В голове была блаженная пустота, но продлилось это недолго.
Резко нахлынули воспоминания о том, что случилось совсем недавно. О Чистилище. О мирах, в которых я побывала. О Леше и мелком, с которыми мы столько прошли. О Шенаре… Ох, его глаза, полные боли, последнее, что я увидела перед смертью…
Стоп.
Внезапное осознание не только быстро и качественно промыло мне мозги, но и сил придало.
Я резко села, отчего закружилась голова и меня чуть не завалило на кресло. Сил хватило на то, чтобы вцепиться в подлокотник и удержать себя в вертикальном состоянии.
Если… если я здесь. В своей квартире. В день своей смерти… не случившейся смерти… Значит…
Ничего не было?
Все это тяжелое, но такое важное путешествие — исключительно предсмертные глюки?
И ничего не было? Ни Леши, ни мелкого, ни Шенара?! Ничего? Вообще?! Да как же так!!!
Меня неожиданно затопило такое острое чувство потери, что я, не удержавшись, расплакалась. Так горько и больно, словно по настоящим людям убивалась.
Мозг, жестокая ты тварь… Зачем так?.. Уж лучше бы я реально сдохла!
Но от одной мысли о смерти меня затошнило сильнее. Да еще и злость такая поднялась. На мир, на себя, на чертово подсознание, подсунувшее мне пусть и грустную, но сказку, а потом жестоко выбросившее в реальный, ужасный мир. А потом… Я не поняла, как это случилось, но в какой-то момент я осознала, что вся эта хаотичная злость переплавляется в единый поток, чтобы устремиться к тому, из-за кого все так случилось.
К грязному ублюдку Леониду Топорову — наконец-то я могла произнести это имя хотя бы про себя.
Это он во всем виноват. Только он и никто больше. Мерзкая скотина! Недаром я с таким наслаждением в своем странном глюке смотрела на его труп. О-о-о, я бы сейчас с удовольствием…
А хотя… Есть же другой путь.
Я кое-как поднялась и, цепляясь за стенки и мебель, побрела в прихожую. Там долго рылась толком не гнущимися пальцами в горе визиток и дисконтных карточек, пока наконец не нашла нужную.
«Дарина Светлова, адвокат, общественный деятель».
Некоторое время я стояла, тупо пялясь на эту махонькую картонку.
Господи, это же было всего пару дней назад, почему такое ощущение, что целая вечность прошла? Неужели те несколько… лет? Понятия не имею, сколько я провела в этом странном предсмертном сне, но явно дольше, чем год. Но неужели мой мозг теперь из-за этого воспринимает все события из реальной жизни так отдаленно?.. Я очень смутно вспоминала, как… позавчера? Или вчера? Не важно… Когда эта женщина, выглядящая как прилетевшая прямиком из Вальхаллы валькирия, нашла меня… Было, на самом деле, поздно. Я уже полностью сломалась, затравленная со всех сторон, и хотела просто исчезнуть. Последней каплей стал разговор с родителями, которые прямо сказали, что не хотят больше меня видеть. Я даже не винила их. Болезненно зависимые от общественного мнения, свято верящие газетам и телевизору… Итог был очевиден, не так ли?
Так что когда эта Дарина поймала меня у подъезда, я ее выслушала исключительно из-за того, что она дверь собой закрывала. Если честно, помню ту речь очень смутно, потому что на самом деле я не слушала. Просто покорно стояла, ожидая, когда мне дадут забиться в свою нору. В какой-то момент Дарина это поняла, потому что схватила меня за руку:
— Елена, вам явно нужна помощь. Давайте я отвезу вас…
— Пустите, мне больно, — механическим голосом ответила я, даже не пытаясь вырваться.
Она чертыхнулась, но все же подчинилась. Лишь напоследок насильно впихнула мне в ладонь визитку.
— Я могу вам помочь, слышите? — проникновенно заглянула она в мои глаза. — Успокойтесь, подумайте и позвоните мне. Я помогу вам прийти в себя, а потом мы вместе посадим этого козла на долгие годы. Слышите?
Я ей тогда ничего не ответила. Молча спряталась в подъезде… Хотя меня душил истерический смех.
Посадить этого козла? О, не в этой жизни. Не с его связями. Он скорее нас всех пересадит, а сам останется беленький и пушистенький.
Кажется, именно эти мысли окончательно подтолкнули меня к решению закончить жизнь, а вместе с ней и страдания…
Но, похоже, временная смерть слишком сильно меня изменила. Словно действительно все, что было во сне, происходило на самом деле… Впрочем, наш мозг такая штука — может сам придумать и сам же поверить.
Но самое главное… Сейчас я ощущала в себе силы бороться.
Я осталась совсем одна. Я дошла до самого дна. Я побывала на краю смерти. Мне больше нечего бояться. Так почему бы не оттолкнуться от этого самого дна и не попытаться всплыть? Назло всем.
Если же у меня не получится… Что же. Я с чистой совестью скажу, что сделала все, что смогла.
А смерти, как уже сказала, я больше не боюсь.
Если вы думаете, что я сразу же рванула звонить по заветному номеру, то ни разу не угадали. Я больше никуда не спешила. Как говорится, вернувшись с того света, на многие вещи смотришь иначе.
Так что я взяла тряпку и ведро, тщательно помыла пол, потом пошла в ванную… И отшатнулась от зеркала.
