– Нужно туда попасть.
– Сначала – в сестырь, – отсек папринций.
Правильно, без Шурика остальное теряло смысл.
– А как нам попасть в сестырь?
– Нам никак, а тебе, как невестору, легко. Нужно благословение сестричества, и доставят за казенный счет. Определимся с очередностью действий. Первое – это помолвка. Ничего, что с сестрой? Не боишься?
– Чего? – хмыкнул я. – Божьего гнева? Повторения ветхозаветной истории наоборот? Мне на местные правила плевать, у меня своя вера, свои принципы. Алла-лжесвидетельница, не приму ее и не прощу, не станет мне указывать, что делать и чего бояться.
– Похвально. Но если придется целоваться?
– Сделаем, комар носа не подточит. Главное – результат. Чтобы выжить мы через столькое прошли… Для возвращения домой потерпим еще немного.
Дядя Люсик тактично не стал выяснять, что в моем понимании означает слово «столькое».
Мы помолчали немного, глядя на звездное небо, вдруг ярко прочерченное метеором.
– Успел загадать? – Папринций проводил взглядом павшую звезду.
– У меня давно загадано. А в приметы я не верю.
– Так держать.
Небо вернуло мысли к главной теме – возвращения.
– Тома рассказала о возможном портале в долине?
– И о письменах, в которых может найтись что-то важное. И о пещере, которая ведет неизвестно куда. Это будут запасные варианты на случай неудачи с главным – воспользоваться порталом, которым мы прибыли.
– А про фазы луны Тома рассказала?
– Будем исходить именно из догадки, что после полнолуния причал работает в обратную сторону. Возможно, нам даже шар не понадобится, никому же не приходило в голову экспериментировать, гуляя по причалу в разные дни лунного месяца. Вряд ли вообще кто-то гулял. А если гулял… не отправился ли уже назад? Потому и слухов не осталось.
– Причал и кладбище расположены рядом. О любом, кто вернулся домой, здесь сказали бы, что его съели волки. – Подумав, я добавил: – Но в нашем мире, насколько знаю, никто не объявлялся. Шумиха на телевидении или хотя бы в сети поднялась бы немалая.
– Вернувшийся, наверняка, скрыл этот неудобный факт. Кому охота считаться умалишенным?
– Или его оприходовали спецслужбы.
Перед моим носом отрицательно покачался костлявый палец дяди Люсика:
– Тогда вы не летали бы на дельтапланах в районе пересечения миров, все было бы под контролем, а сюда снаряжались экспедиции. И неизвестно, что здесь творилось бы сейчас, знай по ту сторону о портале.
Настроение провалилось в серную ванну, если брать запаховый аспект.
– Обратного пути нет?
Папринций не был столь категоричен.
– Если ты попадешь домой, будешь ли болтать, где был?
– Я похож на кретина?
– Другие подумают так же, – устало хмыкнул дядя Люсик. – Получается, что шанс у нас есть. Тихо.
Мы затаились: из деревни кто-то шел в лес. Этот едва различимый кто-то постоянно оглядывался, словно делал что-то противозаконное, тем и привлек внимание. Он шел не по нужде – для того во дворах сколочены уборные. И не с осторожностью постороннего, наподобие того, как ходили во тьме царевны – шаря ступнями по поверхностям незнакомой местности, пугаясь собственной тени. Неясный силуэт двигался быстро и спокойно, он чувствовал себя хозяином положения. Выводы для нас напрашивались неприятные.
Застыв сродни соседним деревьям, мы с дядей Люсиком проводили неизвестного одними глазами.
– Прослежу, – шепнул я. – Если скоро не вернусь, поднимайте всех.
– Ты оружие не взял, – напомнил папринций.
Хлопнув себя по отсутствовавшему поясу, я с досадой поморщился. Ничего, в стае как-то выжил без меча и ножа.
– Обойдусь.
Двигавшаяся во тьме размытая фигура хорошо знала дорогу, даже головой не крутила, что облегчало мне преследование. Чтобы незнакомец еще и не услышал, я перешел на четвереньки, передвижение по-человолчьи намного убыстрило зигзагообразное перемещение. Когда человек неожиданно обернулся, четвероногость спасла – из моей позиции распластаться в ночной траве оказалось проще, чем из положения стоя.
Я не понял, что произошло. Наверное, прыгнули сверху. Рот зажала чужая ладонь, завязалась краткая борьба не в мою пользу. Через минуту запястья и лодыжки стягивала веревка, во рту торчал кляп. Голову закрывал небольшой мешок, позволявший дышать, но не видеть.
– Что теперь? – прошептал чей-то недовольный голос. – На себе, что ли, тащить? Почему не прибить?
– Чтобы тревогу подняли? Нет трупа – нет проблемы. Может, ушел куда-то. Искать будут его, а не нас. Прибить можно в другом месте.
– Давай, хотя бы ноги освободим.
– Ладно, пусть сам топает. Только следи, чтобы следов и, тем более, меток не оставлял.
Голоса были мужские. Правильно, женщины со мной так просто не справились бы. Впрочем, если вспомнить выучку местных царисс, которую демонстрировала Дарья…
Лучше бы я своевременно вспомнил, что по ночам здесь не ходят менее, чем по трое. И не по ночам, вообще-то, тоже.
