– Войдите! Мне нужно выехать для приветствия?
Как всегда с иголочки одетый Добрик шагнул вперед и чуть не споткнулся на ровном месте.
– Когда понадобится, Верховная царица пришлет гонца с извещением, – пылая щеками даже во тьме, сообщил он.
Я, наконец, нагнал озабоченную владелицу башни, ловя халатом, словно кузнечика сачком.
– Спасибо, – не глядя, бросила Тома дворецкому и медленно запахнулась.
Если у Добрика мелькали мысли стать хозяйским невестором номер три, то теперь, боюсь, перестанут мелькать, а пойдут постоянной заставкой перед глазами.
– Все-таки выйду. Я хозяйка земли, на которую прибыли гости, невежливо ждать утра. Приготовьте коней.
– Ты не хозяйка, – напомнил я. – А царица не гость.
Тома пропустила мои слова мимо ушей. Добрик по-быстрому исчез, а Юлиан уже стоял одетым по всей форме. Он принялся помогать облачаться в доспехи своей королеве грез. Надеюсь, он так называет ее в мечтах. Иначе шкуру спущу.
Зверье жалостливо выло, но с собой мы, конечно, никого не взяли. Когда подъехали к первому кругу защиты царского шатра, царберам уже пришел приказ пропустить. Миновав еще три барьера из ощетинившихся копьями солдат, перед главным шатром мы спешились. Нас придирчиво обыскали, даже рты заставили открыть, затем нагнуться и присесть. У всех отобрали оружие. И шлемы. Сапоги пришлось снять, продемонстрировать и надеть только после осмотра.
Властительница восседала на походном троне. В летах, но не старая. Высокая, сухощавая, добротно скроенная и отлично упакованная. Бросился в глаза ее усталый вид. Зубастый капкан короны впился в изящный шлем, латы сверкали золотом, руки и ноги облегали прикрытые пластинами сапоги и полуперчатки. Ну и жизнь же у человека, если под такой охраной ходит в полном доспехе.
На заднем плане за занавесью царице готовили спальное место. Несколько церберов-телохранителей с оружием в руках следили за каждым нашим движением. За ненашим тоже. Любопытно, а где мужья царицы? Есть дочка – значит, должны быть супруги. Хотя бы один. Или для небожителей здесь другие правила? Что ж, бывает. Даже чаще, чем хотелось бы.
Среди людей за занавесью распоряжался человек в доспехе. Не царбер – колыхание ткани иногда создавало узкую щель. Если не муж, то кто? И где же остальные?
Все это пролетело в голове, не задержавшись. Уже привычный минимализм в обстановке не привлек внимания, привлекла царица.
– Простите за тщательный досмотр, но мы еще не знакомы.
Не зная, как правильно приветствовать Верховную, мы преклонили колено и опустили головы. Тома – чуть впереди в центре, мы с Юлианом по бокам.
– Встаньте. Значит, вот ты какая, Тома. Наслышана. Подойди.
Ближайшие стражи напряглись. По их знаку Тома остановилась шагах в пяти.
– Выражаю соболезнования по поводу утраты недавно обретенной семьи. – Царица приняла благодарный поклон и величественно продолжила: – Также поздравляю с обретенным титулом царисситы. Эта честь не окончательна, она дана авансом, прошу не забывать. Окончательная судьба ангела решается в крепости. Жаль, Чапа погибла. По имеющимся у меня сведениям, она была правильная девочка, с перспективой, вторая свободная башня могла достаться ей. Но, к сожалению, получилось то, что получилось. – Царица печально улыбнулась. – Как мне доложили, отвагой и мозгами ты не обижена, осталось выяснить, в чем состоит секрет твоих успехов – в заслугах или везении. В первом случае судьба выберет одно направление, во втором – другое. Испытание ты, наверняка, одолеешь, я это вижу, но не вижу на какое соответствие тебя выставить, чтобы не сломать и не обидеть.
Тома пыхтела и пыжилась. Царица снизошла заметить бушевавшую внутри нее бурю.
– Говори.
– Чувствую себя готовой на самое серьезное! Только подучусь кое-чему, наберусь опыта… Знать бы, на что обращать внимание. Никто ничего не говорит. Об испытании мне известно только само слово «испытание».
– Все по закону, – кивнула царица. – Но даже если бы тебе что-то рассказали, это не помогло бы. Снизошедшие всегда проходят разное испытание. Если проходят успешно, тогда решается, к какой деятельности их определить. От царисс, царевен и сестриссы Устиньи я знаю о множестве твоих невероятных приключений, от цариссы Дарьи – о твоей учебе и о поведении до начала тех приключений, оценка твоих действий – выше всяческих похвал. Но раньше с ангелами ничего подобного не случалось. Кое о чем даже мне неизвестно, поскольку выходит за рамки разумного. Расскажи, как живут человолки.
Тома смутилась.
– Живут парами. – Поняв, что это не единственное, что интересует царицу, спохватилась: – Во главе – самый сильный самец.
– Как в любом первобытном обществе. Вам троим там не было неудобств?
– Э-э… В плане отношений? Нет. Только в комфорте и пище. Мы спали на земле и на камнях, ели траву, плоды и насекомых, ходили на четвереньках.
О демонстрации возможностей, которую мы устроили сестриссе, царице, несомненно, доложили, повторения не потребовалось.
