главе 6).
Сегодня я уже не так увлечена методом вознаграждения, как раньше, и весьма умеренно применяю его со своими детьми. Пока я его использовала, мне казалось, что он работал. Но когда прекратила раздавать вознаграждения направо и налево, я заметила, что мой сын перестал делать те вещи, за которые он получал вознаграждение (например, убираться в своей комнате). Дошло даже до того, что однажды он нагнулся было, чтобы поднять с пола лежащий там мусор, но потом остановился, поднял голову и сказал: «А я получу за это какие-нибудь баллы?» Допускаю, что с его стороны этот вопрос был вполне закономерен, но у меня он вызвал странное желание самой забраться в мусорный контейнер и спрятаться там.
Деси все же не забыл упомянуть о том, что в определенных обстоятельствах назначать вознаграждение вполне целесообразно. Если умеренно вознаграждать детей за те вещи, которые они терпеть не могут, тогда всё в порядке. Вознаграждение также приемлемо как признание успешного выполнения трудной работы: например, если вы пойдете с детьми есть мороженое в день окончания учебного года, чтобы торжественно отметить их успехи в учебе и трудолюбие. Однако если вы скажете: «Я поведу тебя есть мороженое, если в конце года у тебя будут только отличные оценки», это будет совсем другая история. В этом случае вы снова задействуете вознаграждение в качестве мотиватора.
Если, читая эти строки, вы думаете: «Как же теперь быть, ведь я использовал вознаграждение многие годы», не расстраивайтесь. Вы не испортили детей на всю оставшуюся жизнь. Дети – психологически устойчивые существа, переформатировать их внутреннюю мотивацию можно в любом возрасте. Как только в нашей семье мы перестали использовать систему баллов (мы свернули ее постепенно, так что дети этого даже не заметили), мой сын вовсе не погряз в лени и праздности. Он очень быстро адаптировался к новой ситуации, да и мы нашли новые, не зависящие от каких-либо условий способы контроля за использованием электронных гаджетов и карманных денег. И все-таки я думаю, что вознаграждение иногда может быть необходимо: оно помогает формировать полезные привычки, а для ребенка с укоренившимися полезными привычками мотивация уже не играет такой важной роли, ведь его поведение становится автоматическим. Мы пережили это с нашим сыном. Да, сначала мы начисляли ему баллы за мытье посуды, но вскоре это превратилось в привычку, и он делал это каждый день, несмотря ни на что. И до сих пор продолжает это делать.
Некоторые из вас, наверное, думают: «Ну хорошо. Я перестану использовать вознаграждение, но как же тогда мне заставить детей делать то, что нужно?»
Деси советует не заставлять детей что-то делать, чтобы потом предлагать им за это награду. Лучше помогать им делать то, что вы считаете необходимым, понимать и принимать их чувства («Я знаю, что тебе не хочется этого делать, но мне реально нужна твоя помощь»), объяснять, почему нужно делать то-то и то-то, и давать возможность выбирать («Что ты предпочитаешь – убраться в комнате или вынуть посуду из посудомойки?»). Однако, говорит Деси, нет такой волшебной палочки, с помощью которой можно добиться, чтобы дети делали то, что от них требуется[65]. «Мотивация должна исходить изнутри, а не зависеть от приемов и методов, – пишет он в своей книге «Почему мы делаем то, что делаем» (Why We Do What We Do). – Мотивация исходит из решения, из готовности взять на себя ответственность за управление своими чувствами и действиями». (О некоторых конструктивных способах формирования поведения вы узнаете в главе 8.)
В рамках классического исследования 1984 года Ричард Райан, коллега и соавтор Эдварда Деси, совместно с несколькими психологами провел эксперимент, в ходе которого его участники – шести– и семилетние дети – создавали творческие проекты. Исследователи стимулировали маленьких художников работать аккуратно, но старались ненароком не разрушить их мотивацию к созданию прекрасного произведения искусства[66].
В первой группе психологи общались с детьми, используя назидательный язык (язык управления), например: «Веди себя хорошо, не разводи беспорядок, не заляпывай все вокруг краской» и «Не перемешивай все краски подряд». Во второй группе они объясняли, чего ожидают от детей и почему: «Я знаю, как это весело, когда просто ляпаешь краску куда попало, но нам нужно сохранить комнату и все художественные принадлежности в порядке для других детей, которые потом будут ими пользоваться». Два метода дали совершенно разные результаты. Дети из второй группы потратили на рисование больше времени, но независимые эксперты оценили их картины как более качественные, чем работы детей из первой группы, творчество которых ограничивали строгими указаниями. Несомненно, способы, которыми мы мотивируем детей, и в самом деле играют важную роль в их воспитании. Чем меньше мы ограничиваем и контролируем их деятельность, тем более креативными и мотивированными людьми они растут.
