За завтраком у всех был невыспавшийся вид. Сестрисса с сестратом ели, не снимая капюшонов, царисса с царевной вяло ковыряли ложками в неком фруктово-овощном рагу. Наша троица еще терла глаза, приглашенная к общему завтраку прямо из постелей. Папринций пытался завести ни к чему не обязывающий разговор:
– Погода изумительная. От вчерашнего ливня следа не осталось. Зато пыль прибило, и листва всеми красками играет…
– Хорошая погода для прогулки, – согласилась царисса Ася. Ее острый взгляд остановился на Томе: – Составите компанию?
– Конечно.
Сестрисса Устинья подняла сосредоточенное лицо:
– Вы просто погулять или куда-то?
– Просто. Подышать воздухом, порадоваться солнышку. – Царисса вопросительно посмотрела на дочку, та кивнула. – Посмотреть окрестности.
– Посмотреть или присмотреться? – вскинул задумчивый взор дядя Люсик. – Вы еще не владели Западной границей?
– Не довелось, – спокойно ответила царисса Ася.
Марианна молча жевала, не поднимая глаз от тарелки. Интересно, а где Асины мужья? Во время столпотворения-встречи в башне едва поместились мамы с новообретенными чадами, мужей отправляли в поселок. А теперь? Места полно. Варфоломея, как я припомнил, ночевала с мужьями, определив дочку и приемышей в другую комнату.
– Ну, подышите, посмотрите, порадуйтесь, – все же одобрила сестрисса с неким внутренним скрипом. Ее мысли витали где-то далеко. Совсем не там, где мои. – Мы пока подготовимся.
– К чему? – вдруг вскинулась Марианна.
– К церемонии.
Дядя Люсик как бы случайно сообщил:
– На юную царисситу вчера покушались.
Лица присутствующих посерьезнели.
– Именно на нее? – уточнила Ася, почему-то переглянувшись с дочерью.
– С одним из нападавших удалось перекинуться несколькими словами, – сказал я, не спуская с нее взгляда.
– Его не задержали?
– Не получилось. – Теперь говорила Тома. – Несколько человек устроили засаду. Словно знали, когда и куда поедем.
– Наверняка знали, – сказал дядя Люсик. – У вас, случайно, нет соображений, кто это мог быть?
Сестрисса Устинья промолчала, ответила Ася:
– Чтобы узнать кто, нужно понять зачем.
– Это мы и пытаемся выяснить, – согласился папринций.
– Что сказал покушавшийся?
– Полную чушь. Что Тома – самозванка, а настоящая цариссита – Зарина Варфоломеина.
– Разве Зарина жива? Я слышала… – Ася удивленно умолкла.
– Все слышали, – подтвердил дядя Люсик. – Но никто не видел.
– Не могла ли она?..
– Нет, – покосившись на меня, твердо заявила Тома. – Ее именем кто-то прикрывается. Зачем-то.
– Из семьи Варфоломеи остался в живых хоть кто-то?
– Никто, иначе выжившие давно предъявили бы права на вотчину или пришли на службу к другим цариссам.
В голове поплыли имена и лица: царевны Лисавета и Милослава. Царевичи Алексий, Феофан, Ерофей. Войница Агриппина. Войники Ефрем и Бакула. Сама Варфоломея и ее сын Митрофан. Еще сколько-то неизвестных войников и войниц – семья Варфоломеи была самой могучей в регионе. Еще: принцы Порфирий и Дорофей Милославины и три принца Лисаветины. Считалось, как я слышал, что большинство полегло во внутрисемейной разборке. Со счетов с полной уверенностью скидываю только Карину: стрелу в глазнице, труп на телеге и боль на лице матери я видел собственными глазами. Также и Митрофан, он остался лежать на поле боя с рыкцарями, мертвее не бывает.
Слишком много осталось неизвестных. Уравнение с одними иксами, для смеху дополнительно разбавленное игреками. У каждого мог быть свой мотив скрываться, а из-за этого – мстить приемной дочке Варфоломеи.
– Вам нужно усилить охрану, – произнесла царисса Ася. – Если хотите, могу оставить на какое-то время нескольких…
– Спасибо, сами справимся, – перебила Тома. Она не доверяла теперь никому. Особенно тем, кто непонятно почему вдруг предлагает помощь.
Тома с Асей некоторое время поиграли в напряженно-искрящие гляделки, после чего их взоры одновременно разошлись в стороны, Томин – с куражом мальчишки, впервые поборовшего взрослого, Асин – отстраненно, как бы говоря: не хотите – не надо, повторно предлагать не стану.
Сестрисса Устинья выставила вверх указательный палец – призывала прислушаться:
– Лай в башне… это то, что я думаю? Волк и человолк?
– Нам сказали, что вы привезли с собой живых зверей, – прибавила царисса Ася.
Тома едва задавила довольную улыбку:
– Вам сказали правду.
– Поймали в ловушку или взяли ранеными? – Пока сестрисса проявляла вроде бы отвлеченное любопытство, сестрат жег нас взглядом.
Ничего третьего им даже в голову не приходит. Ну так получи же фашист гранату.
– Вовсе нет. – Получив жест разрешения говорить, я как можно равнодушнее пожал плечами. – Встретили старых знакомых по приключениям в горах. Бедные животинки остались без стай. Пришлось подобрать.