– Человолки не умеют пользоваться руками, не знают слов…
Царица перебила:
– Что заставило тебя выбрать в спутники жизни людей из стаи?
Тома огорошено развела руками:
– Я не выбирала. Это как удар молнии. Вдруг стало понятно, что только вместе мы единое целое. То, что раньше казалось проблемами, превращалось в мелкие неприятности.
– Сестрисса Устинья признала вашу слаженность. Ничего не зная о взрослой жизни, ты сделала наилучший выбор.
Тома, видимо, хотела повторить, что никакого выбора не было, что само получилось… но не рискнула говорить без разрешения. Царица все поняла сама.
– Тебя не напрягло неизвестное происхождение твоих невесторов?
Напрягло меня. Тело превратилось в уши.
– Я долго размышляла над этим, – верноподданнически глядя в глаза правительницы, объявила Тома. – Я уверена, что происхождение у них не хуже, чем у любого другого возможного моего невестора.
Вот так закрутила. Моя школа.
Царицу ответ устроил.
– В вашу пользу говорит и то, как вы нашли и приручили зверей. Признание волком и человолком за своих – доказательство, что парни из долины не черти, хотя явились голыми. – Жесткий взор перетек на меня: – Чапа? Правильно я тебя назвала? Что означает слово «резина»?
Приехали. Неплохо у них в стране поставлено стукачество.
– Что-то тянущееся. – Я показал руками, как себе это представляю. – Типа расползающейся ткани. Так Тома говорила.
Верховная перевела пронизывающий взор:
– Говорила?
– У меня много разных нездешних слов вылетало. – Тома сразу обезопасилась и на будущее.
– Юлиан! Индейцы – кто или что это?
Парень беспомощно глянул на Тому, но помочь она не могла. Не имела права.
– Не знаю.
– Чапа? – На меня вновь переполз жуткий немигающий взгляд, как у рептилии, в секунду созданный царицей из показного добродушия.
– Это…
– Стоп. Тома, вспоминай, в каком смысле и когда употребляла.
Кто-то из царевен донес, или они рассказали матерям, а те передали информацию по назначению.
– Я как-то процитировала старинный фильм, когда мы мерзли…
Тома смутилась, но я готов был рукоплескать: попала в точку!
Верховная царица не стала дослушивать. Она подозвала Юлиана. Я видел, как царственная рука вычерчивает в ряд геометрические фигуры: звезду, окружность, квадрат и, последним, треугольник острием вверх.
– Что видишь?
Юлиан видел только то, что нарисовано, и начал перечислять:
– Звезда, круг…
Верховная царица резко подняла табличку передо мной:
– Что видишь?
Я уже подавил смешок, и губы тупо вылепили:
– Звезду, круг, квадрат, треугольник. А что?
– Почему перечислял слева направо? – Суровый взор резанул съежившегося Юлиана.
– Вы рисовали в такой очередности.
– А ты, Чапа? Тоже следил за моей рукой?
– Я перечислил как буквы.
Царица грозно сощурилась:
– Умеешь читать?
– Буквы складываю.
– Но видишь только звезду, круг, квадрат и треугольник?
– Что же еще?
– Свободны.
Потеряв к нам интерес, Верховная царица снова заговорила с Томой.
Я облегченно выдохнул. В очередной раз удалось спастись от смерти. Поздравляю. Нет, вот так: поздравляюсь. Сам себе не поможешь – никто не поможет.
Постепенно успокаиваясь и приходя в себя, я узнал, как логично устроено местное общество – царица вводила будущую соискательницу высоких титулов в курс дела.
В стране много равных сил и одна контролирующая. В случае внешней опасности они объединяются под единым началом. Смысл существования – сохранить нынешнюю идиллию, иначе начнутся хаос и война всех против всех, когда самый сильный будет бить более слабых, постепенно слабея от постоянного напряжения сил, и со временем уступая первенство кому-то другому… и так до тех пор, пока на месте процветающей страны не возникнет пустыня. Потому царица не лезет во внутренние дела царисс, а им не придет в голову свергать ее. Лепота, как сказал один известный Иван Васильевич.
Просветилась Тома (а с нею и я) и насчет природы. Растения здесь существовали двух видов: свои и чужие. Семена чужих через причал приносило ветром или они попадали сюда в желудках ангелов.
– А животные? – не утерпела Тома.
Вопрос нарушением этикета не сочли.
– Животные, которых ты видела, тоже. Диких зверей, которые здесь водились, истребили еще в незапамятные времена, о них только слухи остались. Из домашних сохранилась лошадь. Крупных птиц, кстати, тоже всех перебили, и неоднократно, отчего новые к нам почти не залетают.
– Почему мужчин не пускают в этот мир? – осмелилась спросить Тома.
– Не мужчин, а чертей, носителей гибельного менталитета. Женщина – консерватор, она против резкого прогресса, каким бы нужным он не казался на первый взгляд. Прогресс непрогрессивен, как бы дико ни звучало это определение. Технический прогресс ведет к духовному регрессу и разложению. Стабильность – вот главное, что нужно женщине, поэтому мы принимаем только ангелов – тех, кто сохранит равновесие, а не уничтожит его. Если хочешь здесь остаться, должна принять наши законы не только разумом, а всей душой.