Теперь под дырой встал я. Вверх не глядел, вода и легкое каменное крошево из-под множества всаженных в стенки пальцев летели прямо в лицо. Мелькнула мысль: если кто-то сорвется…
Сработает эффект домино, верхние снесут нижних. Кто-то покалечится и не сможет вылезти. Многих просто задавят. Кого-то разобьет о камни.
Не думать об этом. Я распростер руки. Ладони мгновенно намокли, соприкоснувшись с холодной сыростью, гладкой и скользкой.
Пришла запоздалая мысль: надо было пропустить Тому вперед, я мог быть у нее на подстраховке. Ладно, внизу остался Смотрик, какой-никакой, а мужчина. Поддержит, надеюсь. Не подержит – ему же хуже, Томе падать на мягкое.
Склизкая поверхность отталкивала. Другой не было. Руки предельно напряглись, усилием всего организма вознося его вверх. Снизу помогла мозолистая пятерня Гиббона, подкинувшая меня как пушинку.
Ноги раскинулись, встав в распорку. Несколько робких перебирающих шагов – и я остановился, глянув вниз.
Вышедшую вперед Тому Гиббон отпихнул в сторону и рыком позвал следующего. Подо мной вдруг оказался Смотрик. Он встал, расставил руки…
– Ррр! – раздался снизу отчаянный вопль мольбы.
Голос Томы.
– Ррр! – откликнулся я, быстро спускаясь обратно.
– Грр! – раскатился командный рык Гиббона.
Он не терпел неповиновения. Тома попыталась обойти его. Огромный самец просто откинул ее на камни, чтоб не перечила. Она больно ударилась спиной, вытянулась, разбросав руки и ноги, донесся стон.
– Грр! – Гиббон рыкнул на Смотрика, который глядел то на него, угрожающе надвинувшегося, то на отброшенную Тому, то на меня, спускавшегося ему на голову.
Гиббон пригнулся, чтобы подсадить Смотрика. В этот момент я рухнул тому на плечи, ноги парня подкосились, он свалился на волосатого самца.
Гиббон не зря занимал определенное место в иерархии. Здесь было честное общество, каждый стоил ровно столько, сколько стоил. Гиббон легко вывернулся, бросая меня в одну сторону, Смотрика в другую. Порядок был восстановлен.
– Гр! – Когтистый палец указал на дыру вверх.
Несколько оставшихся особей быстро полезли без очереди, не желая участвовать в чужих разборках.
Скривившись от боли в боку, которым упал на выступ, я добрался до Томы.
– Ты как?
– Цела. Сейчас встану. Почему он?..
– Грр! – Подсаживавший предпоследнюю, не считая нас троих, особь, Гиббон приказал нам заткнуться.
Бегавшие глаза Смотрика не знали, что делать. Поднявшись, он потер ушибленные места и уныло побрел под дыру.
Гиббон взял его руками за талию и просто подкинул вверх. Остались только мы.
– Ррр! – указал он мне на светящуюся горловину, где только что скрылись ноги Смотрика.
– Ррр! – отказался я, вставая перед Томой в боевую стойку и готовясь защищать. Не на жизнь, а на смерть.
Разделявшее нас расстояние Гиббон преодолел в один прыжок, сильный удар сбоку смел меня в сторону. Прокатившись по камням, я дважды перекувырнулся и едва сообразил, где верх, где низ. Затем попытался встать – и не смог, ноги подкосились, я вновь упал на спину, сжимаясь от пронзительной боли.
Моя поза конечностями кверху успокоила Гиббона. Приняв мое положение за выражение покорности, он навис надо мной на миг, затем повелительно громыхнуло горделивым рыком, и волосатое чудище медленно обернулось к Томе.
Она моргнула, ее лицо побелело. Больше ни одна эмоция не отразилась на этом зависшем экране, с которого словно тряпкой стерло все иконки и красивые картинки. Только страшный белый фон: ни кровинки, ни движения, ни даже дрожи. Один сплошной режим ожидания. Помощи ждать неоткуда. Неизбежное случилось.
Ее ладонь нащупала камень и бросила в Гиббона.
Тот легко увернулся. Чуть не с улыбкой. Под чугунной тяжестью нестерпимо собственнического взгляда, с ног до головы обежавшего сладкую добычу, у Томы отказали мышцы. Мысли сплавились в единые комочки неведомого доселе страха.
Я кое-как поднялся и заковылял к ним. Руки и ноги против такого противника – не оружие, поэтому – камень с пола, замах…
Не глядя, Гиббон лягнул меня в живот. Снова полет через площадку и искры в глазах с приветом от разбитого затылка.
Резким движением Гиббон распял Тому под собой. Словно громада многотонного гусеничного монстра нависла над испуганным новобранцем. Бесноватый экипаж наводил стальное орудие на цель. Я снова перевернулся и на карачках пополз в сторону готовившейся бойни. Ближайший же камень был машинально запущен в закрывавшую полмира спину. Не попасть невозможно, но попасть – полдела. Уравнение энергии вздохнуло над соотношением массы и скорости, результат скорчил виновато-ехидную рожицу, весьма похожую на ноль. Камень отскочил от цели как пуля от противотанковой брони, даже следа не оставил. Но Гиббон взрыкнул от ярости. Я его достал пусть не физически, но морально. Вскинувшееся волосатое чудище прыгнуло на меня.
Теперь я оказался распят под ним. Ни рукой, ни ногой не шевельнуть. Свирепый оскал приблизился вплотную… и я сделал единственное, на что оказался способен в тот миг – укусил противника за приблизившийся нос.
