— Тогда я провожу вас, — выдал этот якобы нерешительный пижон, и развернулся, намекая, что я должна последовать за ним.
В самом деле, уж лучше бы на его месте был магистр Луин, он бы хоть влепил очередной выговор и отпустил с миром.
— Извините, — добавив голосу дрожи и смущения, поспешно начала я, — Я могу сама дойти, ни к чему вам утруждаться…
Ещё недоговорив, поняла — Мила была права, актриса из меня никудышная. Особенно, когда дело касалось мужчин. Строить из себя бедную овечку получалось плохо.
— Что вы, — с излишней заботой сказал магистр. — Если вы по пути внезапно лишитесь чувств, мне придётся за вас отвечать.
Надо же… Предусмотрительный какой.
— Простите, — пискнула и пошла следом, потому что мне ничего другого и не оставалось делать.
Первый десяток шагов мы шли молча, я смотрела себе под ноги, чтобы не споткнуться ненароком, а ректор… Да боги его знают, что он делал и зачем вообще вызвался провожать меня.
Хоть я и не была по натуре своей любопытна, всё равно не удержалась. Посмотрела искоса на мужчину, отмечая незначительные перемены. Неуверенность, которую он во всю демонстрировал в актовом зале, испарилась, будто её и не было. Прямой взгляд, идеальная выправка, такое ощущение, что этот человек и тот, кого представлял магистр Луин — были разными людьми.
«Пф! Лета, ну у тебя и мысли» — одёрнула саму себя и вновь уставилась под ноги. Мне ли уличать кого-то в притворстве, когда у самой рыло в пуху?
Я тешила себя надеждой, что сдав меня на руки нашей штатной целительнице, он отправится по своим делам. Свидетели мне ни к чему. Если узнает, об истерике магистра Аннэ, ещё не известно, как отреагирует. Вдруг решит, что такие преподаватели ему не нужны и отправит женщину на покой вслед за магистром Луином? Нет уж, буду молчать.
Когда я уже понадеялась, что разговора так и не случится, мужчина кашлянул, привлекая моё внимание.
— Виолетта, и как вам обучение в академии? — обычный вопрос, которого стоило ожидать.
Если возьмусь излишне хвалить — не поверят, поэтому я выбрала другой путь.
— Обычно, — равнодушно пожала плечами, радуясь, что это самое равнодушие единственная эмоция, которую я могу отыграть идеально. — Учимся, ленимся, снова учимся. И так по кругу.
Кажется, такой ответ нового ректора удовлетворил. Во всяком случае, он одобрительно кивнул, посмотрев на меня искоса.
— Преподавателями довольны?
Что же вы, господин магистр, так прямо… Думаете, первая же студентка возьмётся выдавать все недостатки учебного заведения новому начальству?
Я отвернулась, чтобы скрыть усмешку на губах, а потом ответила вопросом на вопрос:
— Где вы видели студентов, которые довольны всем и сразу?
Мой выпад на этот раз оценили куда выше — посмотрели если не с восхищением, то уж точно с одобрением. Потом магистр Хэйд улыбнулся, от чего его глаза засияли ярче, будто сквозь серость пытались пробиться краски. Я удивилась, но постаралась не показать вида.
— Ваша правда,- мужчина согласился со мной.
К счастью, мы почти дошли до двери с выцветшей надписью «Лазарет», и наш разговор завершился. Не уверена, что моей «игры» хватило бы надолго.
Остановившись у входа, я обернулась к ректору и вновь поклонилась:
— Благодарю, что проводили меня, господин магистр, — хоть этого делать и не стоило. Правда последнее уточнение произнесла лишь мысленно. Вслух такое может сказать лишь самоубийца, или чокнутый. Но ни к тем, ни к другим, я себя не причисляла.
— Что вы! Ваше здоровье теперь моя забота, — и столько скрытого подтекста прозвучало в его словах, что я непроизвольно скривилась. Хорошо, всё так же стояла, склонив голову.
— Я… — запнулась, распрямляясь, — Пойду.
И пока он не успел сказать ещё что-нибудь, скользнула за приоткрытую дверь. А потом предусмотрительно закрыла её за собой, во избежание всякого, так сказать.
Фух! Теперь можно и выдохнуть. Наверное.
— Тётушка Римма! — позвала целительницу и когда она показалась из своего закутка, наспех завязывая передник, не стала медлить: — Дайте, пожалуйста, успокоительные капли для магистра Аннэ.
Дородная женщина с добрыми глазами и неизменной мягкой улыбкой на полных губах, всплеснула руками:
— Лета, милочка, да что же это, — улыбка пропала, и она проворно скользнула к стеллажу, где ровными рядами стояли склянки с разными снадобьями.
— Совсем всё плохо? — она сочувственно вздохнула, протягивая мне пузырёк.
Я лишь покачала головой:
— Плохо, но… — помолчала, а потом всё же озвучила мысль, которая, уверена, не только меня посещала. — Может это и к лучшему.
О симпатии магистра Аннэ к, теперь уже, бывшему ректору, не знал только слепой. Но над преподавательницей никто не подшучивал, напротив, все жалели бедняжку. Ведь угораздило эту милую, покладистую женщину влюбиться в деспота и тирана.
— Может, — осторожно согласилась тётушка и буквально вытолкала меня за дверь. — Беги, скорее, детка.
