– А если хочу вернуться?
– Обратного пути нет. Можно только снизойти. Вверх не падают.
Меня словно облили жидким азотом и ударили молотком.
«Обратного пути нет».
Нет.
Нет!!!
Тома едва не повернулась ко мне. Ее тоже внутренне пронзило и вывернуло наизнанку.
Итак, обратного пути нет. Но… правда ли это? Царица говорит то, что должна. На ее месте я бы тоже говорил так, иначе – тот самый хаос, с которым она усиленно борется.
Значит, примем к сведению, но верить не будем. Аминь.
– Может ли ангел достичь вершины иерархии в этом мире? – Тома затаилась в ожидании ответа.
– Возможно все, играют роль только личные качества. Ты, например, была никем, а уже цариссита. Если не нарушишь закон и пройдешь испытание, есть шанс, что сможешь стать полноценной хозяйкой вотчины.
– А Верховной царицей? Когда-нибудь, чисто теоретически?
Тонкие губы царицы едва заметно растянулись:
– Честолюбие – это хорошо, но не перегни палку. Корону носят не с высокомерием, а с достоинством. У каждого человека свой потолок. В твоем мире есть книга про мальчика, которого военные приняли в качестве сына. Не смотри так, я имею право разговаривать с ангелами и знаю больше, чем тебе кажется.
– Но закон…
– Закон велит вести ангелов в крепость. Хозяйка крепости – я. Сложилась картинка? Продолжаю. Раньше упомянутую мной книгу у вас изучали в школе. Не знаю, изучают ли сейчас, времена изменились. Прекрасного наводчика орудия в той книге все время пытались повысить в должности и перевести в командиры, он от этого выиграл бы, а армия в целом – наоборот. Улавливаешь мысль?
– Если кто-то хорошо справляется на своем месте, его место именно там?
Царица кивнула.
– Переходя на следующий уровень, человек может не справиться и разрушить систему, на построение которой ушли века. Если он справится и там, то решит, что способен подняться выше. И его поднимут выше – почему нет, если хорош? В итоге, из-за собственных амбиций каждый неумолимо достигает уровня, где не справляется. Из созидателя он превращается в разрушителя. Поэтому, если ты считаешь себя способной и достойной, можешь пробоваться на царицу. Пройдешь соответствие, станешь назначенной возможной преемницей. После моей смерти или отставки займешь трон. Но если не пройдешь, на прежнее место не вернешься. Если вообще вернешься.
Тома поежилась.
– Думаю, ты получила достаточно информации для размышления, – объявила Верховная царица, поднимая ладонь вверх.
Царберы шагнули вперед, отсекая нас от высокой персоны: аудиенция окончена.
– Еще один вопрос, Тома, – донеслось нам вслед. – Сколько вас прибыло на причал?
– Двое. – Глаза Томы были чисты и честны. – Два ангела. Были еще два черта, но с ними поступили по закону.
– Хорошо. Идите. Когда надо, вас позовут.
Глава 7
В башне нам не сиделось, а куда-то мы выехать не решались: вдруг позовут именно в эту минуту? Ночь прошла беспокойно. Даже Пиявка все время ворочалась и скулила, хотя ей-то что до наших нервов?
Утром царица вызвала дворецкого и кое-кого из слуг. Днем прибыла сестрисса Устинья с неизменным спутником – сестратом Панкратием. Сопровождение из нескольких сестер двинулось размещаться в поселок, а Устинья с Панкратием отправились к царице. Там и остались.
День прошел. Затем еще один. Тому не вызывали. Я занимался дрессурой, делая из Пиявки приличное и порядочное домашнее животное. Она уже нормально ходила возле правой ноги, команду «Сидеть!» исполняла даже в лужу и грязь, а вот на «Фу!» реагировала правильно лишь наполовину: то, что нельзя, прекращала, но падала в позу покорности. Отучить пока не получалось. Человолчица не понимала, почему надо покоряться, но признаваться в покорности при этом нельзя, а я не понимал как заставить различать «нельзя вот это» от «ничего нельзя».
Пиявка по-прежнему не признавала одежды. Рвала, грызла, избавлялась сразу же. Не давала надеть. Рычала. Огрызалась. Скулила. Плакала. Мелко пакостила. Все изменилось, когда слуги торжественно внесли новый комплект. Мы сумели надеть с первого раза, пока Пиявка внюхивалась и привыкала. Кожаные полосы мехом наружу оплели ее тело, сделав достаточно респектабельным. Во всяком случае, не вызывающим, как прежде. Получилось нечто похожее на первоначальный костюм героини из фильма «Пятый элемент». Это был успех. Мы даже пробежались вверх-вниз по башенной лестнице, отыскивая неудобства. Их не было. Мастера превзошли ожидания.
Ожидая вызова к царице, Тома долго лежала в кровати, изучая потолок на предмет гениальных идей. Как ни странно, у нее получилось, нечто снизошло. Тома затребовала отчетность, принялась гонять слуг, разбираясь, что и как в ее вотчине работает. Юлиан, оставшийся без дела, занимался с Шариком, тоже заброшенным Томой. Иногда мы с ним делали разминку, вспоминали уроки мечевого боя или сходились в рукопашной. Постоянно отжимались, приседали и растягивались – без хорошей физической формы в этом мире не выжить. Несколько раз мы пинали мяч на нижнем этаже, при поднятой решетке нарисовав футбольные ворота на внутренних створках башенных ворот.
