Часто страдавший от самой сестренки, которая, когда мне того не хотелось, упорно продолжала лезть с разговорами, я был отмщен. Пусть почувствует себя в чужой шкуре.
Скамья скрипнула под подавшейся вперед Варварой.
– То, что производит третью составляющую, сестрируется, значит тебе показали не все, – откровенно рассмеялась она, отхлебывая что-то местное, похожее на имбирный лимонад, – но ты, наверное, не в обиде, ведь нужное для четвертой остается, иначе как сестраты давали бы нам утешение?
Хитрый взгляд в мою сторону подкинул мне повод для размышлений.
Хлоп-хлоп – сделали Томины глаза.
– Не поняла. Зачем для утешения…
Она не смогла даже выговорить, а Варвара продолжила насмехаться:
– Видимо, тяжело быть ангелом, ты не знаешь даже смысла утешения!
Тома нервно выдала:
– Вода – мокрая, утешение – для успокоения.
– Чего?
– Души, естественно.
Варвара расплылась в ликовании:
– Могу процитировать почти дословно – на таких занятиях я была прилежной ученицей: утешение – разрядка от накопившейся черной энергии, выброс питающей агрессию и греховные мысли силы в безопасное русло, ее перевод из уничтожающей и злой в созидающую, светлую, растущую помыслами только о прекрасном, о том, чем помочь окружающим и как сделать общую жизнь лучше.
– А можно так же подробно про невесторий? – влез я со своими тараканами. – У нас в долине отдельного учебного заведения не существовало.
– Невесторий – школа для невесторов, без нее о свадьбе даже думать нечего, – с удовольствием просветила Варвара. Непонятно, на нас она обиделась или Томе за что-то мелко мстила, но просветительская деятельность царевны несла негативный заряд, явно видный даже при одаривании крайне полезной информацией. – Обучение основам семейной жизни идет три месяца. Из любой, самой тупой и косорукой, заготовки там сотворят идеального мужа – вышколенного, крепкого, умелого.
Под сводами шатра начались танцы, гости поднимались и выходили на площадку между столами, несколько царберов с барабанами задали ритм.
– Что за основы семейной жизни, которым можно учить целых три месяца? – Похоже, Томина фантазия сломала ноги на первом же буераке и отказалась идти дальше. Тому заклинило на том, что волновало. – Ловиласке?!
Как говорится, у кого что болит. По-моему, у Томы немного странное понимание семейной жизни. Скажем так: неполное.
– И ей тоже, – с полуспрятанной ухмылочкой подтвердила Варвара. – Также будут гонять по этике – умению вести себя и обращаться с людьми без ущерба для их и своей чести. Повысят знания радологии – доставления радости своим присутствием: словами, жестами, мимикой, намеками, комплиментами, выходом из конфликтов к общему удовольствию… пусть даже в ущерб себе, что для мужчин нормально. Свойство вовремя появиться и вовремя исчезнуть – из той же области. Сюда же входит владение успокаивающим и возбуждающим массажем. Сюда, потому что в ловиласке тоже есть массажные мотивы, но результаты у них другие.
Гости лихо отплясывали бояк и боень, их воинственные движения со стороны казались дракой. Парных танцев в нашем понимании здесь не знали, местный парный танец был спаррингом. Периодически кто-нибудь получал плюху от партнера, либо по спине или шлему от других пар. Следовали извинения, веселье продолжалось.
– Еще обязательно изучение душевники – замечать мелочи, чувствовать состояние ближнего, сдерживаться самому и успокаивать ближнего, – вспоминала Варвара, загибая пальцы. – Ежедневно – физика в огромных количествах.
– Физика? – Тома удивленно сморщила лоб.
Я только усмехнулся – уже знал местную специфику.
– Кому нужен муж, если у того физика хромает? – отозвалась Варвара. – Растяжки, упражнения для таза и позвоночника, занятия с гирями и гантелями…
– Фитнесс, – понятливо кивнула Тома. – Бодибилдинг, физкультура…
– Физика, – поправила Варвара. – Говори правильно и не смущай людей словами, которых мы и тем более они, – последовало высокомерное указание на меня с Юлианом, – знать не должны.
Глава 2
Царица подозвала Тому, для чего к нашему столу прибежал сопровождающий. С поклонами Тому повели через людское море, где усадили по левую руку от трона.
– Вижу, ты сблизилась с Дарьиной дочкой. Хороший выбор. Дарья души в ней не чает, она учит Варвару всему, что знает и умеет сама, а это немало. Приглядывайся, отмечай, запоминай, перенимай лучшее.
– Стараюсь, – кивнула Тома.
– Что-то у тебя тон упавший. Устала?
– Нет, бытовые вопросы грызут – насчет оброка, налога, других проблем по управлению вотчиной…
Верховная царица пресекла жалобы словом, постоянно слышимым от цариссы Аси:
– Забудь. В этом году все решено без твоего участия, ты еще не царисса.
Тома обрадовано вздрогнула:
– Еще? Значит…
– А справишься?
– Постара… справлюсь! Обещаю!
Улыбка царицы одновременно одобрила и уколола:
– Напомню: плохие цариссы долго не живут.
– Я справлюсь! – настояла Тома.