– ГРРР!!! – люто взревел Гиббон.
Сверхъестественно чудовищный кулак взлетел надо мной…
– Уоуу!!! – вылетело из той же пасти вместо недавнего рева, и глаза закатились.
Это Тома с разбега врезала ногой по выпирающему сзади кожистому мячику. Стоявший на четвереньках громила съежился, непомерная тяжесть рухнула на меня, тихий вой ударил в уши и понесся вдаль.
Хрясь! – звук взламываемой скорлупы гигантского яйца прекратил вой. Туша на мне застыла, безжизненный взор замер, удивленно глядя в лицо. С затылка на щеку потекло красное.
Бессильно покачиваясь, Тома отбросила остроконечный булыжник.
– Что теперь?
– Надо бы выбросить, – показал я на труп, из-под которого едва вылез. – Перевалим через ребро пролома, там в двух метрах пропасть.
– А сможем?
Я ее понимал. У меня тоже не было сил.
Сверху донесся подгоняющий рык. Кто-то озаботился задержкой. Если спустятся…
Отступать некуда. Назад мы просто не пройдем, по темноте да без знания дороги. Оставаться здесь? Глухой номер. Рыкнувший сверху поставлен следить за выбирающимися низкоранговыми.
– Лезь, – приказал я, махнув на дыру в небо.
Приподнятая мной Тома усиленно цеплялась за стены, распиралась руками и ногами, мелко переставляла их и медленно, но упорно передвигалась вверх.
А я остался. Без чужой помощи не залезть. Руки раскину, а сил подняться не осталось.
– Чапа! – позвала Тома. – Ну?
– Не могу, – признался я.
– Что же делать?
– Рррр! – гневно донеслось сверху.
Еще немного, и кто-то придет нас наказывать. А когда увидит труп…
– Чапа! – снова раздался направленный ко мне шепот. – Смотрик…
Дальше последовало нечто неразборчивое. Я вскинул голову.
Смотрик спускался. Оказывается, он не полез к выходу, а ждал в тесной горловине, чем закончится схватка. Сумев просочиться мимо раскорячившейся Томы, парень спрыгнул вниз и подставил мне сведенные ладони.
– Рр! – сделал подкидывающее движение.
Дошло. Я наступил ногой в распор его рук и сильным рывком был заброшен в дыру, где успел зацепиться за скользкий камень боковин. Тома надо мной карабкалась ввысь. Правило трех опор соблюдалось четко, иначе никак. Я тоже принялся перебирать по стенам руками и ногами. Внизу спокойно подтянулся на разведенных руках и втек в каменное жерло наш спаситель.
Опять спаситель. Ну-ну.
Вожак не следил, все ли вышли, и если кто не вышел, то почему. За него это делали альфа-самцы, практикующиеся для будущих схваток и поддерживающие свой авторитет высокоранговых. Они с удовольствием гоняли нас, безродных-беспородных, а отсутствие Гиббона если и заметили, то только обрадовались. Одним конкурентом на карьерной лестнице меньше. Общие интересы стаи их пока не заботили.
Стая спешно двигалась вверх по склону горы. Точка выхода из пещеры оказалась намного выше и в стороне от главного входа. Места здесь оказались вовсе непролазными. На одном коварном уступе сорвался и улетел вниз, спиной на камни, малец лет девяти. Я видел его удалявшиеся неверящие глаза.
Вид чужой смерти – невыносимо действенное средство от излишней самоуверенности. Мои движения стали еще точнее и вывереннее. Прежде чем совершить очередной четвероногий шаг, я убеждался в надежности опоры, за которую хватаюсь и которой доверяю жизнь.
Стая никак не отреагировала на смерть мальчика. Только мать взвыла. На ней висел еще более мелкий малыш. Вожак рыкнул, она стихла: находясь снаружи, требовалось соблюдать тишину.
Иногда, оглядываясь, мы видели, как в сгущавшемся вечернем полумраке в главный вход нашего оставленного прибежища втягивается большой отряд рыкцарей.
Вожак знал, что делал. Трое разбойников в той пещере, где человолки нашли нас с Томой, не шли ни в какое сравнение с готовым к бою соединением с гнуками в руках. Вожак знал, что это такое, иначе не увел бы стаю столь поспешно. Узкий вход можно защищать долго, но долго не значит вечно, и мы ушли без боя. Теперь карабкались все выше и выше, к вершине. Насколько я помню, мест для возможной стоянки там нет, только на той стороне перевала, у водопада, где мы ели вязкую овальную вишню.
Наверное, это была цель вожака. Но одно дело штурмовать гору днем легким составом, не обремененным мамашами с детьми, другое – как сейчас делали мы.
Хорошо, что пожилых в составе стаи не было. Или плохо, если понять причину. До старости здесь просто не доживали.
Вершина продувалась сумасшедшим ветром. Спускаясь, одна самка поскользнулась и поехала по камням, крепко разодрав ногу. Ей повезло, что у нее была пара: дальше самец тащил раненую на себе. Думаю, потерявшего способность передвигаться одиночку бросили бы. А то и съели. Хорошо, что не довелось узнать, как поступают в таких случаях.
Мы пробирались в темноте, отягощенной густым туманом. Затем туман снесло ветром. Оказалось, мы двигались не в привычном тумане, а в облаке. Скорее, в туче. Дул знобящий ветер, все ежились, цеплялись похолодевшими пальцами, отказывавшимися держать и держаться.