Царица выезжала в поселок. К кому-то заходила, кого-то вызывала. Сестрисса тоже развила непонятную деятельность, пунктирно проявляясь в разных местах.
Еще один день прошел без вызова. К вечеру в башню прибыли Ася и Дарья с мужьями, многочисленной свитой и приветливо кивнувшим нам дядей Люсиком, едва державшимся в седле после долгой дороги. Вместе с мамой явилась Варвара. Она тепло обнялась с Томой, а после совместного ужина с множеством заздравных слов и минимумом смысла, кроме питательного, заявилась к нам в комнату.
– Показывайте зверей, – потребовала она, едва открыли.
Показали. Шарик обнюхал Варвару и забился под кровать, не вылезая ни на какие посулы, зато Пиявка смиренно исполняла команды, не рычала, не кидалась и произвела впечатление милой игрушки.
– Так похожа на человека, – удивилась Варвара, без спросу плюхаясь на Томину кровать и удивленно глядя на две другие, расположенные по углам.
– Она в детстве была человеком, – объяснила Тома. – А теперь ничего не изменишь, время упущено.
– Но твои невесторы… – Варвара все еще глядела на дополнительные кровати.
– Они, как и я, попали в стаю взрослыми. Мы поиграли в человолков и вернулись в человеческий образ, а Пиявка заигралась.
– Это чья? – Варвара перескочила на другую кровать и прилегла, оставив на полу только ноги и ворочаясь спиной, словно проверяя – достаточно ли мягко.
– А что? – Тома вопросительно поглядела на гостью.
– Выполняешь прихоти сестриссы?
– Это ты так элегантно о законах отозвалась? Мы с Юлианом и Чапой все еще официально не помолвлены.
– Нет такого закона, – ощерилась Варвара, – чтобы запрещать влюбленным спать в одной постели, если они живут под одной крышей в одной комнате. Поспрашивай сестриссу. Если б школа не сгорела, мы бы уже прошли ловиласку и ее особенности, там такую ситуацию объяснили бы в твою пользу, пусть и с небольшими ограничениями и предварительным объемом нужных знаний.
Быстрый взгляд метнулся на меня: «Не рассказывал избраннице про урок?!
Я покраснел. «И не собираюсь!»
Варвара пожала плечами. «Тоже правильно».
«Не правильно! Просто – обстоятельства…» Я отвел глаза.
Тома заметила бессловесный разговор.
– Чапа что-то знает? – догадалась она.
– Что-то, – согласилась Варвара с ехидной улыбкой. И только тогда сообразила, что мне нужна помощь и очень быстро – во избежание последствий, которые, в лице Томы, ударят не только по мне, но и по Варваре тоже, как зачинщице некоторых событий и их сокрытия от «подруги». – Мы говорили с царевнами об этом… при нем.
– О чем? – Уничтожающий взгляд прыгнул обратно на Варвару, став вопросительным.
– О нашем, девичьем. Чапа присутствовал, но слышал ли…
И не врет ведь, мерзавка. В том моем состоянии вполне можно ничего не услышать.
– Царисситу вызывает Верховная царица! – донеслось снаружи.
Челюсть Томы отвисла:
– Одну?
– Иначе сказали бы «с невесторами», – объяснила Варвара. – Не возражаешь, если побуду здесь, пока не вернешься?
Она масляно оглянулась на меня, затем на Юлиана.
– Это невозможно. – Тома была жестка, но Варвара не обиделась.
– Тебя долго не задержат, – сказала она, уходя.
– Откуда знаешь?
– В окно посмотри. Темно. Поздно для долгих разговоров. Думаю, Верховная уже получила со всех сторон отчеты о твоей персоне, сейчас задаст последние вопросы, а завтра объявят о помолвке. Сестрисса и свидетели прибыли, затягивать невыгодно.
– Устинья говорила, что нам нужно явиться в храм.
– Какой храм, когда Верховная здесь?! В ее присутствии и отхожее место – храм.
Тома подтолкнула Варвару к выходу.
– У царицы есть мужья? – осведомилась она, допихав до двери.
– Царица разве не человек? – Варвара, наконец, покинула нас.
Дверь захлопнулась.
– Ну и особа. – Тома оглянулась на нас с парнем. – Что ж, ни пуха.
– К черту, – автоматически отозвался я, сразу удрученно пожав плечами: «Вырвалось. Если что, скажем, что ты научила».
Тома погрозила пальцем, вздохнула и, внезапно перекрестившись, чего за ней никогда не замечалось, вышла.
– Что это за тайный знак? – спросил Юлиан, попытавшись повторить жест. – Конечно, если мне положено знать.
– Она так делает, когда хочет, чтобы все получилось. Если вдруг увидишь его у кого-то еще, скажи.
Зверье примеривалось к своим коврикам, укладываясь поудобней. Мы с Юлианом наблюдали в окошко, как великолепный желтоплащный эскорт доставил Тому в шатровый городок. Время шло, а Тома оставалась там. Мы стали готовиться ко сну. Загасив настенные факелы, Юлиан залез в кровать, я тоже разделся, но сначала отправился за ширму. Звонкая струйка отдавалась в посудине внизу ямы. В окне улыбался месяц. На коврике завозился Шарик.
– Рряв! – тявкнул он на дверь.