Ее руки взвились к голове, и она исконно женским движением поправила растрепавшуюся прическу.
— И если вдруг одной из нас… — Феодора снизила голос до предела. — Ведь не предашь?
Я развел руками: как может быть иначе? Жеста оказалось мало, для убедительности пришлось подтвердить словесно:
— Само собой.
— Приятно слышать. Красивых снов!
Чудесное напутствие.
Длинный коридор вел меня в мою комнату. Где-то в лесах скрывается от преследования Малик, приходивший за нами, а я тут…
А я — тут. И ничего не поделать.
Не знаю, Карина ли дважды покушалась на мою жизнь, но спасла два раза именно она. Безусловно, вчера Карина тоже была с Никандром, иначе я не ушел бы в лес так легко, да и при входе меня повязали бы сразу. Войник был увлечен и отвлечен. Когда заметил — не успел поднять тревогу. Наверное, спешно приводил себя в порядок. Забавы на посту — путь на плаху.
Родная дверь визгливо посочувствовала, когда впускала внутрь.
Скинув все лишнее, Зарина любовно надраивала паклей сапожок. Расположилась она прямо на полу, между табуретов, сидела на корточках, спиной ко мне, одна рука продета в голенище, вторая чувственно наяривала по гладкой поверхности. Девушка упорством добивалась лоска и блеска, которых местные материалы не могут дать в принципе. Нужна хотя бы вакса. Но царевна-заложница старалась. Острые позвонки выглядывали из распущенных волос, как обломки скал из горной речки, коленки глядели в стороны, качавшийся затылок старательно изображал, что помогает руке.
При визге двери опущенная голова Зарины испуганно обернулась. Приветливая улыбка озарила лицо, и, не меняя позы, соседка продолжила чистку.
Что за беда с этими девчонками. Так и до беды недалеко, мой организм не железный, и выдать себя в таких условиях — раз плюнуть. Пойду-ка, умоюсь.
На повторный скрежет недовольной моим уходом деревянной стражницы из своей комнаты выглянула Аглая.
— Чапа? Не спится?
Я пожал плечами. Не то, что бы да, а как бы не дают. Но вслух причину не объяснишь.
— Пошли с нами. — Она втянула меня внутрь, как совсем недавно Глафира.
Обе соседки оказались одеты в самое простое и удобное, то есть, как я: по две вещи на человека. Варвара полезла в окно. Перемахнув, она подала мне руку. Аглая помогла неслабым толчком сзади, затем быстро присоединилась, подтянувшись на крепких руках и четким движением перекинув тело.
Не особо скрываясь, новая троица шествовала в ту же сторону царисских комнат, но теперь напрямик через поле. Дополнительная охрана, выставленная после моей вылазки, не дремала, а вот в башенке было тихо. Конечно, нас должны заметить и те, и другие. Аглаю это не волновало. В отсутствие Дарьи и Люсика она чувствовала себя полновластной хозяйкой школы. Ночью — вообще единственной. Ночная хозяйка.
У одного из окошек маленькая процессия остановилась.
— Елистрат, Савва! — позвала Аглая. Всунутая голова покрутилась внутри, голос распорядился во тьму: — Принимайте гостей.
Не дожидаясь ответа, девушка задрала колено на подоконник и полезла в комнату. Меня Варвара отправила вторым, а сама перемахнула, когда я уже озирался, стоя меж двух таких же лежаков, как у всех учениц. В этом мире правили симметрия, минимализм и практичная одинаковость. Зачем изобретать велосипед, если он есть и неплохо едет? Главное ведь не красота, а чтобы ехало.
Два сонных войника приняли сидячее положение, на тела спешно натягивались юбки. Доспехи и рубашки остались лежать сложенными на табуретах. Было видно, что бойцы до зарезу хотели спать, но их не спрашивали.
— Елистрат, это Чапа, — представила меня Аглая, плюхаясь под бок к одному. — Она ангел.
— Ух ты!
Вот так, им сказали — они поверили. Потому я до сих пор не разоблачен. Никому в голову не придет проверить или хотя бы присмотреться. В мозг вложена картинка, образ закреплен, и даже заметив несоответствие, сознание будет сопротивляться до последнего. Да здравствует психология!
Чувствовалось, что войники робели. Второй, который Савва, даже приподнялся специально для почтительного полуприседа. Варвара схватила его за руку и опрокинула назад на лежак.
— Перестань! Ангелов не видел?
— Не видел, — признался он. — А кто видел? Когда был последний?
Аглая поморщилась:
— Скучно. Давайте во что-нибудь сыграем.
— Я придумала! — Взвившаяся Варвара завязала на глаза Савве что-то вроде платка. — В угадайку! Кого угадают, тот водит.
Временно ослепший Савва поднялся, руки растопырились. Все шарахнулись в стороны, включая меня. Комнатка таких размеров для пятерых не предназначалась, тем лучше было нашим веселушкам.
— Я тут! — по-детски взвизгивала Аглая, ныряя под могучую руку.
Варвара, Елистрат и я удирали молча. Главное — не оказаться рядом с Аглаей, она таких сразу толкала на водящего.
Первой попалась Варвара — не без помощи подруги. Тщательно ощупываемая добыча замерла на месте, ее губы едва сдерживали хихиканье — то ли от щекотки, то ли от удовольствия.
Интересно, а бывает удовольствие от щекотки? Ведь от чего только ни бывает, если верить анонимам из интернета.