И я поспешила убраться, правда, предусмотрительно оглянулась по сторонам. Ректора поблизости не наблюдалось, и я со всех ног бросилась к аудитории.
Добравшись до места, перевела дух и толкнула дверь, но она оказалась заперта.
Это что ещё за ерунда?
Глава 3
Толкнула ещё раз, а потом буквально ввалилась в аудиторию, потому что дверь открылась, и кто-то затащил меня внутрь.
Этим «кто-то» оказалась Милка.
— Ты чего творишь? — прошипела недовольно, от чего подруга беспечно отмахнулась и призналась:
— На шухере стою, — выдала многозначительно и вернулась к наблюдательному посту.
В аудитории было тихо, ребята переговаривались между собой в полголоса, что не могло не радовать. А вот магистр Аннэ сидела с таким же безучастным выражением лица, как и до моего ухода.
Права тётушка Римма — бедняжка. Чисто по-женски мне было её жаль, но если смотреть на это с другой стороны, то эту «трагедию» просто стоит пережить и идти дальше. Впрочем, хорошо советовать, когда ты находишься не в том положении. Сердцу ведь не прикажешь, как бы неприятно это не было признавать.
Я подошла к столу преподавателя, взяла бокал с так и не выпитой водой и капнула пару капель успокоительного, потом окинула задумчивым взглядом женщину и добавила ещё три. Лишним не будет.
— Магистр, выпейте, — произнесла осторожно, боясь напугать преподавательницу.
Она вздрогнула, посмотрела на меня мутными от непролитых слёз глазами и согласно кивнула. Выпила всё, даже не скривившись, хотя вкус у этих капель хоть и не был противным, но и приятным его трудно назвать.
Женщина облокотилась на спинку стула и прикрыла глаза. Пять минут и ей станет легче. Хоть сможет следующие лекции вести.
— Возьмите, — протянула пузырёк, здраво рассудив, что он ей ещё понадобится.
Магистр вновь безропотно выполнила просьбу и я, наконец-то, с чистой совестью заняла своё место, с трудом оттащив от двери воинственную Милку.
— А вдруг, — начала было она, но я лишь покачала головой.
Молчаливая преподавательница вопросов не вызовет, может она нам задала самостоятельную какую, а вот растрёпанная девушка, подпирающая дверь может нарваться на допрос.
— Я нового ректора встретила, когда в лазарет бежала, — призналась подруге, как только она села рядом со мной.
— О! И что? — шёпотом поинтересовалась Милка.
— Да ничего, — нахмурилась и призналась, — Не нравится он мне. Странный какой-то.
Девушка выдавила глубокомысленное:
— Хм, — но потом её прервала трель звонка.
Магистр Аннэ, не иначе, как под действием капель, ожила, и, обведя аудиторию благодарным взглядом, произнесла:
— Спасибо, ребята. Можете быть свободны!
Мы медленно побрели к выходу, и уже через пару минут оказались в шумном коридоре, куда высыпали остальные студенты из других аудиторий. Тема для разговора у всех была одна — магистр Хэйд.
Вместе с Милой мы отправились на следующую лекцию, по пути обсуждая моё столкновение.
— И что? Прям так и спросил — как тебе преподаватели? — изумилась подруга с нехорошим прищуром.
— Ага, представляешь, — призналась и задумалась. Что-то тревожило меня во всей этой истории, но рациональная часть мозга убеждала, что со мной это никак не может быть связано. Ну не спустя же два года! За всё это время я ничем не привлекала к себе внимание, так что опасаться нечего.
— И как он тебе? — неожиданно спросила Милка, а я даже с шага сбилась.
— В каком смысле?
— Ну-у-у… В общении, имею в виду? — хотя у самой аж глаза заблестели. Ох, и любит она придумывать всякие глупости.
— Мил, да кто его знает. Обычный, наверное. Мы же и не общались вовсе, так, парой фраз перекинулись.
— Ага, и за это время ты успела понять, что он странный, — не поверила мне подруга.
— Я это ещё в актовом зале поняла, — пробурчала недовольно.
— Догадливая ты наше, — Мила повисла у меня на плече и принялась частить: — Ладно, агры с ним, с этим ректором. Ты мне лучше скажи, что у вас там с Патриком?
Я едва не застонала. Уж лучше бы она и дальше расспрашивала меня про ректора, чем про этого болвана.
— Ничего! — отрезала, стряхнув её руки с плеч.
— Ни-че-го? — протянула подруга и тут же рассмеялась. — То-то я и смотрю, он в тебе едва дырку не прожёг, пока мы шли сюда!
Хорошо, что я этого не видела. Тяжело вздохнула, потом ещё раз, и даже попыталась состроить невинную физиономию, но… Да, актёрские способности вновь подвели.
— Не разжалобишь ты меня, рассказывай! — Милка осталась непреклонна.
— Ну, ты и заноза, — пробурчала себе под нос, но она расслышала меня и ткнула в бок.
— Не правда! Я милая и пушистая, — вот ей всегда удаётся манипулировать окружающими. И взгляд этот, щенячий, и томные вздохи. Я даже порой завидовала ей.
— Ага, как же,- отозвалась, усаживаясь на скамью.
— Не увиливай, давай, — подтолкнула мои мысли в нужном направлении и я вновь скривилась.