— Красотка какая, — каркающим голосом выдала я, обескураженно рассматривая собственное отражение.
Лицо опухло, глаза на нем можно было найти с большим трудом. Бледная, как сама смерть, еще и всклокоченная до такой степени… Можно было идти играть старую ведьму без грима хоть сейчас.
Поперек шеи уже успела посинеть отчетливая полоса от веревки.
Я аккуратно провела по вспухшей коже, которая тут же отозвалась ноющей болью.
Вот эта красота будет сходить ещё долго. Если надумаю выйти в ближайшее время на улицу, шарфик обязателен. И как только я шею не сломала, удивительно…
С трудом оторвавшись от неприглядного зрелища в зеркале, я залезла в ванную и пустила воду. И только после этого расслабилась.
Вышла я через добрый час, посвежевшая и больше похожая на живого человека. Ну, если бы не полоска на шее, которая, естественно, никуда деваться не собиралась. Желудок тоскливо напомнил, что в нем совсем пусто, но я решила больше не мешкать. За окном постепенно темнело, а я не хотела начинать важное дело в ночи.
— Слушаю, — отозвался почти сразу сухой деловой голос.
— Дарина? — уточнила я для начала и, дождавшись подтверждения, добавила: — Это Елена Куницына…
— О господи, Елена! Что с вашим голосом?! — встревоженно воскликнула она. — Я вас не узнала!
— Это долгая история, — я усмехнулась и опять притронулась кончиками пальцев к шее. — Я тут подумала… Короче, я согласна, — долго говорить неожиданно оказалось неприятно для горла, так что я свернула запланированную речь.
— Как хорошо! Спасибо вам! — воодушевленно отозвалась Дарина и, понизив голос, добавила: — Я так рада, что вы решительно настроены. Когда мы виделись в прошлый раз, у вас были такие обреченные глаза… Я хотела сегодня зайти к вам, переживала, что вы… ну… — она неловко запнулась.
— Что-то себе сделаю? — хрипло рассмеялась я. — Не стесняйтесь, в этих мыслях ничего такого. К тому же вы не зря переживали, — все-таки добавила я.
Несколько мгновений тишины.
— Я сейчас же приеду!
— Не стоит, — сразу же резко отказалась я. — Поверьте, теперь мне точно ничего не угрожает. Встретимся завтра. Я позвоню вам утром.
— Вам точно не нужна помощь? — тихо-тихо спросила Дарина. — Я жалею, что позволила вам вчера уйти…
О… Так это все-таки было вчера?.. У меня с этим предсмертным сном все ощущение времени размылось.
— Дарина, знаете… Если вы действительно поможете мне засадить этого мудака на долгий срок… Этого с лихвой хватит.
Есть хотелось невероятно, потому сразу после разговора я отправилась инспектировать холодильник. Долго тупила, глядя на два яйца в лотке и слегка смятую упаковку питьевого йогурта. Больше внутри не было вообще ничего. Я попыталась вспомнить, что ела в последний раз, но обманувший сам себя мозг подкидывал картинки мирных вечеров с Лешей и мелким, да под стряпню тетушки Магдалены…
Усилием воли запихав несуществующие воспоминания куда подальше, я достала и йогурт, и яйца. Авось для ужина покатит…
Впрочем, йогурт оказался просроченный, так что я обошлась яичницей.
В какой-то момент я осознала, что тщательно фиксируюсь на всех деталях, на каждой мелочи, которую делаю. По идее это должно было что-то значить, но я ощущала себя слишком измотанной, чтобы серьезно над чем-то думать. Потому я просто завалилась спать и, честно говоря, никакие кошмары меня больше не тревожили. Мне вообще ничего не снилось.
Утром меня ждал важный квест…
До того, как я попыталась… свалить с этой грешной планетки, каждый выход из дома оборачивался страшным стрессом. Мне казалось, что все на меня смотрят, тыкают пальцами, обсуждают… Я старалась выползать из своей нооры в сумерках и передвигаться подальше от фонарей. Ощущала себя забитым ничтожеством… ну и, честно говоря, им и являлась.
А потому именно то утро показало мне… насколько важна оказался для меня та странная галлюцинация.
Позавчерашняя я даже если бы и согласилась поговорить со Светловой, то лишь поздно вечером и у себя дома. Одна мысль, что надо выйти, вызывала у меня истерику. Скажу честно, последние недели, я вообще выходила только когда меня голод выгонял. С ума сойти, во что я превратилась…
Сегодняшней мне было абсолютно плевать на тогдашние заморочки.
Я спокойно позвонила адвокату, договорилась встретиться с ней в кофейне неподалеку, а затем долго и скрупулезно выбирала шарфик, чтобы скрыть полосу на шее.
Когда я вышла из подъезда, весело светило все ещё теплое осеннее солнце, а неизменные старушки на лавочке, одна из причин моих неврозов, затихли и уставились на меня недобрыми взглядами. Я же прошла мимо них, словно мимо пустого места.
Я слышала шепотки, которые начались за моей спиной, но меня они совершенно не трогали. Вся я словно была стрелой на туго натянутой тетиве. Меня интересовало исключительно возмездие мудаку, сломавшему мне жизнь. И больше ничего.
— Добрый день, Елена! — просияла улыбкой Дарина, когда я подошла к столику, и, встав, протянула мне руку. — Рада встрече!