Весело было наблюдать за реакциями. Марианна поглядела на маму с гордостью, та поочередно обводила взором нас троих – с неприкрытым удивлением и толикой зависти. Устинья приняла ответ как нормальный, ничем не примечательный. Панкратий запечатлел в памяти лица всех и спрятался в капюшон, как черепаха в панцирь.
Вскоре Устинья со спутником откланялись. Тома тоже поднялась. Сразу встали со своих мест и царисса с царевной.
– Как будете готовы, скажите, – попросила царисса Ася.
– А можно посмотреть на зверей? – хлопнула ресницами Марианна.
Я поглядел на Тому: можно?
– Вообще-то Шарика неплохо бы выгулять, – задумчиво протянула она.
– Человолчицу тоже, – сухо прибавил я.
Тома застыла в ступоре, не зная, как вывернуться. Подсказала царисса:
– Звери на привязи?
– Да.
– Буйные?
– Ни капельки.
– Берите с собой на прогулку. Всем будет полезно и интересно.
Царисса с дочкой удалились. Дядя Люсик, убедившись, что нам ничего от него не понадобится, остался в башне.
Обслуга снова бегала в мыле, как в день встречи дочек с матерями. Добрик напоминал метеор: не успеешь сформулировать желание, а он уже пронесся. Я разузнал у него: привезя сестриссу со спутником, Ася приехала с дочкой и не слишком многочисленной, но достаточной свитой. Свиту, включая полный комплект мужей, отправили в поселок. Царисса ночевала с царевной в одной комнате. Ночью не выходили, ни с кем подозрительным не разговаривали.
– А сестрисса? – заодно поинтересовался я.
Добрик объяснил:
– У священников тоже комната на двоих.
– Но в ней, наверное, только одна кровать?
– Конечно. – Он почти обиделся предположению, что их может быть больше.
Вспомнилась аналогия: в некоторых странах спальня без ванны спальней не считается. Здесь, видимо, кровать и есть спальня.
– А это нормально с точки зрения гостеприимства? – подкинул я логическую свинью. – Не обидятся, не проклянут? Все же разнополые… внешне.
– Сами попросили.
Любопытненько.
– А ночью… никуда не выходили?
– Нет, не выходили. – Добрик склонился поближе, понизив голос до веселого шепота: – И весьма усердно.
Я едва сдержал смех. Тома хмуро свела брови, но не выдержала и тоже улыбнулась.
– Но он же… – мои ладони обрисовали пухлую физиономию Панкратия, – сестрат?
– Еще какой.
– Разве сестраты…
– Еще как, – так же задорно сообщил Добрик.
– Кажется, я не все знаю о сестратах.
– А что ты знаешь? – вклинилась Тома.
– До сих пор не знал ничего. – Я задумчиво почесал затылок. – Теперь есть кое-какие соображения. Ладно, пошли приводить наш зоопарк в божеский вид.
Мы с Юлианом двинулись к выходу, а Тома стала диктовать, что послать в Лесянку и ту первую деревню, где приютили детей. Кое в чем она советовалась, на чем-то настаивала. Видимо, половину ночи обдумывала. Это хорошо. Мне казалось, ее беспокоили другие мысли. Как же приятно ошибиться.
Выходя, я поманил пальцем вчерашнего слугу:
– Помнишь все, о чем просили?
– Давно готово. Нести?
– Именно.
Заждавшиеся звери встретили нас с восторгом. Сначала мы с Юлианом и подошедшей Томой их накормили, а когда на пороге комнаты возникло все необходимое, я отвязал поводок Пиявки от держателя.
– Рядом!
Сыто рыгнув, самочка послушно посеменила со мной к только что внесенному тазу. Гибкое тело струилось по-над полом к окаменевшему у дверей слуге, который не знал, как испариться с пути чудища-людоеда, кошмара детства. Приблизившаяся Пиявка с расстояния в полметра обнюхала постороннего человека на предмет угрозы. Не нашла. Облизав губы, она довольно рыкнула. Мел на фоне лица парнишки показался бы желтым.
– Подожди, – остановил я слугу, явно намылившегося сбежать, причем быстро, и позвал обратно в комнату. – Иди сюда.
– Это же человолк!
– Это пойманный и привязанный человолк.
– Но человолк.
– Он не укусит. Точнее, она.
– Ага, – кивнул слуга, – сразу съест.
Ноги его не слушались. Слова вылетали без привязки к мыслительному процессу.
Дошло: он думает, что зовут в мойщики.
– Не прошу участвовать, просто подскажи. Не знаю, как подступиться. Для борьбы со вшами нужно обязательно убивать их всякими растворами, или достаточно обрить волосы?
– Вы о серых паразитах?
– О каких же еще? Вообще, просвети, кто и что это, и с чем их… нет, только кто и что.
Пиявка сидела на пятках, мордочка – набок, одно выставленное ухо с интересом внимало. Волосяная гидра на голове ветвисто топырилась, гадюки спутанных прядей лежали на плечах, опутывали спину и свисали до диафрагмы.
– Серые водятся только на голове, – осторожно начал парнишка. – Когда напьются крови, краснеют. Живут примерно месяц и каждые сутки откладывают по пять яиц, которые приклеиваются к волосам.
– Каждая особь? Ого.
– Можно убить растворами или отварами, но только взрослых. Молодняк вылупится в течение недели, тогда делают повторное омовение, а вычесыванием кончают с ними совсем.
– А что насчет бритья вместо вычесывания?