Да, если мы ослабляем контроль, дети с меньшей готовностью бросаются исполнять наши просьбы, зато у них быстрее формируется внутренняя мотивация. Таким образом, мы действуем с прицелом на будущее: сеем полезные семена и надеемся, что они прорастут и в долгосрочной перспективе принесут плоды.
1. Предлагайте детям пробовать трудные, но интересные занятия. Уговаривайте их не бросать начатое, если что-то не получается.
2. Хвалите за трудолюбие, а не за навыки или способности. Указывайте на связь успеха с затраченными усилиями.
3. Старайтесь превращать пугающе сложные или скучные задания в простые и увлекательные. Сведите к минимуму воздействие внешних раздражителей.
4. С осторожностью используйте метод вознаграждения.
Глава 3. «Ты тупица и урод!». Как воспитывать ребенка, чтобы он не обижал других и помогал тем, кого обижают
Весной 2019 года Институт детского мышления организовал благотворительный завтрак, целью которого был сбор средств. В шикарном зале на Парк-авеню на Манхэттене сотни прекрасно одетых благотворителей потягивали чай со льдом, в то время как актриса и писательница Эли Уэнтуорт вела панельную дискуссию по очень важному вопросу «Как воспитать более доброжелательных детей». «Сейчас в нашем обществе ощущается отсутствие доброты и засилье коррупции, и мне страшно, что наши дети постепенно утрачивают чувство сострадания, эмпатии, доброты», – сказала Эли Уэнтуорт во вступительной речи. На сцене сидели еще двое участников дискуссии – Анжела Сантомеро, исполнительный продюсер шоу Blue’s Clues и Daniel Tiger’s Neighborhood, и психолог Рэйчел Бусман, старший директор Центра изучения тревожных расстройств Института детского мышления.
Целый час три женщины обсуждали стратегии воспитания доброты в семье, а остальная публика согласно кивала. Когда подали десерт и спикер предложила присутствующим задавать вопросы, большая часть из пяти заданных вопросов касалась буллинга. «Что делать, если другие дети плохо относятся к моему ребенку?» «Как говорить с ребенком об отсутствии доброты у других людей?» «Если над моим сыном издеваются, нужно ли мне звонить родителям обидчика и что им сказать?»
Пока я слушала эти вопросы, меня поразил тот факт, что, хотя целью дискуссии было обсуждение вопроса, как воспитывать детей так, чтобы они стали добрее, присутствовавшие родители сосредоточились на другом: что делать, если недобрыми оказываются чужие дети. Женщина, сидевшая рядом со мной, сотрудница Института детского мышления, тоже обратила внимание на изменение направления дискуссии. После четвертого прозвучавшего вопроса на эту тему мы переглянулись. «Почему все считают само собой разумеющимся, что их ребенок не может заниматься буллингом?» – прошептала она, обращаясь ко мне.
Приехав домой, я решила изучить этот вопрос и выяснила: то, чему я стала свидетелем, было наглядным примером широко распространенного феномена. Современные родители часто беспокоятся, что над их ребенком будут издеваться. Национальное исследование, проведенное в 2017 году, показало: родители считают вероятность, что их ребенок станет жертвой буллинга, самой большой угрозой его здоровью, отодвигая на второй план злоупотребление наркотиками и проблему безопасного интернета. При этом, как это ни прискорбно, они недооценивают возможность буллинга со стороны собственного ребенка[67]. Так, когда исследователи из Университета Нью-Гэмпшира опросили детей и их родителей, 31 % пятиклассников признались в том, что дразнили или задирали других детей, но лишь 11 % их родителей допускали, что их дети способны на нечто подобное[68]. Беседуя с группой учеников, признавшихся в буллинге, исследователи выяснили, что только 2 % родителей знали о поведении своего ребенка. Иначе говоря, родители хулиганов меньше прочих догадываются о недопустимом поведении своего ребенка.
Я могу это понять: меня тоже не радует мысль о том, что мои дети способны издеваться над другими детьми. Кто угодно, только не мои, верно? Но статистика по буллингу говорит о том, что нам всем пора взглянуть правде в глаза. Метаанализ данных восьмидесяти исследований, проведенный в 2014 году, показал, что примерно один из трех подростков в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет занимается традиционным буллингом[69], то есть намеренно и регулярно причиняет вред другим детям, не способным себя защитить, а каждый шестой занимается кибербуллингом[70].
Может показаться, что эти оценки завышены, но нужно учитывать то, что буллинг бывает разным и занимаются им самые разные люди. «То, как мы обычно говорим с нашими детьми о буллинге, далеко от реального