — отмахнулась с раздражением. Так и параноиков недолго стать, с его умением задавать вопросы. — А вам не кажется, что иногда полезно информацию выдавать не дозированно, а всю сразу? Во избежание всякого, так сказать? Чтобы целостность моего организма не была нарушена.
И что такого смешного я сказала? Чего он смеётся?
— Виолетта — ты неподражаема, — опять сомнительный комплимент. — Целостность организма, это надо же такое придумать.
Я лишь закатила глаза к потолку, да так и застыла, потому что на потолке красовались три уродливые чёрные кляксы.
— Это что? — больше не обращая внимания на веселье господина ректора, ткнула пальцем в кляксы.
Магистр вмиг посерьёзнел:
— Это то, зачем ты здесь.
— Я? Это не я! — тут же заявила, потому что мне даже в голову никогда не приходило использовать запрещённые заклинания, а такие следы оставались именно от применения одного из них.
Глава 15
— Я не о тебе, — продолжил мужчину, и я выдохнула — хотя бы в этом меня не обвиняют. — Знаешь, какое конкретно заклинание здесь практиковали?
Я нахмурилась и отрицательно качнула головой:
— Нет.
— А ты прислушайся, — посоветовал мне этот интриган, вместо того, чтобы просто озвучит то, что уже и так знал.
Я замерла, потом прикрыла глаза, потому что так было проще сконцентрироваться, и нахмурилась. Остаточные плетения были слабыми, едва уловимыми, и мне с большим трудом удалось определить их направленность.
— Подчинение?
Магистр расплылся в улыбке, будто я ему доставила удовольствие своим ответом, и кивнул:
— Именно оно, при том, высшего порядка, — но тут же улыбаться перестал и серьёзно произнёс, — Теперь ты понимаешь, почему я спрашиваю о том, не заметила ли ты что-то подозрительное?
Понимать-то я понимала, вот только…
— Почему вы решили, что вот это, — махнула рукой на кляксы, — связано со мной?
Господин ректор пожал плечами:
— Считай, предчувствие.
Или от меня опять пытаются что-то скрыть.
— Давайте уже поговорим начистоту? — выдвинула предложение, впрочем, не надеясь на утвердительный ответ.
По губам мужчины вновь появилась хитрая улыбка:
— Хочешь сказать, вчера не всё успела подслушать?
— Откуда вы… — начала и осеклась. Вот ду-у-ура! Сама же себя и выдала. Жар стыда опалил лицо, шею и добрался до кончиков ушей.
Ректор продолжил улыбаться, а глаза засияли золотом. Я молчала, потому что мне просто было нечего сказать. Меня раскрыли и так легко, что мысль об условии показалась донельзя глупой. И с ним я собралась тягаться в хитрости? Эх, Виолетта, просчиталась ты.
Потом я расправила плечи и воинственно произнесла:
— Кроме того, что вы собрались использовать меня, как приманку, я ничего особо не услышала, — если уж он знает о моём присутствии во время приватного разговора, то стоит ли отпираться?
— А что ещё ты хочешь знать? — с наигранным непониманием Айрон вновь принялся издеваться.
— Желательно всё, конечно, — удобнее перехватила сумку, — но понимаю, что всего вы мне не расскажете.
Он хмыкнул и жестом предложил мне выйти из оранжереи. Я послушно прошмыгнула мимо него и направилась в сторону ученического корпуса. Некоторое время мы шли молча, искоса посмотрев на магистра, отметила, что выражение его лица стало задумчивым. Выбирает, что можно мне сказать, а что нет? Или ищет предлог вовсе отправить на занятия, чтобы ничего не говорить?
Второй вариант отчасти оказался правдивым:
— Сейчас обед, иди, а то вновь пропустишь, — и когда я уже собралась возмутиться, мягко, но настойчиво перебил меня, — Потом приходи ко мне в кабинет. Поговорим.
И так прозвучало это «поговорим», что я сбилась с шага, запнулась и непременно упала бы, если бы ректор не придержал меня за локоть.
— Осторожнее, Виолетта, иначе ты убьёшься раньше, чем до тебя доберутся наёмники, — я посмотрела сначала на его ладонь, что покоилась на моей руке, потом взглянула в глаза и пробурчала: