Мы продолжили наблюдать за интерактивным спектаклем одной актрисы.
Кажется, рыкцарь догадался, о чем речь.
– Еда поделена и отложена, – сокрушенно выдавил он.
Вот, оказывается, в чем дело. Луна может не беспокоиться.
– А говорил, что умелый. – Варвара унеслась, заставив стража в задумчивости следовать по пятам.
Через некоторое время в зале угомонились. Ночь взяла свое. Тусклый свет от костра в главном зале приугас, лунный из оставленного открытым центрального лаза отсутствовал из-за продолжавшегося ливня. Тучи и шумевшая водяная завеса отрезали пещеру от остального мира.
В наш каменный закуток периодически выходили сонные фигуры разбойников. Мы не реагировали, продолжая ждать неизвестного божественного знака.
Четырежды сюда приводили учениц, всегда по одной. Охранник зевал у выхода, но глаз не спускал. Обратно их уводили куда-то вправо от прохода. Скорее всего, пленницы сидят в тупичке, где в свое время меня с Томой приняли в стаю.
Толчок в бок согнал с меня сон. Вглядываясь в сгустившийся мрак, я пожал Томину руку. Молодец. Мы растолкали Юлиана и застыли на скальном карнизе тремя каменными горгульями.
Один страж держал в руках натянутый гнук, он привел мужчину, при желании способного оказать сопротивление. Этим мужчиной был дядя Люсик. Второй страж, с мечом, дожидался ученицу, засевшую у дальней стены. Все трое мужчин оказались практически под нами.
– Сейчас, – сказал я одними губами.
Юлиан показал пальцем в себя и на того, который дальше. Я кивнул. Мы прыгнули. Сонно переговаривавшиеся охранники не успели среагировать, сжатые нашими ногами шеи хрустнули от проворота корпусов, тела разбойников с мягким стуком опустились наземь.
Обернувшись, я прижал палец к губам. Девчонка из малолеток, худенькая и кудрявая, ошалело зажимала себе рот ладонями.
Дядя Люсик меня узнал. Его взгляд прояснился. Я бросился помогать Юлиану разоблачать рыкцарей, которых тот оттаскивал от выхода. Собранная добыча отправилась к Томе, так и не спустившейся к нам. Юлиан каким-то образом взлетел вверх, цепляясь за стены. Я ухватился за протянутую им руку, потом мы помогли взобраться девчонке и, последним, дяде Люсику.
– А остальные девочки? – едва слышно проговорил он.
– Им угрожает опасность? – вшептал я в его ухо.
Он так же ткнулся губами в мое:
– Пока нет.
Мочку уха прощекотало бородой, которой раньше у дяди Люсика не было.
– Мы их освободим, – пообещал я. – Потом.
Почему Тома не слезла, хотя могла как-то помочь, прояснилось сразу же. Ей вдруг стало стыдно. Игнорируя нагих, она дико стеснялась одетых людей, отчего теперь пряталась за Юлианом. Я протянул ей рубаху рыкцаря. Остальные вещи взяли мы с Юлианом и, кое-что, папринций. Гнук и колчан с тремя стрелами безоговорочно достались мне. Три стрелы – мало, но несравнимо лучше, чем две и, тем более, одна. Про ни одной даже вспоминать не хочется.
– Веди, – подтолкнул я Юлиана, не забывшего подхватить котомку с припасами.
Одеваться времени не было, я отложил это на потом, сейчас миг промедления во славу благородных манер мог стоить жизни кому-то из нас.
Дядя Люсик и девочка отправились за Юлианом, я пропустил вперед Тому. Она успела влезть в рубаху разбойника, та доставала ей до колен, превращая в маленькое ночное привидение. Может, нам с Юлианом тоже одеться? Хотя бы низ прикрыть. В зале еще не заметили пропажи бойцов.
Нет, теперь заметили.
– Салтырь, ты чего там? А где Кликун? Салт… тревога!
Соблюдать тишину больше не требовалось. В загудевшем зале начался переполох, люди хватались за оружие, выясняя друг у друга, что происходит. Под этот шум мы неслись за Юлианом по каменным катакомбам.
– Папринций сбежал!
– Куда ему бежать-то?
– Внутрь горы!
– Далеко не убежит.
– Салтыря убил! И Кликуна!
– Заложницы?
– На месте!
– Нет, одной не хватает!
– Трое за ними, еще трое рассредоточиться и прочесать каждый угол. Факелы зажгите, там черт ногу сломит. Гундяй, бери своих и – наружу! Если найдется второй выход – перехватите.
– А он есть, второй?
– Из наших никто до конца не доходил, но это не значит, что другого прохода нет.
Голоса затерялись вдали. Юлиан бежал по темному лабиринту, как при дневном свете. Мы отставали, особенно папринций. Девочка неслась как очумевшая, иногда наступая на пятки лидеру забега.
Добравшись до выхода, Юлиан вознесся, как на крыльях, вниз посыпались ошметки раскидываемых коряг и мощно полилась вода. Затем он вновь спрыгнул, и первым под дождь выбрался я. Подталкиваемому снизу дяде Люсику помощь почти не понадобилась. Хоть и немолодой, но – мужик. А вот девочка и, после нее, Тома помощь приняли с радостью. Юлиан, как черт из табакерки, выскочил сам. Он замаскировал выход и догнал нас, ушедших вперед по отрогу.
– Куда? – спросила меня Тома, шлепая рядом по мокрым камням и косясь на стрелявшую глазками старательно вышагивавшую спутницу.