Ее глаза полыхали счастьем, попа ерзала по деревянному сиденью, стремясь к новым приключениям, душа улетела в сферы, недоступные низкородным.
Взмах царственной руки привлек ожидавшего в сторонке царбера с пергаментом. Лист расстелили перед Томой, еще один воин протянул деревянное перо и чернильницу.
– Пиши, – стала диктовать царица. – Расписка. Я, Тамара, приемная дочь Варфоломеина, сим соглашаюсь, что со взысканием высокой должности сама решила уменьшить в своей жизни количество друзей, свободы, сочувствия… – В ответ на удивленно вскинутое лицо Томы царица улыбнулась: – Это не шутка, а то, что ты должна понять и принять сердцем. Ты делаешь выбор и должна понять последствия и согласиться на них. Где мы остановились? Свободы? Продолжай: сочувствия, безопасности и личного времени, а также водрузить и навлечь на себя больше обязанностей, ответственности, забот, зависти, сплетен, критики, страха, усталости, соперников, врагов, недоброжелателей и просто недовольных. Написала?
– Да. – Пламя восторга в глазах Томы постепенно меркло.
– Не передумала? – Царица видела происходившую в Томе борьбу.
– Нет.
– Расписывайся.
Царбер принял готовый текст, осыпал мелким песком и покачал в воздухе, давая песку соскользнуть, а краске впитаться и высохнуть. Свернутый в трубку свиток унесли.
– Теперь ты готова. Внимание!
Танцы остановились, вслед за поднявшейся царицей встали все.
– Война с отступниками все перемешала, планы людей сбились, новогодняя забава отменена, поскольку многие семьи несут траур. Все вотчины остались в прежних руках без подтверждения, а две потеряли владельцев. Почтим память доблестной Варфоломеи и мудрой Евпраксии.
Последовало несколько секунд тишины, в которой шумела только гудевшая ткань шатров.
– Сегодня произойдет небывалое, – вновь заговорила царица. – Я долго думала, совещалась с сестрами и Советом. Окончательное решение созрело после приезда сюда. Приняты во внимание заслуги по спасению царевен, оценена смелость и быстрота принятия решений, их воплощение, умение организовывать, командовать и сплачивать. Некоторые решения казались спорными, но время доказало их правильность. Пока общий счет говорит в пользу нашей недавно прибывшей соратницы, не по собственной воле взвалившей на себя завидную для многих ответственность и несущей ее с честью. Даю свое высокое признание заслуг ангела Томы. По сложившейся системе я должна забрать ангела в крепость и выявить его предназначение с помощью испытания, но за время пребывания у нас Тамара Варфоломеина уже доказала свое право на большее, чем требует обычай, который ориентируется на минимальную планку.
Царица умолкла, взгляд пробежался по затаившим дыхание собравшимся. Особенно застыла Тома, превратившаяся в серый гранит.
– Нехорошо, когда вотчина остается без полновластной хозяйки, освященной законом, – покатилось дальше колесо царственной мысли. – Предлагаю короновать юную царисситу Тамару Варфоломеину в полноценную цариссу с правом владеть вотчиной на общих основаниях, брать мужей, искать утешения в храме и участвовать в ежегодной Забаве.
– Поддерживаю! – выкрикнула Ася.
– Поддерживаю! – присовокупила Дарья.
Поглядев на них, сестрисса Устинья громко сообщила:
– На данный момент возражений не имею. – Она повернула к Томе суровое лицо. – Будь крепка в вере, не допускай греха, соблюдай закон. Поддерживаю!
Сестрат Панкратий в сопровождении нескольких царберов вынес на бархатной подушечке зубчатую корону. Людское море расступалось перед ним, как перед Моисеем, и мгновенно смыкалось сзади.
– Во имя Аллы-всевидящей, да простит Она нас и примет! – Руки Устиньи застыли над короной, словно от той шел жар, и сестрисса боялась обжечься. – В присутствии высоких свидетелей и Верховной царицы, – сучковатые пальцы рискнули дотронуться до металлического круга и быстро вознесли его в небеса, – возлагаю символ жертвенности и ответственности на голову самой молодой цариссы за всю историю. Ибо отныне и навсегда Тамара Варфоломеина и ее семья обретает собственное имя.
Звонко звякнув, Томин шлем увенчался зубастым обручем.
– С сей минуты и пока возраст, здоровье, слова или дела не заставят изменить нынешнее решение – царисса Тамара! Алле хвала!
– Алле хвала! – осколками от взорвавшейся гранаты понеслась от центра к дальним краям волна возгласов.
Разлетаясь вдаль, осколки странным образом возвращались, попадая в Тому и кромсая ее душу вдрызг, разрывая в клочки и вновь собирая вместе. Лицо у Томы окаменело в оскале восторга, руки дрожали, глаза светились.
Сон наяву. Тетушка фея превратила Золушку в принцессу, сказка стала былью.
– Добавлю к сказанному. – Царица обращалась к новоявленной цариссе, утратившей дар речи. – Одни события происходят в нашей жизни, чтобы вернуть нас на нужный путь, другие призваны научить нас. Помни об этом.
– Неси корону с честью, – прибавила сестрисса, отступая назад.