Меня толкнули в спину и далее постоянно направляли, куда идти. Поход сквозь ночь оказался долгим и не совсем приятным. Через много-много часов (по ощущениям, в реальности могли пройти минуты) спереди донеслось объясняющим тоном:
– За мной увязался, вовремя заметили.
Голос мог принадлежать как мужчине, так и женщине. Человеку что-то ответили, настолько тихо, что я не расслышал. Некоторое время про меня словно забыли. Нет, не забыли – пинок в зад опять заставил двигаться. Лоб взорвался ударом о дерево, вокруг зашлись в гоготе несколько мужских голосов. Сменив направление, меня снова куда-то повели. Звуки шагов из ватно-шелестящих стали гулкими, в нос ударило промозглой затхлостью, и меня приняло в себя некое подземелье. Очередной толчок бросил в угол на каменный пол. Ноги мне снова связали, чтоб вообще не двигался. Хорошо, хоть кляп вынули, предупредив, чтобы не вякал. Если не боятся возможного крика о помощи – поблизости только враги.
Не самый лучший вывод.
Другого нет.
Глава 2
Богословы говорят, что трудности – это не наказание за прошлое, а испытание ради будущего. Хочется верить, ведь исходя из количества выпавших на мою долю испытаний будущее у меня – о-го-го.
По прошествии примерно от получаса до суток (время в мешке весьма расплывчато) подземелье оглушило гулом топота. Началась возня, принеслись краткая брань и чье-то монотонное бурчание на заднем плане. Все это приблизилось почти вплотную, рядом звучно шмякнуло, потом топтавшиеся шаги удалились, а к плечу что-то прислонилось.
– Чапа, ты здесь? Я чувствую твой запах, – послышался знакомый голос.
– Юлиан?!
По нашим телам со свистом врезал длинный хлыст.
– Молчать!
Нас охраняли. Что ж, помолчим. Юлиан расположился бок о бок со мной – в такой ситуации чувствовать плечо товарища просто необходимо. Потянулись часы ожидания. Иногда удавалось подремать, в остальное время мучили мысли. То мечталось о Зарине, то оптом слались проклятия на свои глупость, невнимательность и нерасторопность, то грезилось, как я разобрался бы с напавшими, будь у меня оружие и поднимись вовремя мое лицо вверх. Иногда я ставил себя на место Томы: что она сделает, когда обнаружится наше отсутствие? Отправит погоню? Куда? Если б знала куда, давно была бы здесь. И еще: куда делся дядя Люсик, и откуда взялся Юлиан?
Сверху, над потолком нашего подземелья, что-то происходило. Что там делали, о чем говорили – неизвестно, до нас долетал только гул от шагов. Пару раз покормили какой-то бурдой, для чего сняли мешки, но завязали глаза. Еще выводили на природу в кустики. Время шло, ничего не происходило. Попытки заговорить пресекались ударами хлыста.
В какой-то момент я проснулся от странного звука – слышались шаги человека, который не хотел, чтобы его обнаружили. Шаги приблизились вплотную, некто застыл у самых ног. Спасение?
Нет. Путы никто не резал, мешки остались на головах.
– Кто здесь? – тихо спросил я. – Что вам надо?
Ответа не было. Неизвестный оставался на месте и стоял так несколько долгих минут, иногда безмолвно переступая с ноги на ногу. Потом шаги удалились. Кто это был, чего хотел, зачем смотрел? Еще одна загадка плюсом к все возраставшему вороху прочих.
Ощущения подсказывали, что, кажется, наступило утро. Или еще одно утро. Я потерялся во времени. Связанное тело ломило. Новые шаги сопровождались дискуссией, которая очень взволновала, поскольку непосредственно касалась нас. Людей в подземелье собралось достаточно много, не меньше десятка, об их количестве можно было судить по шагам и дыханию. Большинство молчало, разговаривали двое мужчин.
– Что с ними делать? Прибить, чтобы не выдали?
– Нет.
– Здесь держать нельзя, помещение скоро понадобится.
– Возьмите слово, что не расскажут, и отпустите.
– Ты им поверишь?!
– Вот этому поверю. – Последовал указующий пинок в мое бедро. – Он мне жизнь спас.
Кому это я жизнь спас? Вы не обознались? Голос абсолютно незнакомый. Еще можно допустить, что кто-то из недавних мародеров объявился, с которыми мы от волков защищались, но не слышно ни басовитой гулкости здоровяка, ни шепелявости Немца, ни картавости раненого.
– Эй, как там тебя, – новый толчок ноги показал, что обращаются ко мне, – долг платежом красен. Я спасу твою жизнь в обмен на обещание не говорить, где ты был.
– И моего товарища, – втиснул я.
– Само собой, нам меньше неприятностей, но он тоже даст слово, а ты поручишься за него головой.
– Ручаюсь. Тем более, что мы действительно не знаем, где находимся.
В голове прокручивались разные варианты в отношении говорившего. Почему я не помню голоса, если человек утверждает, что он мой должник? Или мы не разговаривали? Или меня все же спутали с кем-то? Если последнее, то весьма удачно спутали, почаще бы так.
– Когда спросят, скажете, что в лесу вас ограбили и связали рыкцари.
– Даю слово.
– Хорошо. Теперь несколько вопросов. Как тебя зовут?