Дождь не утихал. Он вроде бы помогал нам, уменьшая и без того плохую в ночи видимость, но одновременно снижал скорость передвижения.
– Подальше, – логично ответил я Томе.
Ворох вещей прикрывал меня спереди. Это намного лучше, чем ничего. Я требовательно зыркнул на Юлиана, чтобы делал также.
– Но куда подальше? – не унималась Тома.
– Вверх.
– Там человолки!
– Снизу рыкцари. Искать будут именно внизу и рядом, не успеем даже спуститься.
Ушки спасенной ученицы напоминали локаторы в поиске, улавливая каждое слово, а так и не пришедшие в себя ошарашенные глазки блестели и бегали по сторонам, как у солдата в самоволке. Щеки горели краской даже в темноте. Дождь в лицо, промокшая насквозь одежда и невероятные спутники не смущали. Это было первое в жизни Приключение!
А взгляд дяди Люсика не выражал недоумения по поводу нашего внешнего вида. Жизнь разнообразна в своих проявлениях. Все бывает, и его жизнь тому лучший пример.
– Надеюсь, юноша, ты знаешь, что делаешь, – сдержанно возвестил он, следуя за мной.
– Спасаю наши жизни, – сказал я. – И спасу.
Пещеру человолков я обходил по широкой дуге. Даже если дозорный учует, тревогу поднимать не станет: небольшой отряд вооруженных людей проходит мимо, ничего страшного. Ведь мимо.
Погоня действительно не пошла в нашу сторону, перекликивание и огни факелов исчезли внизу и по бокам. Я рискнул ненадолго остановиться.
– Надевай. – Сунув Юлиану одну юбку, я быстро влез во вторую.
– Зачем? – Его инстинкт выживания сопротивлялся самому понятию «одежда». – Будет мешать. Надену потом.
Я склонился к его уху:
– Делай, что говорю. Всегда. Ну, если хочешь улететь с нами… даже просто быть с нами.
Юлиан, в котором сразу победил другой инстинкт, впорхнул в одежду, как синица в скворечник.
– Теперь ходить только прикрывшись, – вдогонку шепнул я. – По нужде – уходя из видимости или исключительно с мужчинами.
– Хорошо. А можно спросить почему?
Я закатил глаза.
– Тома, подойди на минутку. Объясни товарищу…
Остальное было передано на ухо.
По дороге Тома долго переговаривалась с нашим спутником, горячась и что-то втолковывая. Когда, наконец, донесся вздох облегчения, я снова позвал ее.
– Чуть не забыл. – Говорить приходилось тихо, на пределе слышимости, но мы привыкли к такому, после бесед в пещере Тома понимала меня с полуслова и даже с полузвука. – Предстоят объяснения с остальными. Намекни Юлиану, чтобы не вякал поперк батьки, не болтал лишнего и ничему не удивлялся. Пусть, как в сериалах, память потеряет. Когда что-то спросят, он должен глупо скалиться и кивать на нас: мол, все вопросы к ним.
Начинало светать. Несколько человек с факелами, не найдя никого внизу, полезли вверх, прямо на пещеру человолков. Мы как раз добрались до запасного выхода из пещеры, где размещалась стая.
– Сюда, – скомандовал я.
– Уверен? – недоуменно застыла Тома.
Юлиан смотрел на меня как на сумасшедшего самоубийцу.
– Под горловиной есть пещера, – объяснил я свое решение. – Из нее к пропасти с узким карнизом ведет перекрываемый камнем лаз. В одиночку можно держать оборону в обе стороны, если кто-то полезет, но кому придет в голову сюда лезть?
– А если придет?
– Больше нам идти некуда. – Мои разведенные в беспомощности руки сказали больше, чем слова. – Если только в долину через гору…
– В долину не надо. – Тома передернула плечами. – Давайте уже спускаться, что ли.
Первым опять послали Юлиана, с ним были отправлены вещи и оружие. Потом в лаз опустилась девочка, растопырив руки и ноги и легко перебирая ими. Мокрый обтекающий камень держал плохо. Приходилась прилагать больше усилий. Нет, не так. Не больше, а все, что имелись.
Третьей влезла Тома, стыдливо опустив глаза. Ей пришлось задрать рубаху, чтобы распереться в горловине ногами. То же самое пришлось сделать дяде Люсику со своей степенной псевдо-шотландской юбкой по колено. Псевдо – так как расцветка не соответствовала. В отношении кроя не знаю, в этом деле я полный профан.
– Этому… человеку, – папринций осторожно указал вниз, – можно доверять?
– Как мне, – заверил я.
– Он тоже с причала?
– Не знаю.
– Вот как? – Дядя Люсик на секунду задумался.
Я с нетерпением махнул рукой вниз:
– Давайте. Надо.
– Надо так надо. Давно не совершал ничего подобного. С другой стороны, это не безрассудство, ведь ничего не делающий всегда рискует больше, – покачал он головой, садясь на край казавшегося бездонным провала и свешивая туда ноги.
Глава 5
Первым делом мы распределили трофеи. Один комплект из сапог, юбки, рубашки и кожано-меховой защитной амуниции достался мне, а также гнук со стрелами и меч. Сапоги болтались, рубаха оказалась заправленной настолько глубоко, что выглядела нижней юбкой. Немаленький лоскут верхней юбки пришлось учиться одевать правильно. Помог дядя Люсик.
– Запахивайся спереди двумя ровными сторонами, складки должны быть сзади. Затяни вставленную тесьму. Вот так.