Пальцы несколько раз пробежались по мягким обводам, и Савве будто команду «Вольно!» в ухо гаркнули. Раздался выдох облегчения, по лицу расплылась нежная улыбка:
— Варя.
Повязка на глазах сменила хозяина.
От Варвары уворачиваться оказалось проще. Плохо, что Аглая не давала играть нормально, постоянно подпихивала вперед. Оказавшись за спиной водящей, я на миг успокоился… и врезался в нее, посланный толчком сзади. Обрадованная Варвара обернулась, руки попытались схватить меня за что возможно. Я отбил их в стороны.
— Так не играю. Это не по правилам.
Варвара обиженно стянула повязку.
— Тогда играем в желайки. — Аглая отвернулась к двери. — Готовы?
— Готовы! — ответила за ее спиной Варвара, и указательный палец направился на меня.
— Этому — поцеловать меня в губы!
Лицо с горящими угольками глаз радостно обернулось… и скисло, угольки потухли, зажглись темные звездочки гнева. Аглая снисходительно выставила мордочку: ну, давай уже, что ли, раз так получилось.
У нас эта игра называлась фанты. И еще: до этого момента я никогда в жизни не целовался. Имеются в виду не мама с бабушкой.
Мои губы ткнулись в сухую алую твердь и попытались втянуть, как делали все в телевизоре. Аглая ядовито отстранилась.
— Следующий! — На нас снова смотрел ее недовольный затылок. — Этого я отшлепаю, потому что у меня плохое настроение!
Варвара выбрала Елистрата. Войник покорно развернулся к стене, спина согнулась, пальцы приподняли юбку. Плюнув в ладонь, Аглая так припечатала войнику, что звон пошел. Варвара довольно смеялась, заскоки подружки если не восхищали ее, то явно не возмущали. Савва с жадностью наблюдал, радуясь, что досталось не ему.
Н-да уж. Фантазия у местных бедна, как только что купленный стационарный компьютер. Ее ночному величеству бы так залимонить. Глядишь, и воображение проснулось бы. Говорят, ремень хорошо помогает.
— Этому, — Аглая вновь отвернулась, — пронести меня на загривке через поле и обратно.
В момент оглашения рука Варвары дернулась, перепрыгивая с изначальной себя на стоявшего рядом Савву. Тот промолчал. Смолчал и я. Варвару жалко, еще сломается под такой лошадью. И всех жалко: Аглая, жаждавшая игр с кавалерами, окрысится, и на нас обрушится новая придуманная гадость.
Савва перелез через окно, земля с жалобным писком промялась под жестко упершимися ступнями, стриженый затылок склонился: карета подана. Ночная хозяйка школы с удовольствием оседлала подставленную шею.
Стража снова не обратила внимания на гуляния ночной королевы.
Когда «лошадка» с наездницей вернулись, настроение Аглаи парило в небесах. И фантазия проснулась. Да еще как.
— Этому, — задала она новую задачку, — зайти в комнату папринция и помахать нам из окна!
Палец напарницы злодейски указывал на меня.
Ну и пойду, решил я. Спит — выполню задание. Не спит — расскажу про летающий в темноте нож.
Провожали меня как героя. Добавлю: как героя в последний путь.
— Где? — глухо спросил я, как можно тише ступая по коридору.
— Вот.
Нужная дверь оказалась через три других. Я резко выдохнул и потянул нащупанную ручку на себя.
Папринций спал. Кровать у него вполне земная (если вспомнить мою Землю) — деревянная, высокая, с мягким матрасом. В остальном — просто красивая комната местного жителя. Ни телевизоров, ни компьютеров, ни даже видеопроигрывателей.
В окне, боясь подойти, сигналили мне выбравшиеся на улицу игроки. Вдруг стало не до них. Кое-что привлекло взгляд. Очень важное кое-что. На тумбочке рядом с кроватью лежало развернутым то, что папринций рассматривал перед сном. А именно: схема воздушного шара.
Глава 13
Несколько раз махнув веселой компании во исполнение задания, я неслышно затворил за собой и направил стопы в родные пенаты. Игруны пусть развлекаются без меня. Учитывая предостережение дяди Люсика, вообще нужно держаться от них подальше. Надо бы еще прояснить почему.
Дверь вновь отнеслась с пониманием и совершила подвиг — приоткрылась бесшумно. На счастье, Зарина уже спала. Видно, что ждала до последнего. Не сдаваясь, спящая девушка оставила руку на моем придвинутом лежаке. Заботливая, однако.
Ладошка соседки была возвращена на законную половину. Я тревожно замер: проснется? Маленькие губки сладко плямкнули, сонный пальчик почесал нос, реснички дрогнули, но не открылись. Пронесло.
Красивых снов, как здесь говорят. Кстати, хорошо говорят. Лайк.
Зная, что никто не видит, я потянулся со смачным хрустом и еще раз обернулся, намереваясь раздеться с удовольствием: широким махом скинуть штаны, как недавно Зарина — упав на спину поперек лежака, одним движением вверх.
Упс. На меня смотрели два грустных глаза человека, обманутого в лучших чувствах. Зарина смотрела прямо в глаза — глаза предавшего друга. Как расценивать иначе? Лежаки сдвинули, все дела сделали, болтай — не хочу. А я, мерзавец, ушел играть с другими. Одно слово, предатель. Ну, в ее представлении — предательница.